Про "Безумную Евдокию"

Моя френдесса спросила меня, читала ли я эту повесть Алексина, слово за слово – я пошла освежить в памяти… Товарищи дорогие, там же столько двойных донышек, давайте о них поговорим?
Будет некоторое количество личной информации, кстати.
Подростком я очень любила литературу с психологическим
подтекстом, с неоднозначностью, с информацией по поводу того, как
строится личность и общение. Но такой литературы (начало 80-х, мне
12-13 лет) было очень-очень мало: какие-то крохи можно было
нащипать из подростковых повестей-рассказов и из публицистики. Так
я перечитала всего изданного на тот момент Крапивина, а потом
переключилась на Инну Руденко, Жуховицкого и конечно, Алексина.
Последнего тогда издавали буквально пачками, ешь – не хочу. Я
хотела и ела, буквально заглатывала.
Помню, как прочла в первый раз "Безумную Евдокию" и ошалела. Потому
что – оказалась в глубине души не согласна с автором (а по тем
временам это было ужасом и порождало всякие комплексы типа "Тебе же
объясняют, а ты тупая и не понимаешь"). Не буду пересказывать
содержание повести (или это рассказ вообще), она короткая и везде в
интернете сейчас лежит, но самое главное – речь там о 16-летней
талантливой девочке, которая-де – эгоистка. И из-за неё мать попала
в больницу, и вообще.
Нет, наверное, далеко от содержания и цитирования повести мы тут не
отойдём.
Беда моя во времена прочтения повести была в том, что я ощущала
себя во многом этой Оленькой. Меня точно так же долго ждали, моего
рождения буквально добивались с медицинской точки зрения (мама мне
часто рассказывала, как чуть ли не всю беременность она пролежала
на сохранении и рожала крайне трудно, и что ее и меня спасла
врач-гинеколог, в честь которой меня и назвали. Кстати, я всю жизнь
ненавидела свое громоздкое имя без единого официального
уменьшительного). Кроме мамы, о перипетиях моего рождения мне
рассказывали бабушка и дедушка. Подтекст был такой – "Смотри, как
все ради тебя страдали, а ты!.." А я была неблагодарная, да. Не
думала о матери, не слушалась деда с бабкой, была строптива и
делала то, что мне в голову взбредет, а не то, что надо. И
заботиться ни о ком не умела, конечно же.
К тому же меня угораздило, как и Оленьку, быть талантливой. Оленька
рисовала, а я писала стихи (и прочие литературные формы) и пела.
Правда, мне с моими талантами досталась более поздняя модификация
"социализации одаренных детей": я должна была, как в песне – "если
судьба тебя хлебом одарит, друзьям не забудь половину вернуть" –
непременно участвовать во всех школьных олимпиадах, постановках,
агитбригадах и прочих мероприятиях, "защищая честь школы". Упаси
меня боже сказать, что я не хочу или стесняюсь. То есть я была не
я, а представитель школы номер такой-то. И была обязана это
делать.
Но вернемся к повести. Оленька талантлива, учится в художественной
школе, ее родители ею гордятся, мальчик-одноклассник в нее влюблен,
а она-де ни о родителях не думает, ни чувств мальчика не видит, про
подругу на мероприятии – забыла, а классную руководительницу
Евдокию Савельевну называет "безумной" за то, что та патологически
стремится всех уравнять. И хочет, чтобы все делали всё вместе,
коллективом. Причем если ты хорошо знаешь иностранный язык,
например – тебе в постановке на этом языке достанется
второстепенная роль, потому что выделяться – нехорошо, все должны
иметь равные возможности.
Но основное, что меня сейчас мотивировало к этому посту, я прочла,
как ни странно, в Википедии. Там было написано следующее о
предыстории создания повести:
"У Анатолия Алексина была подруга по имени Нина Боровская,
начальница отдела кадров СП СССР. Дочь Нины Боровской была
проблемной девочкой-подростком, которую Алексин не раз помогал
вытаскивать из разных неприятных ситуаций. Однажды дочь Боровской
не пришла домой вовремя из туристического похода, и Боровская
вызвала к себе Алексина и они стали обзванивать больницы, милицию,
морги. Дочь явилась через два дня и даже не подозревала о том, что
её непредвиденное отсутствие мать могла принять так близко к
сердцу."
Обратите внимание на последнюю фразу: дочь даже не подозревала о
том, что ее отсутствие мать могла принять так близко к сердцу.
Тадамм.
То есть дочь бессознательно была убеждена, что есть она дома, нет
ее дома – никто этого не заметит?..
Доля логики, увы, в этом есть. И понимал ли Алексин это?..
В преамбуле повести он рассказывает о том, как познакомились
родители Оленьки. Когда ее будущий папа сделал предложение ее
будущей маме, она ответила, что у нее порок сердца и ей запрещено
иметь детей. А когда он сказал – можно, в конце концов, и без
детей, - будущая Оленькина мать возразила:
- Нет, нельзя.
Точка.
Почему нельзя, зачем нужны дети – не пояснялось. Повесть, конечно,
написана в 1976 году, тогда этот вопрос вообще ни у кого не
возникал: помнится, я в это время, шести лет, вообще думала, что
как минимум первый ребенок у женщины появляется автоматически, сам
по себе, и хошь не хошь – рожать его придется, деваться некуда. Но
сам факт: без детей нельзя, ребенок нужен. Как вещь? И если ребенок
единственный – нужно постараться, чтобы он был лучшим. И, согласно
еще одной цензурной установке – этому ребенку тоже положено все
лучшее.
Тут мне вспоминаются многократно виденные картинки в том же метро:
ребенок сидит, мама-бабушка с сумками стоит. В пять лет сидит, в
семь, в десять… А лет в 15 мама и бабушка обижаются, что ребенок не
уступает им место и вообще не заботлив. Друзья мои, а откуда он это
возьмет, откуда этому научится, если это не заложено в его
жизненный сценарий в самые первые годы?
Многие дети и тогда, и особенно сейчас росли и растут в атмосфере
вседозволенности. "Он же еще маленький!" Из своего детства помню:
приносили что-то вкусное, какой-то деликатес, и отдавали мне. Я
спрашивала: а маме? А бабушке с дедушкой? В лучшем случае мне
отвечали, что остальные это не хотят или не любят, в худшем –
говорили: это тебе, ты маленькая или как-то еще. А потом, когда мне
было лет 12 (и уже родился брат), мама сетовала: эгоистка какая
выросла, все себе загребает!
Мне потребовалось много лет, чтобы осознать, что я делаю не так.
Потому что раньше все было – как я хочу. Все подарки – мне, все
увеселения – мне. Дедушка плохо себя чувствует – ничего, внучке
надо идти гулять на горку. И все такое.
Правда, была у этой медали и еще одна сторона: часто "лучшее, что
нужно ребенку" определялось родителями. Так в 6 лет мне купили
пианино и заставили заниматься музыкой. Да, я была музыкальна и
любила петь, но эти занятия… Но я добила музыкальную школу, чтобы
не расстраивать маму (и это я эгоистка, да).
Но вернемся к Оленьке: она изучает языки, рисует, она талантлива и
отличается от сверстников – но почему, почему ее прототипу даже не
пришло в голову, что родители будут о ней беспокоиться? Почему
Оленька в повести сбежала от походной группы ночью, чтобы первой
выполнить задание? Не потому ли в том числе, что любовь родителей к
ней для нее связывалась с ее достижениями, с одной стороны, а с
другой – ее не научили именно заботиться? Она могла только
заслужить любовь, будучи самой-самой для своих мамы с папой. И в
коллективе, в котором ее насильно усредняли, так или иначе – как
могла, по-подростковому – попыталась этот вопрос решить. Она
вернется домой с победой, есть ли тут повод волноваться? Если
главное для родителей – ее достижения и уникальность?
В общем, между строк получается, что Оленька – функция. Причем
родители ждут от нее неординарности и начали ждать еще до ее
рождения ("какая у нас с вами была бы дочь!") Причем почему-то
непременно дочь: может, потому, что девочку проще сдержать, она
более манипулируема, ей на роду написано не отрываться от семьи,
особенно в те годы?
И про любовь. Евдокия Савельевна в конце ставит Оле в вину, что
она-де не заметила любовь своего одноклассника Бори. О, в те
времена это было слово-индульгенция: любовь, ах, ах! Что бы ни
выкинул некто – у него любовь! Если эта любовь отвергается – ах,
ах, ужас! НО теперь я знаю две вещи: первое – любовь бывает очень
разная, иногда довольно навязчивая, и второе – любовь есть проблема
любящего и не накладывает никаких обязательств на адресата любви.
Мальчик в повести Алексина, во-первых, ходил за Олей как
привязанный: всем ли это понравится? Родители шутят. что Боря
"больше всех мешает Оле работать", но в каждой шутке, как известно…
Боря – фанат общественной деятельности, и его любовь к Оле
выражается своеобразно: он маниакально следит, чтобы она не
пропускала никаких мероприятий. Он навещает, ее больную, дома, но
весьма своеобразно:
" - Вы слышали, зачем он пришел? Чтобы высчитать, успею ли я
подняться ко дню перевыборного собрания!
Боря Антохин действительно объяснил нашей дочери, что растяжение
сухожилия - болезнь неопасная и что Оля, прихрамывая, вполне может
добраться до школы".
И потом говорят, что Оля-де черства и эгоистична в том числе
потому, что не заметила Борину любовь.
Но тем не менее – именно "Безумная Евдокия" когда-то, в далекие
годы подросткового детства, излечила меня от чувства вины за то,
что я "эгоистка". Потому что устами рассказчика – папы Оленьки –
Алексин подводит итог (в лучших традициях национальной российской
забавы – поиска виноватого): в том, что Оленька так поступила,
виноваты родители. Они воспитали эгоистку, и теперь им предстоит
искупать вину: мать увезли в психиатрическую больницу, а отец
остался с дочерью вдвоем. Кончается повесть так, что само по себе
дальнейшее проживание с этой дочерью уже вроде бы расценивается им
как испытание, посланное в наказание за неудачную родительскую
миссию.
И когда я прочла это впервые, то задумалась: а и правда, виноваты
ли дети в том, в чем их так часто обвиняют? Что они эгоистичны,
черствы, не заботятся о родителях (хотя те заботились о них,
детях!) и так далее. Что толку обвинять ребенка, который с
трех-пяти лет сидит в метро, когда мама и бабушка стоят? Так всегда
было и всегда будет, он так вырос. Что толку обвинять ребенка,
которому всегда отдавали вкусное, в том, что он, вырастая, не
делится? Так всегда было и так всегда будет. Кстати, когда мы с
супругом все деликатесы делили поровну, отдавая дочери только
треть, взрослые, при этом присутствовавшие, говорили, что так
нельзя, что это нелюбовь к деточке!
Но все перечисленные просчеты – не вина родителей, а, если хотите,
их беда. Опять же в силу недостатка информации и невысокой
психологической грамотности, каковую грамотность у нас в принципе
никому пока что не преподают.
Что-то еще вспомнилось: одна из любимых наших семейных фотографий –
сразу после переезда. Елене полтора года, она стоит в новой кухне,
где еще все в мелу, нет мебели, и мы там убирались, пока мужчины –
супруг с моим братиком – занимались перевозкой мебели. И вот стоит
Елена в этой кухне - в майке, трусиках, розовых тапочках с
зайчиками и со шваброй в руке. Швабра вдвое больше нее по росту, но
тем не менее она этой шваброй вполне себе по полу возюкала. Маме
помогала.
А мне бы в детстве сказали – "Нечего ребенку пылью дышать, еще
заболеет!" Заботились.
Кстати: пресловутая Оленька в семье - как минимум моет посуду.
То есть не совсем, значит, эгоистка.
И сейчас с френдессой мы сошлись в том, что Алексин вообще максималист
(как множество тогдашних писателей, особенно детских), большинство
его характеров – черно-белые, а если есть каике-то нюансы –
возможно. он сам их не осознавал и потому не педалировал. Но вот
эта повесть – а была она тогда бешено популярна и вызвала дикое
количество откликов – оказалась далеко не так однозначна, как,
возможно, хотел сам автор.
АПД: вот что еще забыла-то: есть статья супруги Алексина об этой повести. Статья
называется - "Жить только собой". Супруга там приводит цитату из
повести:
"- Жить только собой – это полбеды, - жестко
произнесла она. – Гораздо страшнее, живя только собой, затрагивать
п о х о д я и чужие судьбы."
Я бы сказала иначе: гораздо страшнее, если другие живут тобой. И не
дают тебе жить собой вообще.
|
</> |