Про странную пневмонию. Слабонервным не читать.

Молодой человек, меньше 30, попал в несерьёзное ДТП, сдавая назад. Сильного удара не было, но из машины его достали без сознания. К нам он приехал практически в агональном состоянии. Желтый как лимон, печень совсем не работает, почки тоже, пневмония во всё правое лёгкое по типу опеченения, еле сокращается сердце. Явный септический шок. Сразу три повышающих давление препарата. ИВЛ, искусственная почка, плазмообмен, вот это всё. Бесполезно. Ухудшается с каждым днём, хотя, казалось бы, куда уж хуже.
Что заболело первым? Печень? Лёгкие? Думали про отравление парацетамолом: переносил на ногах пневмонию и передозировал жаропонижающие. Но токсикология ничего не показала. Взяли маркеры на Вильсона-Коновалова, но результат получить не успели. А может, всё проще, была пневмония, он переносил её на ногах, пока не ввалился в септичекий шок? Молодые так и болеют: на ногах до последнего, пока не свалятся.
Где-то на третий день к нему пришел посетитель, представившийся братом. Я начала расспрашивать: болел ли раньше, когда пожелтел. Тут выяснилось, что это не брат, а друг, причем не видевший нашего пациента больше года. Он прямо спросил: надо ли привозить отца (тот в другой стране). Я сказала: да. Друг кивнул и пообещал, что отец будет здесь завтра к обеду.
Так и оказалось. Отец, такой, с характерной бородой, только без тюбетейки, при нём друг — как переводчик. Я всё объясняю, потом спрашиваю, болел ли парень раньше. Болел анемией, но лечился. Похоже, В12-дефицит. И всё.
Провожу в блок. Отец с другом долго стоят рядом, отец читает молитвы. Потом возвращается и благославляет нас на мусульманский манер. Дальше они приходят каждый день, молятся, благодарят. В последний отец приносит баночку с каким-то порошком. Называет его корнем какого-то очень сильного растения. Просит заварить и влить сыну в рот. Должно помочь.
А у пациента только остановили желудочно-кишечное кровотечение: по ЭГДС некроз половины слизистой пищевода и желудка. Так проявляется шок. Полдня обсуждали, нет ли перфорации желудка: рентген был непонятным, а до КТ он не доехал бы. Но, вроде, на повторном рентгене не подтвердилось.
Веду отца к нашему чайному уголку. Даю чашку, наливаю кипяток. Он разводит свой порошок. Я обещаю влить, как остынет. Благодарит, возвращается к сыну, молится, уходит, оставив мне банку.
Я стою с кружкой в руке. Дать пациенту, пусть уже почти мертвому, непонятно что за раствор, я, естественно, не могу. Тут пациент избавляет меня от сомнений: на мониторе остановка. Полчаса реанимации — бестолку.
Назавтра отец приходит снова — за документами и снова поблагодарить нас. Он уверен, что мы сделали всё, что могли. Я возвращаю ему банку с порошком. Он снова благословляет. Называет меня сестрой. Не медицинской, а словно я ему родная. Не плачет, хотя печаль растворена в кажой черточке, каждом жесте.
Судмедэксперт всё-таки предположил отравление, несмотря на чистую токсикологию. Перебрал среды, ждём результат. Ждать не меньше месяца, а то и двух. Но так на секции ничего нового. Лёгкие развалились в труху. Печень большая и с некрозами, все признаки септического шока. На таком шоке антибиотики не проникают в ткани и практически не работают.
Пока что ясно, что ничего не ясно. И очень печально.