про магнитики на холодильник

бабулечку сложно переплюнуть. но когда кому-нибудь это удается, бабулечка говорит серьезно-удивленно и даже с некоторой ноткой восхищения, - дааа, зинаида (людмила, фаина, алефтина и пр), сама блядь, но таких блядей как ты не видала! и тогда понятно, что этот кто-то вышел из бабулечкиных берегов, а это значит отлучение от церкви  игумновой. а это значит, что никаких рябин, советов по телефону, безудержного богатого смеха от взаимного похудания до аппетитных форм. ни-че-го. вакуум. и бабулечка не научит, -  в похудательном чае главное что? не чихнуть в общественном месте. а если уж обосралась - неси свое говно к выходу достойно. как будто ничего и не случилось. без паники.

потому что бабулечка - красота и способна добиваться своего без лишних слов. бабулечка подчас ничего не говорит, она просто ходит и смеется богатым смехом. а если уж рот откроет, то страшно становится, как в этой налаченной белокурой головке умещается столько всего. от пятиэтажного мата до двенадцатичленной формулы бытия. марея, не бегай, не верещи и не чихни снова в пудру. уф, не голова, а дом советов, - говаривала бабулечка после одного из многочисленных фестивалей и неизменно осушала трехлитровую банку молока. ее харизма начинается с южных гор и произлегает до самых северных морей. дальше она просто не была. из каждой поездки она привозила по мужу. как магнитики на холодильник. потом она их откармливала, они начинали томиться волей и грызть царску руку. это значило, что пора ехать за новым сувенирами.

муж говорит, - чем сегодня обедаем? не уверен, что хочу сегодня жаркое по-трансильвански и плов не хочу и далма надоела. я говорю бабулечкиным, - могу приготовить ремень в собственном соку. а если будешь жопу морщить, то на обед гуляш по коридору и битки в дверях. и муж сразу притихает, говорит, - ну что ты, мурочка, я же пошутил. а я усмехаюсь и думаю, - знамо дело, пошутил.