Письма Кураеву

Письмо №5
Перед лицом грозящей опасности
Итак, в предыдущем письме к Вам я писал: «кит похож на рыбу, но не рыба. Определяющим является не внешнее». И это чрезвычайно важно для нас. Ну например. Когда-то, давным-давно, была провозглашена гласность, и журналисты дружно и без затей стали писать правду. Гласность эту никто не отменял, и сейчас нет никакой цензуры, но никто сейчас не пишет ни слова правды. Цензуры нет, - и цензура есть, неписаная. После весьма многочисленных, и, главное, недорасследованных убийств журналистов, даже самый глупый из них понял, что же надо писать, чтобы остаться в живых. Многочисленные восторги по поводу принятия моратория на смертную казнь поутихли после того, как приговоренные к пожизненному заключению стали скоропостижно умирать в камерах где-то через месяц-год после приговорения. Смертной казни нет - и смертная казнь есть, только еще более страшная.
Продолжать писать правду сейчас более чем необходимо. Писать не для того, чтобы вызвать на себя преследования, и не для озорства, с вызовом, - просто писать правду, поскольку с ней у нас сейчас большие проблемы.
Да, у нас есть и крепостное право, не афишируемое, конечно. Как они это делают? Система рекомендательных писем. И звонков от хозяина к хозяину. Не брать на работу конкретного товарища. И тогда этого товарища не возьмут на работу никуда. Обучение рабочего народонаселения ведется быстро, народ у нас не глупый, и все ведут себя тихо, знают: если что - сдохнешь под забором, как собака. У нас сейчас нет ни одного совершеннолетнего гражданина, который не видел бы, как подыхает бомж. И это постоянно демонстрируется в криминальных новостях для науки, для напоминания, чтобы не забывали, что будет, если будешь вести себя не так. Жаль бомжей, умирающих физически, но еще более жаль не бомжей, умирающих духовно. Пришибленные, в темноте бредущие люди.