Почему у мужчин падает уровень тестостерона, а депрессия стала главной болезнью

swamp_lynx — 10.09.2024 "Распространение отчуждения в нашем мире вышло далеко за границы рабочего класса. И, во-первых, проникло в ряды разнообразных служащих, захватив всю массу обывателей, "мелкобуржуазные слои" (которые давно уже не мелкобуржуазные на деле, кстати), и, по сути, уравняло их в состоянии с рабочими. (Точнее сказать, "мелкий служащий"- да и крупный тоже - в настоящее время еще больше отчужден от своего труда, нежели многие пролетарии. До такого уровня, что вообще порой не знает того, чем реально занимается его организация!)
Во-вторых, отчуждение давно уже вышло за пределы трудовой деятельности, и - забавным образом - вошло в процессы еды, питья, полового акта и украшения жилища. Кои давно уже стали инструментом управления массами со стороны "властителей", которые, фактически, более полувека уже "рекомендуют": что есть, что пить, как (и с кем) совокупляться, а уж про "украшение жилища" и говорить нечего. И попробуй "совокупиться не с тем"!" anlazz.



"Т.е., "автономия" - точнее, ее иллюзия, которая давала даже вырожденная, "нуклеарная семья" - исчезла. В идеале - в доведенном до идеала "абсолютно отчужденном обществе", где все живут в "коливингах", работают в "коворкингах", потребляют производимую из насекомых еду и занимаются однополым сексом в полном соответствии с экологической "повесточкой". ("Человек - беда природы, и поэтому ему надо тихо и радостно вымереть, освободив данную планету".)

Понятно, что это - в идеале, до которого даже современный Запад еще не дошел, но это не важно. Важно то, что уже сейчас для человека практически не осталось "сферы человеческого" - то есть, области, в которой он руководствовался бы своими интересами, своими внутренними потребностями, а не тем, что необходимо неким "внешним структурам". А лет через 10-20 идея "Швабовского квазифашизма" вполне могут победить в "Свободном мире". А точнее - обязательно победят, если не будет каких-либо эсктраординарных событий.

То есть, да: общество "абсолютно отчужденное" оказывается не просто хуже общества "частично отчужденного". (Того, где "в рабочий скот" обращались лишь рабочие.) И, по сути, оно, вообще, теряет всякую объективную ценность для ВСЕХ представителей социума. Конечно, тут остается проблема "понимания объективности" - в абсолютно отчужденном мире подавляющее число обитателей теряет всякую связь с реальностью, уходя в некие "виртуальные миры". Но она решается тем, что когда оное общество "посыпется" - а это "посыпание" неизбежно - то защитников "старого порядка" не будет вообще! (Даже айтишники и информатарии - главные столбы "нового мирового порядка" - очень скоро почувствуют на своей шкуре то, что этот "порядок" несет всем.)"


Микола Канян. Народ жалуется, что программистов мучают на собеседованиях, потом на рабочем месте. Раздаются призывы к учреждению профсоюза и профессионального кодекса, которые сократили бы поток кандидатов в профессию и повысили ценность уже практикующих.
А может быть, профсоюз и профессиональный кодекс уже есть? Может быть, они как раз и введены в интересах тех самых аутистов без личной жизни? Такая профессия. Цеховые ритуалы обычно не имеют глубокого смысла.





Борис Житков "Плотник"

Гореть ли меньше стали, или уж плотников много развелось, только мало стало топору дела в деревне.
А хороши в городе заработки. Когда это в деревне два-то с полтиной в день выгонишь? А в городе, говорят, все лето работа не переводится.
И потянулись костромские плотнички в город. Чуть весной повеяло, гляди — уж зашевелились костромичи. Ящик с инструментом за плечи — и на чугунку в город.
А в городе уж работа не та. Тут все по плану, по ниточке, по мерочке, по аршинчику.
Тут уж не мудруй! А вот отбили тебе по нитке линию, прямую как струна, — и теши ты по ней с утра до вечера. Одно бревно вытесал, а вот тебе и другое подкатывают.
А зазудит в руках охота поиграть топором, — нет, держись! Тут тебе, борода, не деревенские пряники выкручивать — тут линия!
Уж которую сажень, версту, кажись, вытесал. Спину бы разогнуть или затейливое что оттяпать… Нет, теши, щепи бревно сосновое, пока язык за плечи не закинешь.
Какие уж тут столбики да курицы — полы вот надо класть, надо угол в балке выбрать. И чтоб угол прямой был, и чтоб линия шла по нитке, и не переруби ни на волос, и чтоб было ко времени!
Вот и понаторели в этой работе деревенские плотники. Как из-под машины, как со станка выходит работа из-под топора. — Не впервой, — скажет, — полы-то стлать!
И уж без указки, без рядчика, сами и балки обтешут, и полы постелют, и потолки поставят. Все уж знают, все «произошли». А знать надо много.

А то ставят костромские плотники на реке мост. Хитрый мост, весь в укосинах. И не понять, что к чему. Шестьдесят брусьев вытеши с четырех сторон — а куда они, к чему — не спрашивай. Без тебя голова есть. На то инженер. Теши по мерке, не оглядывайся. Знай свою линию.
Затесал сваю остряком — кати новую. А вон целый штабель их выложен. Там уж без тебя «башмак» — наконечник железный наколотят и забьют куда надобно. Не твоего ума это дело.
Задумается костромич, дух переведет. А десятник тут как тут.
— Чего затылок то трешь, паря? Тут уж без тебя удумано. Теши без оглядки. Гляди — вечер близко.
Вот и укосины поставили. Туда бревно, сюда — паутина деревянная. Городят чего-то, и не понять сразу, что к чему.
Плюнет плотник:
— Ихнее дело! Я не ответчик.
Лещадь стали уже класть — настил. Стало теперь дело видно. Хитро вышло. Перильца ставят, стоечки.
Уж тут бы, кажется, душу отвести! Отстругнули бы что позатейливей. Праздником бы справили хороший-то конец. Так нет ведь!
Прямые стойки стоят, как солдаты. Под угольник струганы. Стоят во фрунт как мертвые. А поверху придавили их перила. Бревно бревном, только что струганное. Никакой в нем радости.
— Ка-азна! — говорят плотники. — Одно слово — казенное. Такое оно и есть.
Мост что ногами вонзился в реку, горбится крутой спиной, горит живым свежим деревом.
Посмотрит плотник с берега на свою работу — чего только не напутано: и сваи, и подпорочки, и укосинки, и стяжки. Все связано, все друг за друга держится. Там врублено, там сквозным болтом прохвачено, там шип в гнездо засажен. Тут уж ничего на глазок не пущено: до последнего вершочка все вымеряно. По дюймику, по самой мелкой мерочке тесали, пилили плотники, где было указано. Собирали бруски, бревна, как десятник велел. А инженер по мосту ходил, поглядывал да поругивался… Вслепую работали плотники. Руби, где велено.
Донельзя тошно мастеровому человеку работать без понятия. Гляди — на пятом мосту пришли плотники в полный ум.
Уж бранятся с десятником бородачи:
— Да ты нас не учи! Указчик какой! Нешто мы-то дела не знаем? Мостишка твоего поганого не сладим! Вона в Питере мост поставили: не сено возить — трамвай ходит. А на ночь середка дыбом становится, пароходы пропущает. Нева-река не твоей канаве чета… А ты учить! Ну, вот то-то.
И жалуется десятник строителю:
— Что с народом поделаешь, поумнел больно. Нипочем не хотят по проекту строить. Беда прямо!
А на плотников кричит:
— Не мудри ты мне, теши, как велят, голова садовая! Ругнется плотник, сорвет сердце — и за топор. Ворчит под нос:
— Не мудри да не мудри… да мы-то…
И тяпает, тяпает по нитке, по чужой линии…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив