Про август 1991 года

anlazz — 23.08.2021 На самом деле к августу 1991 все давно было кончено. В смысле: все социальные процессы практически завершены до того уровня, когда изменить их уже невозможно. И остается только зафиксировать сложившееся положения, явно признав то, что на самом деле давно уже в реальности определилось.

Поэтому тут совершенно не важно: являлись ли пресловутые члены ГКЧП самостоятельными игроками, решившими выступить на защиту погибающего государства – и с треском все провалившими. Или же они были игрушками в руках опытного манипулятора в лице Михаила Сергеевича Горбачева, который решил повысить летевшую – вместе со страной – в пропасть популярность приобретением статуса «жертвы». (А затем и победителя, триумфально возвращающегося в Кремль.) Впрочем, ничего не изменится даже в том случае, если выяснится, что они были «актерами, игравшими написанные для них роли» в спектакле по разрушению страны – как это любят утверждать конспирологи. (Хотя последнее не слишком вероятно.)

Поскольку невозможно представить, что в роковом августе 1991 года идея «спасения совка» - а именно так именовала тогда СССР значительная часть населения – могла быть популярной. Нет, конечно, на референдуме, прошедшем в марте того же года, 70% участников проголосовали за СССР. (Кстати, в Москве эта цифра была меньше, чуть более 50% - а ведь именно «московские» и запустили развал.) Обычно именно эту цифру приводят в пример сторонники идеи «потерянного реванша». (То есть, возможности сохранения СССР в случае «правильных действий» со стороны ГКЧП.) Однако в данном случае опускают тот факт, что в данном референдуме речь шла о сохранении страны, как… «обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека».

То есть, о совершенно ином государстве, нежели то, что существовало до этого. И похожем, скорее, на «идеальный СНГ» - который, собственно, и задумывался, как «место без границ и без таможен», но совершенно безразличное к тому, как будут экономически устроены «новые государства». (Точнее, так он понимался гражданами – «национальные элиты», понятное дело, мыслили несколько иначе. Поскольку для них идея получать «таможенную пошлину» - в обобщенном виде, конечно – была крайне привлекательной.) В этом «идеальном Союзе образца 1991 года» было бы возможным легко «ездить к тетке в Житомир» (данный момент был «закрыт» только в 2014 году), но, разумеется, не было надоевшей уже КПСС, комсомольских собраний и прочей «социалистической мути». А вот возможность покупать модные джинсы и сигареты Marlboro безо всяких проблем, конечно же, была.

Именно поэтому на референдуме написали про «обновленную федерацию» с «правам человека» (которые трактовались именно что через джинсы и Marlboro) , а не про Союз Советских Социалистических республик. Поскольку делать это – то есть, напоминать про социализм – было в то время самоубийством. Отсюда неудивительно, что пресловутые «путчисты» в своем обращении к народу понятие социализма … тоже не использовали. Ну да, там было сказано очень и очень расплывчато: «каким быть общественному строю, должен решать народ». Надо ли говорить, что народ тогда был всецело за капитализм – разумеется, в том специфическом, «розовом» понимании, которое было в конце 1980 годов. (И который к реальному капитализму не имеет никакого отношения – но сути это не меняет.)

Главный же упор «спасителей Родины» сделан на то, что «…гордость и честь советского человека должны быть восстановлены в полном объеме». Ну, и вообще, слова «Родина», «Отечество» - еще и многовековое – в данном обращении представлены столь часто, что кажется, будто перед нами продукт пропагандистской деятельности «Единой России». То есть, даже эти серые деятели, с их пропитанными бюрократизмом мозгами, понимали, что любые намеки на сворачивание «рыночного курса» - это однозначное поражение. Поэтому «играть всерьезную» - то есть, с затрагиванием экономических основ бытия – они даже не пытались. И, скажем, отменить знаменитый «Закон о социалистическом предприятии (объединении)» от 30 июня 1987 года – который, собственно, и лежал в основании чуть ли не всех проблем того времени, включая пресловутый «дефицит товаров» - они не только не попробовали, но даже не продекларировали данную возможность. (Поскольку отобрать у директоров предприятий и местных руководителей возможность произвольно распоряжаться деньгами означало катастрофическую потерю поддержки всего «советского начальства» - то есть, того главного социального слоя, на который ориентировался ГКЧП.)

Отсюда и вытекали исключительно общие слова о «борьбе с преступностью» (это, собственно, универсальный популистский прием, используемый всеми правительствами), «политике реформ» и, конечно же, «повышении благосостояния граждан». А уж говорить о какой-то «коммунистичности» данной группы – как иногда это делается сейчас – является, вообще, глупостью высшего разряда: как уже было сказано, если чего «комитет по чрезвычайному положению» и напоминает, так это «Единую Россию». («Предтечей которой он и был.) В том смысле, что это выступление было исключительно «аппаратным», связанным с той опасностью потери своих постов, которую создавал для «гэкачепистов» Горбачев своими последними действиями.

Поэтому неудивительно, что «переворот» - не важно, было ли это действо «спроектировано» ими же для «спасения Родины» или это придумал Горбачев для своей власти – гэкачеписты произвести исключительно на «аппаратном уровне». Т.е., сделать что-то, подобное отставке Хрущева в 1964 году. Но, понятное дело, «переворотчики» не учли того, что финансовые ресурсы в конце 1980 годов находились давно уже не в руках обобщенного «аппарата» - как это было в 1964 – а были переданы «местным начальникам». (Еще раз: после принятия «Закона о государственном предприятии (объединении)» говорить о хоть каком-то «социализме» стало невозможно.) Поэтому тупо повторить сделанное 20 лет назад не получилось, поскольку выяснилось, что «на местах» зависят от «центра» много меньше, нежели тогда.

Кстати, именно этим могут объясняться трясущиеся руки Янаева. В том смысле, что уже после «переворота» оказалось, что реального контроля над ситуацией у «новой власти» нет, и «аппаратные связи» уже не значит ничего. Отсюда неудивительно, что все завершилось совершенно бесславным поражением: времени на отработку новых стратегий просто не было. (Скажем, танки в Москву ввели – но о том, что эти танки должны были делать, не подумали.)

Вот у Ельцина в 1993 году ситуация была иной: он не только учел «провалившийся эксперимент», но и смог выработать и альтернативную стратегию, основанную на использовании прямого насилия в виде обстрела противников из танков. Но в 1991 году это, понятное дело, было невозможно. И потому, что уровень допустимого насилия в обществе был много меньше. (Советские люди просто представить не могли, что подобное возможно.) И потому, что подобное действо неизбежно привело бы к усилению армии – а значит, и ее руководителей в аппаратных играх. В 1993 году, разумеется, данный момент был, компенсирован общим падением престижа военнослужащих. (Кстати, «сюда же» можно отнести и войну в Чечне – которая стала важным фактором «опускания» военных. Причем, не важно: сознательно это делалось или нет.)

В общем, «серые» проигрывали в любом случае начиная с самого начала «игры», и иного варианта тогда быть просто не могло. Равно, как не могло быть иного варианта развития у СССР, как превратиться в СНГ. (И в этой форме уже тихо угаснуть на первом году существования этого бесформенного и бессмысленного объединения.) Просто потому, что остановить демонтаж «социалистического хозяйства» было в указанный момент невозможно: желание сделать это наличествовало и у «начальников», и у народа.

А «хозяйство» капиталистическое, основанное на частной собственности на средства производства, было еще не построено. (И определять развитие страны не могло.)
Так что все «страдания» на тему того, как можно было бы устроить в 1991 году «советский Тяньаньмэнь» на самом деле являются чистой фантастикой. (Кстати, и китайский Тяньаньмэнь реально был «заложен» еще в начале 1980 годов, когда в КНР началось развертывание рыночных отношений. Но понятно, что это уже совершенно иная тема.) И в действительности трясущиеся руки Янаева – это единственное, что «физически» могли дать «советские патриоты». Поскольку любые иные рычаги воздействия на реальность у них на тот момент отсутствовали. (ИМХО, лучше всего было бы, вообще, ничего не делать – дабы не повышать энтропию Вселенной бессмысленным трепыханием.)

Ну, а о том, где лежала та точка бифуркации, которая могла бы изменить ход событий, надо будет говорить уже отдельно…

P.S. А вообще, отсутствие «советского Тяньаньмэня» - это очень большое историческое преимущество нашей страны. Равно как подобным преимуществом выступает запрет КПСС – даже с учетом появления идиотской КПРФ. Разумеется, речь идет о дальней - если не на сверхдальней – временной дистанции, но сути это не меняет. Но об этом, разумеется, так же надо писать отдельный пост.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив