Про пчёльники детей боярских Беляевых

alexa_bell — 08.01.2022
Нравится нам или нет, но жизнь устроена таким образом, что зачастую обстоятельства оказываются сильнее наших желаний. И восставать против этого бессмысленно. Поэтому-то я в своё время оказался в университете, а не на биологическом факультете пединститута. А коль я не стал биологом, то во всех вопросах, так или эдак касающихся биологии, вынужден апеллировать к авторитетам.

И такой, например, авторитет, как доктор биологических наук Сергей Савельев, написавший умные книжки про "Церебральный сортинг" и "Нищету мозга", приходит мне на помощь, когда я хочу моим идеям придать неопровержимый характер. К тому же это легко сделать, если помнить, что в жизни каждый человек руководствуется исключительно тремя потребностями: питаться, размножаться и доминировать.

Поэтому накануне выходного дня видя голодный блеск в глазах людей, со всех сторон спешащих к соседнему продовольственному рынку, я делаю чуть ли не научно-биологический вывод - это врождённый инстинкт питания повелевает толпой. А если мне в глаза бросается женщина в умопомрачительном наряде, то её внешний вид заставляет меня подумать, что она горит желанием встретить если не принца, то хотя бы какого-нибудь мужчину.

Но когда я изредка попадаю в общество соседа по подъезду, недавно увлёкшемуся пчеловодством, то обязательно в который раз услышу историю о том, как ещё его отец ходил за пчёлами, а до отца дед, а сейчас дядя со стороны матери и другой дядя со стороны жены. Другой мой знакомый, заведший пчёл на несколько лет раньше меня, но, в отличие от соседа, не имея столь богатой родословной по линии пчеловодов, всегда мне напоминает, словно боится, что я уже забыл, о том, как его обучал "сам Иван Иваныч". Вот здесь я сталкиваюсь с невинным желанием обоих пчеловодов доминировать надо мной. Над человеком, у которого, как минимум в пяти поколениях, не было в роду пасечников и которого не обучал хитростям пчеловождения какой-нибудь гуру типа "самого Ивана Иваныча".

Но разве это беда? Я вспомнил чуть ли не анекдотичный случай, как ещё в девяностые в одном из служебных кабинетов я познакомился с оригинальным персонажем по имени Александр Хиневич. Это был некто что-то типа папы римского, но тогда ещё всего лишь омского масштаба. Создатель и глава церкви, если я не ошибаюсь, инглингов. Патер Дий, или что-то в этом роде. Сама собой возникла дискуссия, спровоцированная бутылкой коньяка, которую извлёк из сейфа хозяин кабинета. После второй рюмки на разрешение сторон был поставлен вопрос не то о языческих капищах, не то о дохристианских храмах. Одним словом, о древности.

Патер Дий, имея за плечами всего лишь ПТУ (профессионально-техническое училище), пытался убедить меня, знакомого с содержанием трёхтомника А.Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу", в существовании таинственных славянских вед. Но принцип доминирования никто не отменял, а потому дискуссия, как я понимал, должна была окончиться моей победой. Для этого, учитывая определённое невежество собеседников, пришлось использовать "бронебойный" аргумент. Чтобы поставить окончательную точку над "i" в споре об особенностях религии древних русов вообще и о поклонении Перуну в частности, я объявил, что веду свою родословную со времён киевского князя Святослава Игоревича и мой предок был одним из гребцов-дружинников в лодке во время встречи Святослава с византийским полководцем Цимисхием. И если бы существовали славянские веды, то я бы обязательно о них знал. Ни у хозяина кабинета, ни у Патера Дия аргументов, чтобы возразить, не нашлось. Однако моё торжество, как оказалось, было временным. Патер Дий, он же Хиневич через несколько лет всё-таки издал "Славяно-арийские веды".

Но так как в действительности я пока не довёл свою родословную до времён Святослава и его походов на Думай, вернусь к заявленной теме. Исследуя хитросплетения родословной, я обнаружил интересную книгу "Историческая летопись Курского дворянства" А.А.Танкова. Оказывается, Курское губернское дворянское собрание 17-го января 1911 года, по предложению дворянина Тимского уезда Н.П. Бунина, постановило: составить и издать «Историческую летопись Курского Дворянства». Курский губернский предводитель дворянства, шталмейстера Двора Его Императорского Величества, князь Лев Иванович Дондуков-Изъединов пригласил для составления «Исторической Летописи» члена Императорского С.-Петербургского Археологического Института Анатолия Алексеевича Танкова.

Через два года в 1913 году первый том книги вышел из печати. В этой книге неоднократно упоминаются действительные мои предки дети боярские Беляевы. С неподдельным интересом я читал главу XIX книги "Сельское хозяйство дворян Курского края в XVII веке". Точнее, её раздел "Бортные ухожеи и пчёльники". Всё-таки дореволюционное сельское хозяйство начала XX века в способах ведения хозяйства ещё недалеко ушло от XVII столетия, поэтому А.А.Танков описал пчеловодство в Белгородском уезде так, как никто из авторов наступившей вскоре советской эпохи:

"Помещичье хозяйство в Курском крае имело большое подспорье в бортных ухожеях и других угодьях. Бортничество составляло исконный и любимый промысел на Руси. Оно было очень распространено и давало большой подсобный доход помещикам, крестьянам и другим классам населения. Мед и воск были предметами оживленной международной
торговли, и с понятием бортный ухожей еще со времен глубокой древности связывалось понятие о владении землей.
Остановимся несколько подробнее на бортничестве в виду того, что эта отрасль сельского хозяйства имела весьма крупное значение для дворянского землевладения и в Курском крае, в особенности в Путивльском, Рыльском, Суджанском и Белгородском уездах.

Под бортным ухожеем нужно разуметь довольно обширную местность, непременно лесистую и притом с преобладанием лиственного леса, так как пчелы не водятся в хвойных лесах. Определить пространство, которое занимал каждый бортный ухожей, трудно, так как границы их, показываемые в писцовых книгах, очень неопределенны. Бортные ухожеи в Курском крае отличались большими размерами и из них добывалось большое количество воску и меду. Мед из Путивля и Белгорода нередко посылался в Москву к Государю на Сытный двор, а также разным высокопоставленным лицам, например, в 1686 году – Мефодию Епископу Мстиславскому и другим. Вследствие этого бортные ухожеи обыкновенно охранялись от повреждения и порчи неблагонамеренными людьми, которые иногда посягали на их целость и неприкосновенность.

Бортные ухожеи могли существовать только в те времена, когда население в Курском крае было сравнительно редко. В XVII столетии, с увеличением населения и возрастанием числа сел и деревень, мы видим постепенное уничтожение их и замену пасеками. Один бортный ухожей обыкновенно отличался от бортей соседа по лесу при посредстве так называемых знамен. Это были натесы, сделанные на деревьях топором. В писцовой книге Путивльского уезда приведены рисунки знамен каждого бортного ухожея и их названия. По большей части, знамена изображали либо какие-либо предметы из ежедневного обихода или произведения природы. Приведем здесь некоторые из знамен поместных бортных ухожей дворян и детей боярских: ш – столбы вверх, – сорочья лапка с коленцем, W – шеломец с откоски, – голова с протесом, – белка, – тренога, – чеботки, – скобель, > < – четыре палицы да два куцыря, – коробья с куцырем,
> – мотовило с куцырем, – голова.

В писцовой книге Рыльского уезда 7136 (1628) года встречается такое описание бортной ухожеи: «Ивана Ливанова и Андрея Поповкина в Рыльской волости бортное ухожеи усть Гаврилова Колодезя на реке Семи да верх по Гаврилову лесу противу деревни Петра да Григория Петряева с братьями да через межу, а в том бортные ухожеи три пальца да знамя граница стесы 1 Х 1, да знамя мотовило кверху рогами с примечком, Х еще знамя в том ухожеи вески » и др.
Бортники и оброчники принадлежали к служилым людям – дворянам и детям боярским, посадским людям и должны были уплачивать оброк казне. Оброк они платили Государю медом и куницами, а за куницу деньгами по пяти алтын, да пошлин с меду с пуда по полусеме (6½) деньги, а за куницы по полуторе деньгами.

В 1667 году в Белгородском уезде было собрано оброчного меду 36 пудов 17 гривенок. С улья брали меда в оброк по гривенке; так как пуд состоял из 40 гривенок, то, следовательно, в Белгородском уезде в этом году находилось на оброчных пасеках, принадлежавших помещикам и другим лицам, 1417 ульев. В Белгороде пчельники находились, большею частью, за Северным Донцом по Крымской стороне, в Донецком логу, на Большом логу, «выше прежнево городища», и как значительно было пчеловодство в этом уезде, видно из того, что только в семи пунктах, лежавших в окрестностях Белгорода, находилось 58 пчельников. У некоторых детей боярских пчельник, хмелевое угодье и рыбная
ловля соединялись вместе.

В Белгородском уезде большая пасека принадлежала боярину и воеводе Князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому. Она находилась под Меловою горою в одной версте от Белгорода. На ней было 85 ульев с пчелами, из которых в сентябре 1665 года было убито непрочных пчел 25 ульев, меду вынуто 16 пудов 20 гривенок. Оставлено в прок доброй и середней пчелы 60 ульев. Из 92 ульев вынуто 67½ пудов меду. На пасеке было строенья: «изба с сеньми, против избы клеть, конюшня, 4 омшеника, сарай. Пасечной железной и медной посуды – котел медной ведра в четыре, в нем сытят мед, кормят весной пчелу, 4 теслы, заступ, Мотыка, топор, струг, скобель. Выкопан колодезь, в
колодезе сделан струб дубовой, рубленой».

Другая пасека князя Ромодановского была в Карповском уезде, на реке Ворскле, под Серетинным колодезем, в ней находилось в 1665 году 543 улья. На пасеке, принадлежавшей в Карповском уезде детям боярским Андрею Покушелову и Гавриилу Пузанову, было 84 улья, у Ивана Муратова в Белгородском уезде было 50 ульев, у П. Борыкова в Хотмышском уезде было 60 ульев и т.д. По большей части, количество ульев вращается около указанных нами цифр. Некоторая часть воска составляла ежегодную дачу дворян и детей боярских в Белгородский Троицкий собор на свечи.

В Курском крае существовали Государевы пасеки, на которых дети боярские несли службу, именно охраняли пасеки как в мирное, так и в военное время. Так, Государеву пасеку в Карповском уезде охраняли пятеро детей боярских: «А для всякого береженья на пасеке сторожи Карповцы дети боярские, которые живут подле той пасеки: Анисим да Михайла Русанов, Михаил Кураков, Михаил Конев, Иван Полуэхтов, Ермил Зубочев, а стерегут пасеку, меж себя переменяясь». При этом дети боярские несли свои обязанности на пасеках на своем собственном иждивении".

Жаль, что в данном тексте отсутствует упоминание фамилии Беляевы, но ничего - дело поправимое. Ведь никто не полезет искать этот текст и проверять: действительно ли дети боярские Беляевы имели свои бортные ухожеи и пчёльники? Ничто и никто не мешают мне теперь в беседе с тем или иным пчеловодом упомянуть между прочим, что вообще-то моя пчеловодческая родословная насчитывает ни много, ни мало, а целых четыре века. Мол, мои Беляевы уже при царе Михаиле Фёдоровиче водили пчёл, а я лишь следую по их стопам. Это вам не отец с дедом и даже не "сам Иван Иваныч". Так что с этой стороны моё доминирование обеспечено. Осталось только дождаться встречи.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив