"По телику рядятся, как дальше жить - Достали!"" (с)

george_rooke — 21.11.2016 В теме про гессенцев уважаемый kater-torpedniy задал на мой взгляд очень интересный вопрос:

Что было на начало войны у Метрополии:
- лучший флот по итогам семилетки
- одна из лучших армий по итогам семилетки с боевым опытом
- те же гессенцы
- ресурсы на снабжение и оплату тех же наемников
- на их стороне губернаторы, лоялисты, индейцы, базы на островах и в Канаде
Что было у американцев:
- Было неизвестно, увенчается ли миссия Франклина успехом
- Особо воевать не хотели, а обеспечивать войну из своего кармана тем более
- американцы (в т.ч. Вашингтон) знали на практике боевые возможности англичан на примере семилетки (даже с учетом дефиле Брэддока)
- Общественное мнение Европы на их стороне
Зачем американским верхам надо было в этом участвовать - ведь в случае проигрыша можно было потерять все?
Американцы ведь практичные люди, тем более элита (не берем в расчет отморозков и руководителей отморозков), а тут активное участие в войне с малыми шансами на успех. Тот же Вашингтон знал, кем он командует, и качество своих солдат его удручало. Зачем он, и подобная ему элита, ввязались и активно участвовали в этом деле?
Могли ведь и сдать дело революции, получить блага от англичан - ситуация то проигрышная. В чем была мотивация элиты?
Может я не понимаю, но практичные люди идут на такое только будучи уверенными в своих силах. А тут изначально проигрышная ситуация.

Попробую на это ответить, ибо вопрос о мотивации очень часто в литературе о войне за Независимость и Американской революции политизирован до нельзя, и все заменяют стоны "Налоги без представительства" и т.д.
Понимаете ли, в чем проблема....
В общем, к 1760-м годам случилось так, что подавляющая часть элиты 13-ти колоний была жертвой британских коллекторов.
Для понимания цитата из Яковлева "Вашингтон": "Вирджинские плантаторы при сбыте своей продукции всецело зависели от английских торговых домов. Табак, погруженный на судно, отправлявшееся через Атлантику, оставался собственностью плантатора, и он нес весь риск при доставке груза. На его долю выпадали все расходы — ввозные пошлины, стоимость фрахта, страховка, оплата хранения, определение качества табака, погрузки, разгрузки и доставки к месту продажи. Производитель возмещал все убытки, случавшиеся с товаром во время этих многочисленных операций. Все эти расходы английский торговец вычитал из суммы, вырученной от продажи табака.
Обычно вместе с грузом табака плантатор посылал список потребных ему товаров, которые доставлялись с обратным рейсом судна. Заказанное, естественно, выбиралось за глаза, плантатор не мог знать качества посылавшихся ему изделий или оспорить цену. Так протекал этот товарообмен, принявший в описываемое время значительный размах — ежегодно в Чезапикский залив входило около 120 кораблей, забиравших из Вирджинии и Мэриленда 45 тысяч тонн табака.
Очень часто случалось так, что низкие цены на табак в Англии не покрывали расходы по доставке и стоимость заказанных товаров. Плантатор, не имевший возможности при тогдашних средствах связи узнать об этом, не мог маневрировать. С обратным кораблем он получал заказанные им товары и уведомление о размерах предоставленного торговцем кредита. Долг с большими процентами приходилось погашать из стоимости урожая следующего года. Случалось и так, что стоимость партии табака не покрывала даже различных сборов. Их уплачивал торговец, увеличивая долг плантатора. Средства на расширение плантации, покупку рабов приходилось черпать у того же лондонского купца, предоставлявшего краткосрочные займы. Поскольку плантатор не мог выплатить их, в обеспечение шло его недвижимое имущество. Краткосрочная задолженность превращалась в долгосрочную закладную, а проценты по ней в первую очередь и взыскивались с каждой партии табака.
Коль скоро плантатор попадал в зависимость к кредитору, он не мог выбирать между различными торговыми домами и был навсегда прикован к одному торговцу, оказываясь полностью в его власти при определении условий продажи продукции. Петля долга все туже сжималась на шее плантатора, подвергавшегося беззастенчивому грабежу (различные платежи поглощали до 80 процентов стоимости табака).
Выхода из заколдованного круга почти не было, ибо в Англии приходилось приобретать предметы первой необходимости. При организованном таким образом товарообмене, буквально натуральном, плантатор за всю свою жизнь мог не видеть крупной суммы наличных денег. Бумажными деньгами, имевшими хождение в Вирджинии, были квитанции на товар, выдававшиеся английскими инспекторами при погрузке табака на корабли. Из Англии не поступало валюты, в колонии расплачивались французскими луидорами, испанскими пистолями, португальскими моидорами и голландскими дублонами, часто находившиеся в обращении монеты из благородных металлов были испорчены. "
Таким образом, метрополия, населив колонии людьми из собственной страны, со схожими потребностями и тем же уровнем развития рассматривала их как один большой рынок, на который можно сбывать излишек товаров. По-моему у Фритцморгена в одном из постов была цитата от кого-то из наших воротил в ЦБ РФ, которая видела всю последующую стратегию ЦБ РФ в следующем - расширять кредитование населения до такой степени, чтобы банкам были должны даже последующие поколения кредиторов. Собственно, именно эту систему реализовала Англия относительно колоний. Соответственно богатая часть населения Тринадцати колоний будущее свое видели исключительно мрачно.
Но опять-таки - понимание об отделении пришло далеко не сразу. Каждый раз американцы становились перед развилкой - закончится ли все обычным бугуртом, или разрыв пойдет дальше.
При такой финансовой схеме торговцы колоний пытались зарабатывать на контрабанде. Например - поставки чая в Америку были почти на 90 процентов контрабандными. Но тут приходит британская ОИК, кого надо подкупившая в правительстве и Парламенте, и начинает сбывать чай по такой цене, что контрабандный товар становится дорогим и неликвидным.
Пытались наладить поставки продовольствия в обмен на ром, патоку, и сахарный тростник с британской Вест-Индией - опять запрет.
Пытались сбывать табак французам и испанцам - запрет.
Пытались сбывать зерно по рыночной цене - запрет, только по фиксированной, и только в метрополию.
И к 1770-м приходит ощущение "Безнадега. Точка. Ру". Насколько я помню, примерно то же самое было в Украине в 2013-м, хотя мы, живущие в России, тогда этого не понимали, и часто спрашивали людей оттуда - "Мужики, а вы чем недовольны-то? У вас же вроде все хорошо.". Наверное самая страшная ситуация для страны, когда люди не видят выхода из сложившейся ситуации. Британский Парламент в колониях воспринимали как шайку банкиров-кровопийц, сосущих из колоний все силы. Причем элиты по обе стороны океана прекрасно понимали, что налоги и в Англии и в Америке практически одни и те же, в Англии они даже были несколько выше, но в Англии купец мог торговать с кем хотел, сбывать свой товар куда хотел, покупать (в пределах законов) сырье там, где хотел. Более того - его интересы отстаивали соответствующие фракции в Парламенте. Американцы этого были лишены. Как только они начинали действовать подобным образом - они автоматом становились контрабандистами.
В общем, если сформулировать кратко - колонисты хотели такие же права, как и у англичан.
До 1775-го была надежда, что король Англии увидит бедственное положение подданных в колониях, и исправит его. Но когда пришел указ Георга о "начале АТО" введении войск - стало понятно, что и король тоже на стороне Парламента. Тем не менее, даже во время Конкорда и Лексингтона, американская элита была убеждена - с метрополией удастся помириться. Даже после "Декларации Независимости" и формирования армии, даже после вторжения в Канаду, закончившегося крахом, была надежда, что после вялых военных действий стороны сядут за стол переговоров, Англия реформируется в двухпарламентскую систему, где парламент метрополии будет обладать равными правами с парламентом американских колоний.
Но пожалуй перечеркнула все эти размышления победа под Саратогой. Если раньше американская элита была просто смутьянами и мятежниками, то после Саратоги она стала смутьянами и мятежниками, которые могут победить.
То есть с одной стороны Саратога отрезала все возможности отступления назад, с другой - показала, что у американцев есть возможность победить в этой борьбе. До этого сражения никто в победу особо не верил. И члены Континентального Конгресса (не все, конечно, но очень многие, особенно из Новой Англии), витийствующие днем с броневичка, ночами писали длинные простыни друзьям в Англии, или в Европе, ища место, куда можно будет сбежать, или меры, при которых можно будет заслужить прощение.
Таким образом Гейтс, Морган и Арнольд, сами того не подозревая, сделали выбор за всю Америку.
Ну и напоследок цитата из Самира Амина (только потому, что она проводит аналогии со временем нынешним): "Мелкобуржуазные низы колониального общества, выступившие в поддержку независимости, при подобном подходе выглядят жертвами политических интриг и манипуляции со стороны отцов-основателей, которые воспользовались их энтузиазмом, но ничего не дали взамен, оттеснив их от рычагов политической власти, как только вопрос об отношениях с Англией был более или менее урегулирован, — в этот момент первоначальные «Статьи Конфедерации» (Articles of Confederation) были заменены на менее демократическую, но зато более демагогическую Конституцию."

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив