Прощальное дело / Дело Farewell / L'affaire Farewell (2009) - Французский Малыш

ru_klukva_ru — 19.04.2018
Внимайте, товарищи! Сегодня у нас на вскрытии наполненный зашкаливающем количеством Правды французский шпионский триллер. Он здесь уже упоминался и на него даже делали сжатый мини-обзорчик, но творящееся на экране настолько бьёт все клюкворекорды, что оно просто обязано быть скрупулёзно разделано нашими лучшими патологоанатомами. Тем более сие правдивое кинополотно основано, ни много ни мало, на реальных событиях, которые в итоге привели к крушению советского блока и двухполярного мира. Именно так прямо сходу нам сообщает предисловие.

Далее под зловещую музыку нам демонстрируют parad на Красной площади…
…и основные вехи советской и американской истории времён Холодной войны.

Война была такая Холодная, что советские soldats даже в тёплых тулупах изнывали от холода, идя по заснеженным просторам of Siberia.
Что они там делают? Они ведут на расстрел predatelя!
Серый волк тому свидетель! Но это присказка. А сказка впереди. Итак, один из наших героев – Пьер Форман, французский инженер, работающий в СССР. Он живёт в обычной московской квартире вместе с женой Джессикой, дочерью и играющимся с samovarom сыном. С полок на заднем плане за семейным счастьем пристально наблюдают matrioshkas и ещё один самовар.
Также у пары есть домработница Фрекен Бок Ольга, с которой француз общается на весьма приличном русском языке: «Ольга, когдьа ви будьите ухадить,закройте хорошенько за собой дверь, ладна?»

В выходной день семейная чета отправляется в цирк. Обычный советский tsirk…
Там под бурные овации и крики «BravO!» vыstupaet дочь Пьера.
И в какой-то момент Пьер решает отлучиться под предлогом, мол, он забыл закрыть машину. Он выходит на улицу, садится в своё Рено. Сидит он там где-то минуту. Чего он ждёт? Видимо, когда даст о себе знать штамп шпионских фильмов: сидящий на заднем сидении рояль в кустах по имени Сергей Григорьев, которого играет занесённый сюда неведомым ветром известный серб-левак-русофил Эмир Кустурица.
Играет он полковника КГБ, который, как позже выяснится, разочаровался в советской системе и договорился с капиталистом поделиться государственными тайнами. Только вот о том, чтобы французика не хватил сердечный приступ, он не подумал. Потому что напугал он Пьера весьма нехило – тот ждал, что чекист подъедет к нему на своей машине.

Григорьев суёт французу конверт, в котором перечислены «имена 15-ти западных лидеров, которые давно работают на нас» (с) Француз отвечает, что предателю советской родины открыты все французские посольства стран Восточной Европы. На это Кустурица отвечает: «Но я не хочу уезжать. Это моя страна… Я не собираюсь бежать как другие. Я не боюсь смерти. Я нужен своей стране. Я могу изменить мир. Передайте Жаку, что я больше ни с кем не хочу говорить. Такие как вы могли бы и оценить то, что я делаю».
Французик выходит из машины, а Кустурица ворчит себе под нос на ломанном русском: «Какой идьёт! Пездарние французы!», выходит из машины, даже не подумывая о какой-либо конспирации, садится в свою белоснежную Volga и едет домой. Дома его жена Natasha, которую играет Ингеборга Дапкунайте, жалуется, что сын Игорь получил выговор по комсомольской линии за то, что обозвал Брежнева старым дураком (ворчливые диссиденты – штамп антисоветчины №1).

У себя в комнатке, где на стенах красуются афиша «Через тернии к звёздам», ГУМовская реклама 30-ы годов, карта Крыма и картинки с самолётиками и космонавтами сынок-правдоруб слушает в наушниках какую-то попсу (демонстративное увлечение западной музыкой как нечто сверхъестественное – штамп антисоветчины №2).
Батя-гэбист смотрит на сынульку как на говно и начинает разговор:
- Что это за история с Брежневым?
- Ладно, ты и не такое о нём говоришь.
- Но не на людях же, дурЭнь! Из-за тебья у нас могут бить непрыятности!
- Ну, извини! Не подумал о твоей блестящей карьере.
- Не нужно со мной так разговаривать!
- Ладно, мне нужно заниматься.

Бате такой ответ не нравится. Но педагог из него херовый и словами на сына чекист подействовать не может. Ну а хрена ли? Наверняка он до работы в КГБ не проходил курсы психологии, чтобы готовился ненавязчиво склонять людей к разговору, а валил лес в GULAGe в обнимку с политзэками и medvedem. Поэтому он просто берёт и ломает отпрыску наушники со словами «Что ты слушаешь?» «Музыку загнивающего Запада. Да не волнуйся ты! Твои друзья уже прикрыли лавочку. Всё, бай-бай!» - огрызается отрок (упоминание о фарцовщиках, крышуемых кем-нибудь из вышестоящих эшелонов – штамп антисоветчины №3).

В Париже Форман встречается со своим боссом и с представителем французских спецслужб, на которого босс работает. Те ему рассказывают про Сергея Григорьева, уроженца Молдавии, который в университете был завербован КГБ и дослужился до полковника, а также о том, что переданный им список – беспрецедентный случай на протяжении всей Холодной войны. Инженер в свою очередь жалуется, что Григорьев – мало того что ворчун, который хочет говорить не с простым инженером, а с кем-нибудь попрофессиональней, так ещё и чрезвычайно амбиционный ворчун, жаждущий изменить страну и мир. И рассказывающий об этом всем подряд. Профессиональный контрразведчик, чо.

В белом доме президенту Рейгану доносят не очень радостную для него новость: на выборах во Франции одержал победу социалист Франсуа Миттеран, а значит в состав его кабинета войдут коммунисты. И после осмысления этой новости лыба на лице Рейгана сменяется на «унылое говно mod on». Он начинает стучать по столу и кричать на своих советников, будто это они виноваты.

А Кустурица тем временем прогуливается по… нет, это не офис американской полиции. Это так создатели кинца видят Лубянку начала 80-ых годов. Обычный быт чекистов 80-ых: жалюзи на окнах, пластиковые навесные потолки, прозрачные двери с хромированной ручкой, за которым находится офис шефа.
А шефом у Григорьева работает стоящий на фоне портрета Феликса Эдмундыча и современных коробок Горбунов, ещё не запятнавший себя в дерьме под названием «Гвардия» и разговаривающий не как глава КГБ, а как американский босс из второсортного боевика: «В каждом магазине, в каждом дворе, за окном, за занавеской будет стоять бабушка. Простая, тихая, советская бабушка. Но которая заметит ТО, чего не увидят другие. За истинных защитниц, наших бабушек, охраняющих от нападок империалистов! И за медведей, стоящих с балалайками у ядерных кнопок!»
После этого собравшиеся в кабине у Горбунова чекисты дружно хлопают по стаканчику vodьka винца, совершенно не смущаясь при этом современных вешалок у себя за спинами.
Причём невооружённым взглядом видно, как Кустурица лишь притворяется, что пьёт: и стакан он оставил полным, и ни капли не сглотнул. Даже горла актёров в этом фильме халтурят!
Видимо, вино впоследствии выпил режиссёр, так как следующие две минуты он будет отдыхать, а нас на протяжении двух минут будут развлекать типичными видами Moskvы 80-ых, показываемых под Варшавянку (!)
Вот вход на киевскую ВДНХ.
А вот типичная улица Москвы, которая на самом деле Площадь Свободы в Харькове, на которой развешаны Яed Flags как на годовщину Революции и по которой ездят 21-ые Волги, которые уже в 70-ых в Москве не встречались.
Вот угол Киевской Городской рады.
А вот и пионеры, марширующие мимо харьковского памятника Ленину, ещё не спиленного майдаунами.
«Забота об упрочнении мира является одной из главных задач нашего государства!» Не менее важным делом является и снабжение домов современными жалюзи.
Самый что ни на есть обычный московский милиционер 80-ых подгоняет водителя Камаза, забуксовавшего на фоне дома с современными стеклопакетами, выкрикивая с украинским акцентом «Давай, давай!»
На фоне всей этой идиллии совершенно беспалевно наш кэгабешник подсаживается в Рено к французику, сообщает о том, что очистил досье лягушатника на лубянке, чтобы тот не вызывал никаких подозрений, отдал очередную порцию секретных материалов, назначил следующую встречу на станции метро Новослободская и со скоростью МиГа-29 выбежал из машины и скрылся из виду.

Пьер прибегает домой, распаковывает папку и, пока в телике на фоне идёт трансляция парада в честь юбилея Великого Октября (напомню, что действия фильма происходят в апреле 1981 года), в полный голос начинает обсуждать с женой их содержимое: «Смотри! Чертежи шаттла Колумбия! Русские инженеры считают, что обшивка не перегреется! Маршруты французских ядерных подлодок за последние полгода! Нестиранные уже неделю трусы Рейгана!»

Жена недовольно кудахчет по поводу сотрудничества муженька с французской гэбнёй, особенно когда они «в Москве, в стане врага» (с), но поделать ничего не может.

Время идёт. Инженер копирует документы, Кустурица валяется в спальне смотрит на проекторе видосики, а Рейган на встрече Большой семёрки просит Миттерана пересмотреть состав кабинета и ссаными тряпками прогнать оттуда треклятых комми. Президент Лягушколенда оправдывается перед главой СШП, мол, Франция – союзник США, инфа 100% и в подтверждение передаёт конверт с перечнем пятнадцати фамилий советских разведчиков-нелегалов.

Дальше нас радуют очередным, на этот раз трёхминутным отрывком из жизни советской Москвы, показывая во всей красе станции киевского метро и очередной встречи наших голубков.
Они садятся в Волгу и Пьер говорит, что его начальство хочет знать, сколько Григорий хочет за сливы данных? Гришка ноет, что вас только деньги интересуют, его информация бесценна и родину он придаёт не ради денег, а из принципа. А все кругом, сцуки такие, но хотят этого понимать! А если хотите отблагодарить – давайте просто коньяк и шампанское.

Волга двигается в сторону МГУ…
…и тормозит у крыльца Харькоского госуниверситета. Там они на виду у студентов давят водку Stolichnaya из граненых стаканов, заедая маринованными огурцами, и разговаривают то по-французски, то по-рYcCku, обсуждая винцо и сиськи проходящих мимо студенток. Мастера конспирации. Отсосите, Хитмэн и Сэм Фишер!

- Привезите моему сыну бочку варенья и корзину печенья «Джонни Волкман», - меняет тему разговора полковник, глядя в свои личные заметки. [переводчик при переводе склонял наименование плеера, из-за получилось «привезите Сони Волкмана»; видимо, надмозг думал, что это чьё-то имя-фамилия – прим. обзорщ.]
- Может «Сони Волкман»?
- Да, Сони. И кассету группы «Кин».
- Может «Квин»?

Хоспади, на дворе 80-ые. Группа Queen и бренд Sony у всех на слуху, тем более в Союзе. А в братских соцстранах атрибутика брендов вообще была в свободной продаже. Гэбэшный полковник о них вообще первым должен знать, не говоря уже о возможности раздобыть. Но тут он и раздобыть их не может, хотя вроде выше говорилось, что гэбня крышует фарцовщиков, и таких словей даже не знает аки типичный совковый старый пердун (штамп антисоветчины №4).

Григорьев устраивает Пьеру очередные бессмысленные покатушки на Волге (и это после бутылки водяры!) мимо современных рекламных щитов, призванные растянуть хронометраж, рассказывает о том, что нужно вести себя вежливо, что пограничник в будке фиксирует все приезды и отъезды Пьера (вот ведь неожиданность, правда?), что за Пьером периодически следит КГБ на Жигулях и что французское посольство прослушивается, поэтому жене лучше не изменять.
Когда Пьера высаживают, он замечает идущих за ним мерзковатого толстяка из органов и двух ментов. Лягушатник пытается спрятаться, но в итоге оказывается, что блюстители советского правопорядка следовали не за ним, а за какой-то бабкой. Зато теперь штаны у французика тёплые.
Сирожа немного стоит у военного музея. Там он следит за своей женой, которая о чём-то разговаривает с Горбуновым.
Проводив её взглядом до машины, он трогается в путь, подняв голову в небо, где свободно парит воздушный змей. Метаааааафора!
Время идёт. Французы передают Рейгану новые сливы, а Кустурица пикапит приглянувшуюся ему коллегу, Алину, в архиве КГБ. «Я думала ты не придёшь», - «Я тоже». И сразу после этого диалога голубки кидаются друг к другу в объятья и начинают страстно целоваться, а потом, очевидно, жахаться. Видимо, режиссёр и сценаристы вдохновлялись фильмами ещё одного своего соотечественника – Марка Дорселя.

И сноооова будни советской Москвы для растягивания хронометража. Во время очередного слива капиталист забывает закрыть окно Волги и секретные документы в буквальном смысле пускаются на ветер. Кустурица на это реагирует крайне спокойно. Ну, подумаешь, секретные чертежи, ради передачи которых Сирожа назначает Пьеру встречи в разных укромных местах, улетели в окно и попадут в руки кому-нибудь ещё. Ну, бывает.
Зачем вообще париться? Советская гэбня тупая, её можно водить за нос пока тот не оторвётся. Вот и наши друзья спокойно ходят по типичному московскому мемориалу – киевскому музею ВОВ, где молодожёны просят их сфотографировать их, а Сергей лулзов ради ещё и лезет соткаться с невестой. Конспиратор уровня Бог.
После прогулочки голубки садятся на травку и начинают целоваться говорить about communism.
 - Коммунизм – это хорошая мечта, - начинает Сергей.
- Да уж, люди здесь прямо излучают радость, - сарказмирует Пьер. – Эту мечту трудно осуществить.
- А вы знаете, какой была Россия в 17-ом году? Как в средневековье! А через 40 лет стала первой страной, отправившей человека в космос. Сейчас система изжила себя. Мы должны взорвать её. Вот почему я передаю вам информацию. Когда советский блок перестанет существовать, вы всё растащите и разграбите. Случится революция. Я уже не увижу этого, но мой сын Игорь будет жить в этом мире. Это и есть моя награда.

А тем временем в ГУЛАГе, в лечебнице КГБ №228:
- Доктор Медведь, верните мне мой пистолет, пожалуйста! Я честно пытался смотреть этот бред, но сломал себе мозг от взаимоисключающих параграфов и больше не хочу жить.
- Нет, товарищ обзорщик. Вы должны это досмотреть на благо of Яodina. Поэтому мы принесли телевизор прямо к вам в палату.
- Неееееееееееет!!! Дайте мне хотя бы обезболивающее!
- К сожалению, все препараты выпил сын Сергея. И теперь он слушает Queen, воображая, будто он Фредди Меркьюри. Нет, серьёзно:
Проходят месяцы. Старому актёришке из Бедлого дома докладывают новые подробности, подчерпнутые из документов. Францзик рассказывает Кустурице о том, что его сведения переданы ЦРУ и лично Рейгану и что амеры дали ему кликуху Farewell. Тот наивно начинает строить из себя Карлсона, заводит шарманку «Малыш, мы так не договаривались! Мы хотим всего лишь изменить систему, а не кормить политиканов по ту сторону занавеса» и выгоняет Пьера из домика на крыше своей Волги. Пьер уныло ковыляет по парковой дорожке, вслед за чем разыгрывается сцена, достойная гайдаевских комедий. Навстречу французику внезапно вылетает милиционер с вопросом: «Молодой человек, огоньку не найдётся?  что вы делали в машине? Ваши документы?» Инженер молчит как Штирлиц. И тут сзади ещё более ВНЕЗАПНО вылетает Кустурица, бьёт Пьеро по голове со словами «Балбес! Настоящий балбес! Просто невозможно с тобой! Давай в машину!», а менту показывает свою корочку КГБ и, указывая пальцем на лягушатника говорит: «Двоюродный брат из Ленинграда. Немой от рождения».
Ничто так не восстанавливает отношения двух шпионов, как удар по башке. Поэтому пацаны снова разговаривают между собой. Григорьев передаёт французу «список Х», содержащий имена советских агентов в посольствах и консульствах, и подвозит его до дому, проезжая мимо Kremlin (ну что это за жизнь, без пианины кино про Матушку Россью без Kremlin?)
И мимо обычных пейзажей 80-ых с современными пристройками у хрущёвок.
Сам же Серёжка приходит домой и обнаруживает Алину, зашедшую в гости к его жене. И стоило только жене отвернуться, как они начинают сосаться. Два гэбиста – мастера беспалевности!
Эту измену за спиной мамы видит сын, который начинает орать на отца: «Избавь от вранья меня и мою мать! Врут только трусы и предатели!» На слово «предатели» Кустурица триггерится и кидает сына башкой в шкаф.
На грохот прибегает мать и кричит на батю «Тычосумасошёл???» Веселей этого момента может быть только то, что за три секунды разваленный шкаф умудрился починиться.
Проходят месяцы. Наступает zima. У советских милиционеров в массовом порядке отрастает boroda и Пьеру на виду у tovaristcha Brezneva приходится оправдываться перед доблестной милицией за подозрительно долгое отсутствие в собственной резиденции.
Но за бутылку французского коньяка неандертальцемордые стражи правопорядка оказываются готовы списать иностранцу любые подозрительные действия.

Потом наш Карлсон встречает с Пьером в парке, передаёт ему очередную кипу документов, а сам идёт добывать ещё. Пока горбунов шатается неизвестно где, Кустурица заходит к нему в кабинет и фоткает содержимое стола на фоне обычного советского кресла.
Операцию чуть не срывает Алина, которая заходит проведать шефа. Увидев вместо него Сирожу, она расхохатывается и говорит, что Горбунов на взводе: он узнал про некоего французского шпиона с позывным Farewell и злобно говорил ей: «Я учил французский, чтобы не напрягаться на работе. А они мне морочат голову английскими словами!»

Голубки ржут и идут на улицу, к зданию МГУ, где садятся в Волгу и пьют французское вино. Алина с горестью сообщает любовнику, что её переводят в Ленинград, и они больше не смогут видеться. Какая пичаль!
Проходят годы. Дочь Пьера развлекает советских детей покатушками на одноколёсном велосипеде, Рейган даёт знак свои подчинённым, что пора действовать: во-первых, совершить контр-вброс для советской разведки, который бы надорвал СССР, во-вторых, арестовать советских информаторов. И под печальную музыку и быстрый монтажик нам показывают, как по США и ФРГ прокатывается волна арестов советских агентов.

И наступает 1985-ый год. В Кремле идёт совещание по поводу вброса Рейгана о программе «Звёздных войн». Во главе стола сидит Меченный, а на стене всё ещё висит Андропов.
Какашкоголовый стонет, что всех наших агентов арестовали и мы теперь действуем вслепую, и спрашивает у усссатого маршала (кстати, что это за начальник милиции Раков из «Полицейского академии» вместо тогдашего минобороны Соколова?), может ли Союз запилить свои Звёздные войны с блэкджеком и комсомолками? Ну вы меня понимаете, да? Усссатый и коллеги отвечают, что на разработку ответа может уйти 10 лет и миллиарды деревянных.
Горби от этих новостей впадает в уныние: «Юрий Валдимирыч попросил меня слетать вместо него в Женеву, ему нездоровится. Там я увижусь с Рейганом. Постараюсь обзвонить вот этот проект, хотя он вряд ли согласится. Он пойдёт до конца, особенно сейчас, потому что отлично понимает, что мы не можем отследить, что творится у них. В стране положение критическое, чрезвычайно опасное. Страна должна обрести новое дыхание с жвачкой «Стиморол», новую энергию с напитком «Рэдбулл», иначе прогрузится в хаос. Стране как никогда нужна Перестройка, срочная Перестройка! Перестройку мне запили, быстрррра, блядь!» Ура! Главгер добился своего!
Следующий кадр переносит нас в зассанный подвал (как позже выяснится, так киношники себе представляют Лефортово), снятый в цветовой гамме фильма «Пила», где за стеклянной перегородкой, как в полицейских участках в американских фильмах, Горбунов допрашивает разоблачённого Кустурицу, привязанного к тюремному стулу (снова плагиат с американских полицейских боевиков).
«Кто работал твоим связным в американском посольстве и что ты ему передал?» - впрошаэ Горбунов. В ответ побитый и окровавленный Карлсон начинает читать стихи на французском.
Горбун не выдерживает и отправляет Кустурицу в другую пыточную камеру «Ф-1», кидая вдогонку «Аревуар!»
А там вообще наступает полный сюрреализм в стилистике «Матрицы». В стерильно чистом белом помещении шпиёна пытают ультразвуком.
Потом из зелёного коридора в зеркальных очках к подопытному заходит Горбунов и продолжает свой расспрос. Но тот молчитЪ.
А тем временем в соседней камере сидит обзорщик и орёт «АХАХАХАХА!!! Я больше не могу это смотреть! Мне все шаблоны порвало! Выпустите меня!» - «Терпи, дорогой таваристч! За дедушку Ленина! За Partiя! До конца фильма ещё 20 минут!» - «НЕЕЕЕЕТ!!!11»

Григорьева волочат на встречу с женой и сыном. И тот при виде сына мгновенно обретает дар речи.
- Сколько раз я хотел с тобой поболтать. А ты всё закрывался у тебя в комнате.
- Перестань, пап. Лучше скажи, что будет дальше.
- Всьё изменится. Весь мир изменится. Будет нелегко. Но ты молод, умён и ты найдёшь своё место.
- Пап, что будет с тобой?
- Договорюсь как-нибудь с Горбачёвым, с остальными. Мы найдём как-нибудь общий язык.
- Ты уверен?

В ответ Кустурица плачет. Раздаётся тоталитарный звонок сирены, извещающий о конце свидания. И в последний момент герой перекатывается через окно, которое бомжацкие коммуняки не могут снабдить разгораживающим стеклом, чтобы пообниматься с сыном.
На что прибегает банда молодчиков и разнимает семейку. Во имя советского закона и КейДжиБи!
После свиданок жену и сынульку в подземном переходе  встречает Пьер, который говорит, что является другом отца семейства. Те сначала отпихиваются, а потом сами начинают преследовать Пьера, доставая его в машине при остановке на светофоре на фоне и мороча ему мозг на тему того, что это из-за него Серёжа теперь сгниёт в «жалких КГБшных ловушках» (с)

Но бездушный кэпиталист уезжает из этой страны навсегда. Он двигается с семьей на арстоцкую советско-финскую границу, где водители стоят по тысячу лет, греясь у бочек.
Наступает глубокая ночь и только теперь очередь доходит до французов. «Ваши документы?» - задаёт вопрос таможенник в форме милиционера.
Который, не смотря на 85-ый год, продолжает хранить верность товарищу Брежневу.
На Лубянке Горбунову откуда-то (наверное, из астрала) приходит информация о том, что французик, с которым сотрудничал Серёга, двинулся к советско-финской границе. И он отдаёт приказ о задержке.

Будто бы по велению волшебной палочки на блокпосту вырастают шишига и пара уазиков с номерами образца 1959-1982 гг.

«Что случилось?» - вопрошаэ Пьер. «Кт

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив