Почему финны не хотели уступить острова на Балтике тов. Сталину?!

new_rabochy — 19.06.2023

Мой старый приятель Марат Бисенгалиев написал статью для «Независимой газеты», кою я привожу в сокращении.

«Начать хотелось бы с достаточно старого и вроде бы изученного конфликта – советско-финского 1939–1945 годов. К сожалению, представления об этом событии – как минимум в школьной программе – весьма неполные и неглубокие (вопрос объективности выношу за скобки). Что-то типа «Добрый (вариант – злой) СССР решил поменять кусок территории в курортной зоне около Ленинграда на вдвое больший участок леса в карельской глухомани (выгодность этой сделки можно оценить, сравнив сегодняшнюю цену сотки в Зеленогорске с ценой гектара в Карелии) – но финны не согласились, и началась война. В реальности дело обстояло иначе.

Прежде всего надо отметить, что вопрос изменения статус-кво в военном положении на советско-финской границе стороны обсуждали серьезно и искренне пытались услышать друг друга. Еще в 1938 году личный представитель Сталина чекист Борис Рыбкин (подробности о нем можно узнать в книгах его супруги и сослуживицы Зои Воскресенской) пытался донести до финского министра иностранных дел Холсти предостережение вождя о том, что «реакционная финская военщина» может за спиной законной гражданской власти сговориться с Вермахтом… и пустить немцев в Финляндию для нанесения удара по СССР. Возможно, на такую неожиданную мысль Сталина навели итоги процесса Тухачевского и К.

Финны – не отметая категорически такую возможность – всячески акцентировали внимание на процедурной стороне, объясняя советскому эмиссару, что тайные переговоры (даже советский посол был не в курсе, мало ли, вдруг троцкист) – это, конечно, хорошо, но ведь чревато нарушением финских законов, по которым какие-то решения может принимать только президент, какие-то – одобряет парламент. Эти странные контакты безрезультатно дошли до августа 1939 года, когда СССР и Германия заключили Пакт Молотова–Риббентропа. После него, с финской точки зрения, какое-либо беспокойство о германской агрессии уже не должно было у советских вождей возникать. Но не тут-то было.

И вот уже в октябре 1939 года финнов – теперь официально – пригласили в Москву для обсуждения нового предложения советской стороны, теперь без привязки к конкретному агрессору, но с пожеланием изменения «ленинских» границ 1918 года. Переговоры, что важно, вел лично Сталин. Ворошилову, чьи таланты переговорщика обеспечивали лишь пустопорожние беседы с англичанами и французами, Сталин такой серьезный вопрос справедливо не доверил.

Участков границы к пересмотру предлагалось четыре. Первое предложение – маленькие острова в Финском заливе за Кронштадтом, которые действительно были для СССР очень важны – а финнам нет. К тому же, по авторитетному мнению маршала Маннергейма, оборонять их все равно было невозможно. И хотя в 1938 году переговоры по поводу статуса этих островков завершились ничем, осенью 1939-го финны были готовы этот вопрос решить положительно на какой-то возмездной основе.

Второе – тут финны категорически отказали, а СССР особо не настаивал – был статус единственного финского порта на Баренцевом море Петсамо (ныне Печенга Мурманской области). Сталин услышал финские доводы, что у СССР и так полно портов на Северном Ледовитом океане, а в развитие Петсамо вложены большие деньги. К тому же в этом районе были богатые месторождения никеля.

Третье – что проходят в школе – это идея, дабы обезопасить Ленинград от дальнобойной (в тот момент, по сведениям Сталина, 70 км) артиллерии, нужно перенести советско-финскую границу в сторону Выборга, а взамен получить районы Реболы и Поросозера в советской Карелии. Сделка, понятно, была финнам невыгодна, хотя СССР предлагал доплатить валютой, но – и это важно отметить – данный вопрос конкретно обсуждался. Идея привязки к дальнобойности артиллерии финнам не показалась существенной, ибо тогда при каждом усовершенствовании орудий границу пришлось бы пересматривать заново. В целом какие-то уступки и с их стороны предлагались – но с учетом фактора «линии Маннергейма», которую финны строили для обороны своей территории, а вовсе не для передачи СССР. Кстати, от карельских лесов Маннергейм рекомендовал не отказываться, ибо там можно было бы создать хороший оборонительный рубеж в случае чего.

Вроде бы все развивалось в конструктивном ключе. Понятно, что ничего хорошего в предложениях Сталина в духе дона Корлеоне не было и быть не могло, но финны признавали заслуживающим внимания сам факт их выдвижения и были готовы вопросы решать. Если бы не одно «но».

Сталин выдвинул и четвертое предложение: уступить, возможно, даже на правах аренды, еще царскую военно-морскую базу Гангут (в тот момент Ханко). С учетом уже присоединенной в военном отношении Эстонии с аналогичной базой Палдиски использование Ханко Балтийским флотом было бы крайне желательным для полного контроля над входом в Финский залив от любых враждебных СССР кораблей. Никакой угрозы важным объектам в самой Финляндии арендованная СССР база в Ханко представлять не могла, это хорошо показали реальные события уже лета 1941 года. Тем более что численность советского гарнизона Сталин сперва определил в 5 тыс., а после всего в 4 тыс. солдат и матросов.

И тут с финнами что-то произошло. Весьма объективный летописец всей той истории министр финансов Таннер – его мемуары изданы на русском языке – вдруг начинает транслировать какие-то бессмысленные лозунги типа «вопрос Ханко вообще не может обсуждаться» и такого же уровня прочие аргументы. Сталин продолжил искать выход из создавшегося положения, предлагал сделать из Ханко остров, вырыв между укреплением и финской территорией канал, а позднее даже был готов удовлетвориться базой на соседних с Ханко островах, которые были вообще не укреплены и требовали очень большой работы по своему обустройству.

Но финская сторона проявила в вопросе Ханко непонятное упорство и в итоге, по сути, сорвала весь переговорный процесс. Комментариев по этому поводу я пока не встречал, но осмелюсь предположить, что столь неуместная жесткость могла означать одно: Ханко уже был обещан в качестве военно-морской базы какой-то третьей стороне. Пришел ли к аналогичному выводу Сталин или нет, неизвестно, но переговорный процесс плавно перешел в боевые действия, закончившиеся плохо для всех.

Наличие не нейтральной, а враждебной Финляндии после начала Великой Отечественной обесценило все территориальные приобретения 1940 года, а Ленинград финны обстреливали из тех самых дальнобойных орудий, которые, по сталинским расчетам, нужно было отодвинуть «за 70 километров».//https://www.ng.ru/ideas/2023-06-13/7_8746_conflicts.html

Насчет обстрелов Ленинграда мой товарищ, думаю, ошибся: у финнов не было и не появилось таких орудий.

Поэтому я лично считаю, что советско-финская затевалась с целью советизации Финляндии, но это не выгорело, и позже рассказывалось о лютой необходимости «отодвинуть границу», к коей финны вышли к концу августа 1941, но ни продвинуться дальше, ни «обстреливать Ленинград из дальнобойных орудий» не могли.

Оставить комментарий

Популярные посты:

severus

Заказать продвижение сайта: как выбрать оптимальную стратегию

olga_srb

Почему нельзя есть мороженое?

joe_alex

Поймут только канарцы

varlam_volkov

Бывший муж назвал Долину ЧУДОВИЩЕМ....

anna_bpguide

Московский «капром» Юрия Лужкова, или

aniskin1968

Первый человек, который в натуре берега попутал, был Христофор Колумб

donrf

Буря в стакане

engineering_ru

source 1947г

your_food_today

Монастырская вареничная и трапезная У государева дворца при Новоиерусалимском

• Ранее
• Архив