Поэтический флешмоб
natali_ya — 01.04.2014 Картинный флешмоб в ЖЖ пришёл фейсбука, а теперь, возникла идея еще двух флешмобов: поэтического и музыкального.Поэтический уже идёт полным ходом, я его увидела у Анны nikodimitrij и решила подхватить.
Условия такие же как и в любом флешмобе: кто хочет участвовать, пишет об этом в комментариях. Я называю фамилию поэта. Вы выбираете одно понравившееся и публикуете его в своем журнале. И сами раздаете другим поэтов.
Анна получила Бунина, а мне предложила Бориса Слуцкого.
Что-то физики в почете.
Что-то лирики в загоне.
Дело не в сухом расчете,
дело в мировом законе.
Значит, что-то не раскрыли
мы, что следовало нам бы!
Значит, слабенькие крылья -
наши сладенькие ямбы,
и в пегасовом полете
не взлетают наши кони...
То-то физики в почете,
то-то лирики в загоне.
Это самоочевидно.
Спорить просто бесполезно.
Так что даже не обидно,
а скорее интересно
наблюдать, как, словно пена,
опадают наши рифмы
и величие степенно
отступает в логарифмы.
Я не могу ограничиться одним стихотворением, раз уж получила такое задание, то надо рассказать побольше.
Осудил Пастернака, а пострадал сам
Борису Слуцкому всегда вменяли в вину его лояльность к советской власти и коммунистической идеологии. В глазах большинства это автоматически ставит его в один ряд с конъюнктурными писаками, воспевавшими Сталина и социалистические стройки. Только, в отличие от них, Слуцкий был коммунистом совершенно искренним. Он прошел всю войну, по его собственному признанию, на фронте носил с собой портрет Сталина и вешал его в каждой палатке или землянке, где приходилось останавливаться.
Но война закончилась, Слуцкий вернулся в Москву, - и обнаружил, что совершенно не нужен системе, в которую так искренне верил. После тяжелейшей контузии, полученной на фронте, он сильно болел, перенес две трепанации черепа. У него не было ни жилья, ни работы, и везде он наталкивался на то, что «пятый пункт» в паспорте автоматически перечеркивал его талант и боевые заслуги. Вот тогда-то и началось его разочарование, которое не замедлило отразиться в стихах.
Слуцкий вообще всегда просто и прямо, без пафоса писал о том, что чувствовал: как хорошо просто воевать за свою страну и как тяжело судить провинившихся и допрашивать пленных (на фронте он был политруком), как плохо быть евреем в стране, где царит антисемитизм, и даже как Некто Главный (в стихах - Бог или Хозяин) почему-то невзлюбил его, Слуцкого, хотя он посвятил ему всю свою жизнь и был за него ранен.
В стихах отразилось и самое главное его потрясение, связанное с общественной жизнью: под давлением партии он вынужден был выступить на писательском собрании, где клеймили Бориса Пастернака за то, что тот отдал за границу «Доктора Живаго» и не отказался сразу от Нобелевской премии. Эта история легла жирным черным пятном на репутацию Слуцкого, от него отвернулись многие друзья, над ним открыто насмехались, он и сам всю жизнь страшно переживал и стыдился этого, но вслух не оправдывался.
А само выступление Слуцкого на том собрании не было нигде опубликовано, и только через много лет стало известно, что оно было демонстративно кратким, а имя Пастернака вообще не было упомянуто. Но осадок, как говорится, остался.
Стихи.
А мой хозяин не любил меня.
Не знал меня, не слышал и не видел,
но всё-таки боялся как огня
и сумрачно, угрюмо ненавидел.
Когда пред ним я голову склонял –
ему казалось, я улыбку прячу.
Когда меня он плакать заставлял –
ему казалось, я притворно плачу.
А я всю жизнь работал на него,
ложился поздно, поднимался рано,
любил его и за него был ранен.
Но мне не помогало ничего.
А я всю жизнь возил его портрет,
в землянке вешал и в палатке вешал,
смотрел, смотрел, не уставал смотреть.
И с каждым годом мне всё реже, реже
обидною казалась нелюбовь.
И ныне настроенья мне не губит
тот явный факт, что испокон веков
таких, как я,
хозяева не любят.
Евреи хлеба не сеют,
Евреи в лавках торгуют,
Евреи раньше лысеют,
Евреи больше воруют.
Евреи – люди лихие,
Они солдаты плохие:
Иван воюет в окопе,
Абрам торгует в рабкопе.
Я это слышал с детства,
Скоро совсем постарею,
Но всё никуда не деться
От крика: «Евреи, евреи!»
Не торговавши ни разу,
Не воровавши ни разу,
Ношу в себе, как заразу,
Проклятую эту расу.
Пуля меня миновала,
Чтоб говорилось нелживо:
«Евреев не убивало!
Все воротились живы!»
ИСТОЧНИК
ИСТОЧНИК
|
</> |