Пунктир
iva_no_va — 15.04.2012Солнце ярче летнего. Птички и прочая лирика. До парка пятнадцать
минут ходьбы. Догуляли.
Народу, всех мастей и фасонов. Объемные запахи шашлыка и мексиканских лепешек, шаурмы и пряной баранины, смешиваются с нежными ароматами свежескошенной травы, цветущих вишен, прозрачных, роняющих лепестки на кружева акаций.
Справа два стола паралелльно друг другу. За одним столом бородатые мужчины в белых и серых пижамных штанах и ночнушках с разрезами по бокам. Головы украшены разнофасонно, у кого-то тюрбаны, у кого-то подобие тюбетейки, у кого-то высокие белые и черные колпаки. Разговаривают мужчины громко, гортанно, резко. Дружно смеются и продолжают гортанить.
Рядом стол с гражданочками, с ног до головы наряженными в черные одежды. Глаза в узких прорезях бурок и паранджей следят за многочисленной оравой детей.
Дети тусуются возле женского стола, к мужчинам не подходят. Кричат, бегают, балуются, хватают куски мяса, вкладывают в лепешку и несутся, несутся по свежей траве, по ромашкам, играют в догонялки, визжат.
Через несколько метров стол с веселыми мексиканцами. «Умца-умца-умца» музычка несется из допотопного кассетника. На столе кукурузные чипсы, мисочки с многочисленными «макалками», большие бутылки с кока-колой. У мангала веселый амиго ловко орудует возле разложенных ломтиков курицы, щедро посыпанной халапиньо. У амиго озорные глаза, золотая фикса и совсем нет шеи. Голова растет прямо из плечей. На груди крестик. Амиго азартно флиртует с глазастой, грудастой девицей, держащей на руках толстощекого мальчишку, старательно запихивающего в рот лепешку.
Слева цыганский табор. Многолюдный, разноцветный, черно-блестящеволосый, крикливый. Девицы в сари, со звездами во лбу. Мужчины постарше в ловко скрученых тюрбанах, в белых подштанниках и цветных распашонках. Те, что помоложе – усаты. В цивильном - в джинсах, в ковбойках. Говорят по-английски, но понять их могут только индийцы. Детей несчетное количество. Бегают, обливают друг друга из водяных пистолетов, падают, поднимаются, бегут жаловаться к матерям, визжат, смеются. В большом котле пряный индийский рис, рядом полевая чугунная печка. Из нее пахнет мясом с карри и еще какими-то терпкими, острыми непонятными пряностями. Время от времени под котел подбрасывают щепки, а толстая индианка в оранжевом сари огромной, как весло ложкой, мешает рис.
Мишка, одуревшая от детей, людей, запахов, поволокла меня в дальний угол парка. Там было тихо, мирно. Мы гуляли вдоль берега. Мишка беззлобно гоняла уток, радостно докладывала о своих победах. Надышавшись, нагулявшись, усталые, но довольные, брели по парку к выходу.
На лужайке, в самом центре сидела группка молодежи. Обычные ребята в джинсах и толстовках. Несколько рюкзаков свалены в кучу. Бутылки с минералкой, пакеты с чипсами. Бутерброды.
Взрыв хохота.
Гитарные аккорды. И нестройных хор: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!..»