Пять самых страшных книг из серии «Мастера ужасов»
bookmatejournal — 29.12.2020
В книжной серии «Мастера ужасов» издательства АСТ регулярно выходят новинки зарубежной хоррор-литературы. Мы выбрали пять самых необычных и жутких книг, авторы которых нашли способ взглянуть на жанр ужасов под необычным углом.
«Сезон крови»: для любителей Стивена Кинга и «Твин Пикса»
На первый взгляд завязка романа американского писателя Грега Ф. Гифьюна может обманчиво показаться знакомой и стандартной. В детстве Алан, Рик, Дональд и Бернард были неразлучными друзьями. Старых приятелей сводит страшное известие — Бернард, самый одинокий человек в их компании, совершил самоубийство.
Автор в начале довольно последовательно воспроизводит атмосферу «Оно» Стивена Кинга и «Таинственной реки» Денниса Лихэйна. Но бесславная смерть тихого неудачника становится только началом погружения в вязкое болото мрака и депрессии как для героев, так и для самого читателя. В точности как Лора Палмер из «Твин Пикса», мертвый герой становится причиной серии шокирующих событий, а найденные в его доме записи дают понять, что погибший вступил в связь с потусторонними силами и на протяжении многих лет совершал ритуальные убийства в округе.
Гифьюн намеренно выстраивает неторопливое и тягучее действие, погружая читателей в полный мрак, чтобы в финале все ружья с грохотом выстрелили прямо в доведенных до крайней степени отчаяния героев. Да и в отличие от большинства хоррор-историй, где персонажи проваливаются в кошмар из своего комфортного существования, в «Сезоне крови» вся жизнь людей и так похожа на тревожный лихорадочный сон, который не заканчивается пробуждением. В самом деле, кто решил, что настоящее зло можно победить?
«Клан»: для любителей фильмов в духе «Пятница, 13-е» и «Поворот не туда»
Ирландский писатель Килан Патрик Берк играет со штампами из молодежных кинослэшеров вроде «Техасской резни бензопилой» и «Поворота не туда» с одним важным отличием: именно в тот момент, когда подобные фильмы заканчивались, начинается действие его романа. Ставшая уже классическим клише ужастиков последняя выжившая девушка в нужный момент сбегает из плена безумной семьи каннибалов и останавливает на шоссе случайную машину, которая должна увезти ее подальше от этого кошмара.
Если для каких-нибудь «У холмов есть глаза» или «Пятницы, 13-е» это стало бы финальной сценой, то для романа «Клан» это только завязка. Казалось бы, спасение найдено, и несчастная жертва уже едет в больницу, где ее будут круглосуточно охранять полицейские, но с этого момента в игру вступают убийцы, для которых завершить начатое — дело чести.
Большая часть книги написана именно от лица маньяков, и, несмотря на то что им невозможно начать сопереживать, читателю будет трудно противостоять влиянию их безумного мышления. Автор играет в постмодернистскую игру, переворачивая все каноны жанра с ног на голову: классический финал превращается в завязку, злодеи становятся протагонистами, а загнанная жертва — главной целью главных героев.
«В финале Джон умрет»: для любителей Паланика и Лавкрафта
Американский писатель Джейсон Парджин, публикующийся под псевдонимом Дэвид Вонг, плевать хотел на любые жанровые устои и потому создал нечто за пределами знакомых литературных канонов. По сюжету романа «В финале Джон умрет», герои Дэвид и Джон случайно открывают дверь в другой мир, а потом в городе начинает происходить такое, что ни в одном кошмаре не приснится: люди-тени, клоны, слизняки, щупальца, твари и монстры, описания которым в человеческом языке нет.
Текст сочетает в себе параноидальность сюжетов Томаса Пинчона, запутанность и безбашенность прозы Чака Паланика, а также безумную психоделику монстров Лавкрафта, романтичную любовную линию и клише подростковых ужастиков.
Читатели этой книги обязательно разделяются на тех, у кого мозг начинает кипеть из-за происходящего бреда, и тех счастливчиков, которые смогут смириться с правилами игры, а вернее, их полным отсутствием. Вонг умудряется одновременно рассмешить и столкнуть с экзистенциальным ужасом, описывая правительственные заговоры, дающий сверхсилу наркотик, одержимых дьяволом собак и сосиску, по которой можно звонить, — все это подается под соусом черного юмора и запутывается благодаря приему ненадежного рассказчика. Все действие «В финале Джон умрет» может показаться либо сумасшедшим наркотическим бредом, либо бесконечным нездоровым кошмаром.
«Ноктуарий. Театр гротеска»: для любителей «Настоящего детектива»
Творчество американского писателя Томаса Роберта Лиготти подойдет для ценителей подлинного ужаса, промозглого, дьявольского и необъяснимого, наследующего стиль и философию Лавкрафта. На идеях произведений этого мрачного затворника основаны взгляды героя Раста Коула из «Настоящего детектива», вплоть до дословных цитат.
По сюжету книг из сборника «Ноктуарий. Театр гротеска», в город присылают нового градоначальника, и вскоре размеренный быт местных жителей превращается в настоящий кошмар. Подлинная тьма проникает в офисные будни обыкновенных клерков, проклятая фабрика начинает производить монстров, а на Землю приходят боги — только люди, вызвавшие их, даже не представляют, с чем имеют дело и какую метаморфозу им предстоит увидеть.
Сам писатель характеризует свой хоррор-стиль таким примером: «Представьте, что одинокий человек вдруг просыпается во тьме и тянется к своим очкам, а кто-то из темноты вкладывает их ему прямо в руку». Подобные внезапные встречи с чем-то потусторонним и неизведанным — главная тема коротких новелл Лиготти. И буквально в каждом его произведении самое пугающее и безнадежное для героев состояние — это необходимость быть живым.
«Химмельстранд»: для любителей Дэвида Линча и Silent Hill — в продолжении на Bookmate Journal
Наше новое медиа Bookmate Review — раз в неделю, только в вашей почте
|
|
</> |
Как проджект-менеджеру без проблем пройти собеседование 
Как выбрать бак для воды в баню 
Похитили прямо со съёмок, надругались и потребовали выкуп у продюсера. 
28 марта ● День Рагнара Лодброка и не только... 
Крокус - всё 
Мачеха сама пообедала, а восьмилетнюю дочку мужа держала голодной весь день 
Румынский национальный характер 
Украинка 
«История ИВЕ: простой, но безжалостный контроль над разумом» 
