
пионеры Китая и не-Китая

Не живописью (живопись тут обычная передвижническая тоска зеленая), но иконографией своей.

Хотела про нее запостить небольшое сочинение, но остановилась и решила сначала когтеточку устроить.
Итак, перед нами картинка, изображающая торжественную встречу и сплошь до отказа набитая феноменами карго-культа. То есть плохо понятыми, чужими, часто и изуродованным ошметками более высокоразвитых культур. Культурный смысл которых размыт, усвоен поверхностно, и в отдельных случаях даже «вторично» утрачен - уже после вот этого поверхностного усвоения.
Вопрос – где на картинке единственный аутентичный культурный объект, среди всей забористой каши объектов и феноменов карго-культовых?
Ответы временно прячутся.
Какая страшная культурная каша на картинке, накрашенной всего за десять лет до меня.
Интерьер – ампирный, т.е., конечно, всего лишь претензия на-, но ход мысли художника ясен: богатая и счастливая школа – это именно ампир. Наплевать, что в оригинале ампир – стиль республики, стиль римских добродетелей, социальных катастроф, войны, триумфа разума и буржуазной гордой морали! у нас он будет стиль государственного феодализма. Какая разница? Лишь бы по-богатому. Отсюда и столик, на котором сбоку пионэр гужуется с книжками – внезапно – якобы рококо, отсюда и абсолютно ненужный по сюжету рояль. По-богатому, по-традиционному.
Девочки в скаутских галстухах при костюме горничной второй пол. 19 в., а мальчики кто в чем – и действительно больше похожи на скаутов в походной форме (китайцы в полувоенном унисексуальном, но что с них и взять). Видно, что автор картинки ещё не вышла из парадигмы раздельного обучения полов, когда для женской школы моделью служил благородный институт царских времен (восходящий к римо-католическому couvent). Подозреваю, что той же парадигмой объясняется и гнусная позиция дружинного знамени. Что оно делает там, в толпе у дверей, криво вытарчивая за спинами шевелящихся статистов? Это же знамя, йолки. Если его в данный момент ещё как бы вносят, то все должны есть его глазами и смирно стоять, давая знамени дорогу, а не тормошиться уже скорей-скорей с братскими объятиями. А если знамя «уже внесли», то ему полагается стоять на почетном учиненном месте, стоять прямо, и при нем хотя бы один, а лучше трое, сопроводил-охранял, и вся церемония должна развиваться как бы под его сенью! Художница же явно в такие тонкости не въезжает, в армии не служила и, надо полагать, даже Макаренки не читала, и картинка со всей незамутненной откровенностью показывает нам, что вся эта петрушка с пионэрской атрибутикой и пионэрским обрядовым символизмом уже в 50-е годы лишилась смысла и расползлась как навозная куча. Ото всей этой пролетарской милитаризованной торжественности ещё остались знамена с кистями, простуженные горны и шепелявые барабаны, но художница забыла о них! Ей нужно апгрейдить торжественную встречу, но её менталитет уже не желает оперировать стремительно насажденными и стремительно обветшавшими барабанами и фанфарами!
И тут на сцену вылезает... вышитый рушник, ширинка, полотёнце, убрус. Прадревний языческий ритуальный инструмент. Которым наши предки пользовались для культовых целей ещё вона когда – когда не было и в помине не только субкультуры скаутов (обайстрюченный вариант которой ненадолго приватизировала пионерская организация), не только субкультуры женских школ (с удивительной их униформой, в исходнике монашеской, но так удобно соскользнувшей в кокетливость на грани блядовитости), но даже и ампира ещё не существовало. Ни бароченьки, ни даже Ренессанса. Потому что тогда даже и Западной Европе было ещё нечего «возрождать» - христианство ещё не познакомило их с плодами античного гуманизма. Ничего не было. А текстиль с культово-значимыми фигурами уже был.
Вот этот языческий ритуальный атрибут в руках принимающей гостей девочки и есть единственый культурно-аутентичный объект во всей картине. Правда, из него вынули традиционную хлеб-соль (ибо зачем она китайцам?) и насовали туда красных галстуков, но сам-то полотенчик остался.
А остальное – карго-культ.
|
</> |