Права. Продолжение Беседы
arbat — 12.11.2010Я уже много раз говорил об этом, - я считаю, что хорошая
политическая теория должна, как минимум, отвечать нескольким
простым критериям.
Пользуясь аналогией, которую предложил shvarz,
если человек говорит, что у него есть формула для решения
кубических уравнений, - можно попросить его решить x3=1
при помощи этой формулы, и посмотреть, как он с этим справится.
Это, разумеется, не докажет, что формула работает во всех нужных
случаях, но это неплохой минимальный тест, не так ли? Если
оказывается, что его формула дает ответ 2, - она меня не
интересует. (Прежде, чем вы продолжите, прочтите вот это послесловие).
Словом, мои минимальные "тесты на вшивость" для политических теорий
обычно такие:
- Теория должна отличать "свое" от "чужого".
- Теория должна отличать "добровольное" от "насильного".
- Теория должна отличать "свободу" от "отсутствия
свободы".
- Теория должна объявлять Гитлера преступником, и объяснять, что
именно он преступил.
- Теория должна утверждать, что плантаторы Американского Юга не имели права владеть рабами - и, опять, объяснять, почему.
Теперь пояснения.
На случай, если вы скажете, - но это же все очевидно, разве нет?
- Я подозреваю, это и есть самый существенный вопрос, который
отличает социалиста от либертарианца, - умеет ли он отличать "свое"
от "чужого". Почти в любом споре с левыми, они интересуются, - вот
они, типа, хотят принудить меня оплатить им расходы на образование
(лечение, кормление, неважно), - но ведь я тоже хочу их принудить
не трогать мои деньги! Так в чем же между нами разница, а?! Вот, в
том самом.
- Опять же, стандартный левый рассказ, что либертарианцы готовы
дать нищим помирать. Человек, который отличает "добровольное" от
"насильного", - никогда так не скажет. Поясню на самом доходчивом
примере, - если я скажу, что я против изнасилований, никто не
заподозрит меня в том, что я против секса вообще.
Не знаю, почему, но, когда речь идет о сексе, разницу между добровольным и насильным понимает значительно больше народу. Именно поэтому я люблю использовать секс для аналогии. Доходчивее.
- Очень частое определение свободы, - "это, когда можно делать
то, что не запрещено". Разумеется, определение не-свободы звучит
точно так же. Обычно определитель имеет в виду, что свобода - это,
когда список запретов составляет он сам.
- Тут логика простая, - чтобы назвать человека преступником,
необходимо найти какой-то закон, который он "преступил". И не
просто закон, а такой, который он был обязан соблюдать.
Скажем, если я в Нью Йорке сделаю поворот, который запрещают Парижские дорожные правила - невозможно утверждать, что я эти правила нарушил, поскольку они, очевидно, на меня не распространяются.
Обвиняемые в Нюремберге упирали на то, что они не нарушали местные законы. Ну и как? Какие законы применимы к ним и Гитлеру?
Я сам, как и многие другие, могу найти ответ легко - в моей теории есть Абсолютные Моральные Законы, которые требуют соблюдения права людей на жизнь, дозволяя насилие только для обороны. Слово "абсолютные" означает, что, в моей теории эти законы применимы ко всем и везде. И нарушение их является преступлением.
Однако, если человек считает, что никаких абсолютных законов быть не может... скажем, тот же shvarz сообщил, что он "...удивлен, что в 21 веке среди образованных людей находится человек уверенный в моральном абсолютизме." Откуда, в таком случае, он возьмет закон, который Гитлер был обязан соблюдать, но вот - преступил?
И вот приходится выслушивать какие-то длинные рассуждения, о том, что цивилизация требует, что мнение народов, что мировое сообщество... - но какая разница-то? Надо же как-то объяснить, почему все эти замечательные вещи были обязательны для Гитлера? Но для сторонника морального релятивизма, - такого объяснения нету. Потому, что в этом суть морального релятивизма, - что такого объяснения нету.
- Похожая история с рабством на Американском Юге. Опять-таки,
чтобы сказать, что у плантаторов не было права присваивать себе
труд рабов, - надо утверждать, что ни местные законы, ни даже
Конституция США, - не могли дать им такого права.
А это тоже надо объяснить. Очевидно, есть какой-то высший закон, который запрещает насильно присваивать чужой труд, и который нельзя перешибить даже Конституцией и прочими законами. Что ж это за закон такой? И, далее, каким образом этот высший закон уживается с левым убеждением, что я обязан их лечить?
В такой ситуации, у него есть только два выхода, - объявить, что у рабовладелцев было такое право, а потом оно исчезло. В этой ситуации можно предложить вопрос, - стал бы он помогать беглым рабам, если бы оказался в обществе с такими законами. По их внутренним законам, это было бы воровство! А моральный абсолютизм он не признает, - значит, вероятно, с точки зрения его теории, моральнее было бы - не помогать.
Второй вариант, - это просто объявить, что никаких правил вообще нету. Что это только примитивные дураки имеют принципы, и правила, и логику. Мир сложен, и не объясняется так примитивно. Люди интеллектуальные знают, что на каждый конкретный вопрос есть отдельный ответ, не черный, не белый, а замысловатый, и с логикой, уникальной для данного случая.
Перевожу на простой язык: моральным он считает то, что ему нравится.
|
</> |