Пхеньян 1980-х: архитектура и жилища

dkphoto — 03.03.2011 Продолжаю публикацию материалов о КНДР, базирующихся на трудах одного из главных мировых авторитетов по Корее Андрея Ланькова tttkkk (в частности на книге «Пхеньян и пхеньянцы: 1984» и фотографиях из северокорейских изданий (книга-фотоальбом «Пхеньян» издания 1980 года). На этот раз я покажу столицу КНДР и расскажу о том, какой была будничная жизнь в ней четверть века назад. Разумеется, за это время изменилось многое, однако кардинальных отличий, вероятно, не так уж и много, ведь прежняя политическая и экономическая система по-прежнему держатся, хоть и произошел некоторой откат от жесткой распределительной системы к некоторой свободе торговли (в большей степени в «теневом» секторе) и мелкой частной инициативы (опять-таки далеко не всегда легально). Но, повторяю, этот альбом посвящен все-таки 1980-м годам, а не настоящему времени.

1 Пхеньян – столица КНДР и крупнейший город республики. В середине 1980-х годов его население превышало полтора миллиона человек, в то время как ни один другой город страны не достиг еще и полумиллионного рубежа. В Пхеньяне расположены не только основные правительственные учреждения, но и большинство научных и культурных центров страны, в том числе и единственный северокорейский университет.

2 «Улица Пипа».
Обратите внимания на чуть виднеющуюся за зонтиками красную машину. Она находится практически на зрительном перпендикуляре к тротуару, опущенном от красного баннера справа. Этот автомобиль нам еще пригодится. :)

Пхеньян не только крупнейший город Северной Кореи. Это – город особый, витрина северокорейского социализма. На протяжении всей истории КНДР правительство поддерживало в столице куда более высокий уровень жизни, чем в остальных частях страны. Хотя практически все продукты и потребительские товары в Северной Корее и распределяются по карточкам, нормы снабжения, действующие в Пхеньяне, во многом отличаются от тех, что существуют в других городах страны (о потреблении товаров, включая продовольствие, я рассказывал тут). Жить в Пхеньяне – привилегия, и только те северокорейцы, кого режим считает благонадежными, имеют на это право.
Хотя Пхеньян (или, точнее, его заметная часть) и представляет собою гигантскую пропагандистскую операцию, город – витрину, функции его отнюдь не исчерпываются пропагандой. Это, все-таки, город, в котором живут и работают люди. Надо сказать, что настоящий Пхеньян мало имеет общего с Пхеньяном пропагандистским – тем великолепным сверхсовременным городом, фотографии которого заполняют глянцевые страницы официальных северокорейских изданий.

3 «Река Тэдонган».

Что же такое представлял собою реальный Пхеньян в середине восьмидесятых? Широкая, но мелкая река Тэдонган делит северокорейскую столицу на две половины. Через реку перекинуто только два моста (один довоенный, а другой – построенный в начале шестидесятых), но это не создает особых проблем, так как движение в городе небольшое.

4 «Пхеньян в годы японского империалистического колониального правления».
Надо признать, что у корейцев, как на севере, так и на юге, нет особых причин любить Японию, которая исторически пыталась превратить полуостров в свою колонию, а то и полностью поглотить Корею. Первая половина XX века здесь исключением не являлась.

Традиционно город располагался на западном берегу, застройка же восточного началась только в шестидесятые и семидесятые годы.

5 «Часть Пхеньяна, разрушенная американскими империалистическими бомбардировками во время Отечественной освободительной войны».
Опять-таки правда: от города практически камня на камне не осталось. Правда, начал войну все-таки Ким Ир Сен, но в значительной степени произошло это лишь потому, что американцы не спешили вооружать Ли Сын Мана, также отчаянно рвавшегося в драку за объединение полуострова.

6 «Рабочие трудятся на послевоенном восстановлении города».

Однако, центр города по-прежнему находится на западном берегу реки. Несмотря на почти полторы тысячи лет истории, в архитектурном отношении Пхеньян – город новый, ведь в 1950-1953 годах северокорейская столица была буквальном стерта с лица земли американской авиацией.

7 «Ворота Тэдон».
Даже то, что северокорейцы объявляют «памятниками старины», в действительности является новоделами, часто – весьма далекими от оригинала.

8 «Бастион внутренней стены Пхеньяна периода династии Когурё».

9 «Улица Чхоллима».

Центральные кварталы столицы – это действительно широкие улицы, дома современной архитектуры, монументальные здания учреждений. Это – парадный центр, где сосредоточены основные правительственные учреждения, где живет правящая элита. Эта часть города, которую и можно считать Пхеньяном пропагандистским, Пхеньяном-витриной, невелика: в середине восьмидесятых из конца в конец ее можно было пройти от силы за полчаса. В первые послевоенные годы центр города располагался на протянувшемся вдоль берега Тэдонгана проспекте Сынни (то есть «Проспекте Победы», который назывался проспектом Сталина до середины семидесятых – еще один символ северокорейского неприятия «критики культа личности»). Проспект Сынни и поныне застроен массивными, помпезными и тяжеловесными домами, по стилю очень похожими на советские постройки первых послевоенных лет. В середине восьмидесятых, однако, наиболее парадной частью города были районы, которые располагались немного западнее, на проспектах Чхангван и Чхоллима. Именно эта часть столицы и стала любимым объектом съемок для официальных фотографов.

10 «Авторазвязка в Сонгсине».
И вот опять уже знакомая «Ауди»!

Однако на глянцевых официальных снимках не слишком заметна одна маленькая деталь: большая часть этого района отгорожена металлическим забором, проходы в котором охраняются часовыми. Там жила элита правящей бюрократии Северной Кореи. Для ее членов были сооружены эти дома с великолепными многокомнатными квартирами, их ждали по утрам роскошные «мерседесы», для их детей была построена образцовая 1-ая средняя школа, образцовый детский сад и ясли. В закрытом районе есть и специальные магазины и многое другое, что необходимо чиновникам для безбедной жизни.

11 «Народный Дворец культуры».

Там же, совсем рядом с престижными кварталами высшего чиновничества, расположились и те сооружения, что стали архитектурными символами современной Кореи: театр Мансудэ, Народный дворец учебы, Дворец съездов Мансудэ, Дворец пионеров и школьников, Первый универмаг.

12 Все это сосредоточено на маленьком пятачке, маленьком даже по сравнению с престижным центром, который тоже невелик по площади. Любопытно, что на издаваемых для иностранцев схематических планах Пхеньяна этот центр показывают непропорционально большим, раз в пять больше, чем он должен был бы быть, исходя из примерного масштаба карты.

13 «Большой Дворец учебы вырастает в самом сердце Пхеньяна».

В нескольких сотнях метров от проспекта Чхангван, близ советского посольства, возвышается громада театра Мансудэ. В наше время, когда из-за отсутствия заказчиков во всем мире практически прервалась традиция дворцового строительства, Мансудэ, пожалуй, одно из последних сооружений, на которые не жалели ни денег, ни труда.

14 «Парк Юности».
На этом снимке красная машина изображает обслуживание нужд трудящихся на прогулке. Сложно сказать, правда, в порядке какой очередности это обслуживание мыслилось. Впрочем, про транспорт, включая общественный, и свободу передвижения я расскажу как-нибудь в следующий раз.

Фонтаны с подсветкой каждый вечер придают площади у театра, центральной в Пхеньяне, вид совершенно феерический. Вода в подсвечиваемых разноцветными фонарями фонтанах сама начинает светиться то красным, то синим, то голубым цветом. Из бассейнов на площади встают огромные сияющие столбы или водяные разноцветные костры. Каждый вечер десятки и сотни жителей столицы приходят сюда полюбоваться этой красотой, так контрастирующей с их повседневным бытом, нищим и серым.

15 «Улица Раквон».
Узнаете? Для сомневающихся скажу, что при постановке этих съемок даже номер у машины поменять не догадались.

В центральной же части города, естественно, расположено и большинство правительственных учреждений. Любопытно, что, как правило, в КНДР организации не имеют вывесок, по крайней мере, так обстояли дела в 1984 году. Тот, кому это нужно, и так знал, где расположено то или иное министерство или ведомство, ну, а прочим, как считают в Северной Корее, этого знать и не полагается. Вывесок не было даже на столь безобидных организациях, как министерство здравоохранения или просвещения. Другая особенность – наличие охраны (часто вооруженной) у всех мало-мальски значительных учреждений. Даже в школах и университетах у ворот обычно стояли «часовые», в роли которых выступали сами учащиеся.

16 «Дом, в которой родился великий вождь президент Ким Ир Сен в Мангандэ – колыбель революции».
Конечно, это не лучший пример обычной северокорейской хибарки, но фотографии в официальном издании в этом смысле разнообразием не балуют. Кстати, сей отчий дом великого вождя нашелся явно не без участия партии. По отзывам людей, кто там бывал, бутафория чистой воды – даже отопления не предусмотрено. Или великий вождь по ночам в детстве неизменно мерз? А вообще история «открытия» здорово напоминает, как в Ульяновске был срочно найден к какому-то там юбилею Ильича отчий дом оного со следами торопливой отделки…

За пределами небольшой парадной центральной зоны начинался другой Пхеньян. На первый взгляд, застройка этих районов отличалась от центральной только большей скромностью и некоторой монотонностью. Вдоль обсаженных деревьями дорог тянулись многоэтажные дома довольно современного, хотя и «коробчатого», вида, так что если ехать по улице на машине или комфортабельном интуристовском автобусе (а именно так передвигается по улицам северокорейской столицы подавляющее большинство иностранцев), да еще не особо оглядываться по сторонам, то создавалась полная иллюзия того, что машина идет по современному многоэтажному городу. Дело, однако, в том, что современные дома лишь протянулись лентами вдоль дорог, они как ширмы закрывают внутренность кварталов, которые сплошь застроены маленькими традиционными лачугами, и представляют собой настоящие трущобы. Эти трущобы были закрыты от взгляда с улицы не только современными домами, но и высокими бетонными заборами, которые окружали любой квартал.

17 Более наглядное изображение домов.

Еще дальше от центра города, в местах, куда не забредали иностранные и иные «гости столицы», трущобы располагались открыто, уже безо всяких ширм и прикрытий. Особенно много традиционных лачуг было в Восточном Пхеньяне, то есть в новой, левобережной части города. Там современная застройка, если не считать обширного района Мунсу, протянулась лишь узкой полосой вдоль нескольких улиц, параллельных левому берегу Тэдонгана, и еще двух уходящих к восточной окраине проспектов: Сэсаллим и Тэдонвон. Весь остальной Восточный Пхеньян – это море плотно прижавшихся друг к другу маленьких кирпичных и глинобитных домишек, которые тянутся на многие километры. Там нет даже улиц в точном смысле этого слова, а лишь извилистые неасфальтированные проходы и проезды между домами.

18 «Кухонная утварь».
Для обычной северокорейской семьи, даже проживающей в привилегированном Пхеньяне, это чистой воды фантастика, они, возможно, вообще не знали о половине подобных излишеств. В ту пору холодильники имелись в домах чиновников лишь высокого ранга, а здесь их сразу два. Но абажур на лампе, что характерно, все равно отсутствует.

Типичный пхеньянский одноэтажный дом представляет из себя невысокое сооружение с черепичной или шиферной крышей, оштукатуренными и выбеленными кирпичными стенами. Все окна и двери обращены в одну сторону и выходили в маленький двор – огородик. По моим приблизительным подсчетам, площадь этих домов (вместе с подсобными помещениями) колеблется от 15 до 30 квадратных метров, в среднем составляя примерно двадцать квадратных метров. Обычно такой дом состоит из двух смежных комнат и кухни с топкой ондоля (система отопления в Корее, аналогичная китайскому кану, которая существует там с незапамятных времен и предусматривает, что теплый воздух проходит под полом жилых помещений, отапливая их). Обстановка бедная, как правило, самодельная, часто в комнате есть только низенький столик и небольшой шкаф. К дому может быть пристроена кладовка.
Теснота в таком жилище страшная, по ночам едва ли не весь пол в комнате превращается в кровать, но днем дом обычно пустует: старшие – на работе, а дети в школе или же бегают на улице.

19 Отапливают дома традиционным способом, с помощью ондоля, топливом которому служат угольные брикеты в виде цилиндров. Изготовляют их из угольного порошка и пыли на специальных небольших ручных прессах. Кстати, точно такие же угольные цилиндры и почти такое же примитивное оборудование для их изготовления до недавнего времени часто попадались на глаза и в Сеуле (сейчас, впрочем, в южнокорейской столице они почти полностью вытеснены газовым и нефтяным отоплением). Своеобразная деталь внешнего облика корейских домов – это их трубы. Как правило, это просто куски водопроводных железных труб, часто даже кривые и грубо обрезанные, которые, вдобавок, и установлены не вертикально, а как-то наискосок. Эти кустарно-причудливые трубы, по крайней мере на советский глаз, придают всем домам какой-то неустроенный, временный вид. В большинстве домов дымоход ондоля выходит, по дальневосточной традиции, под стеной дома, но порою труба может торчать и из самой крыши.

20 «Вдоль красивой реки Патонг».

Тесно не только в доме, но и вокруг него. Плотность застройки в трущобах очень велика, до 30% всей земли занято самими постройками, место остается лишь для крохотных огородиков и узких тропинок, петляющих между домами. Ни эти тропинки, ни более широкие проезды не асфальтированы, так что только скалистая почва Пхеньяна спасает их во время дождей от превращения в потоки грязи. Пешеходные тропинки, впрочем, иногда выкладывают бетонными плитками, но делается это редко.
Приусадебный участок в городах составляет 30 квадратных метров, в деревнях – до ста (то есть одна сотка). Много на этом не вырастишь. Можно было иметь, например, куриц, но из животных ничего крупнее.

21 Но вернемся к жизни пхеньянских кварталов. В трущобах есть водопровод, но не канализация, так что жителям приходится пользоваться одним общим туалетом на 5–10 домов. Разумеется, ни о каком смывном туалете речи не идет, и те из наших соседей-студентов, кто приехал из провинции, говорили, что такое устройство как унитаз они впервые увидели в Пхеньяне. Впрочем, и в Пхеньяне современные туалеты были тогда (как, впрочем, и сейчас) только в многоэтажных домах. В индивидуальных домах часто нет и водопроводных кранов, поэтому среди однообразных крыш домов то тут, то там мелькает причудливая крыша беседки. Это не просто беседка, а водопроводная колонка – центр жизни целого квартала. Рядом с колонкой есть небольшая площадка, где возятся дети, в самой беседке набирают воду и стирают женщины.

22 «Квартиры для трудящихся»

Время от времени попадались в трущобных районах и, так сказать, здания общественного назначения – видимо, помещения для собраний и работы низовых административных органов. Это были те же лачуги, но только расписанные лозунгами и увешанные плакатами. Впрочем, лозунги висели и на стенах многих обычных домов. Как нам объяснили, все жители обязаны время от времени писать и вывешивать для всеобщего обозрения всякие призывы типа: «Да здравствует Любимый Руководитель Ким Чин Ир!» или «Все на достижение «темпов 80-х годов»!». Надо сказать, что особого рвения в этом вопросе население как-то не проявляло и лозунг, мелко и кое-как написанный корявыми буквами на узком листочке, выглядел отнюдь не впечатляюще.

23 Важный момент – система народных групп. Все население страны было объединено еще в начале 1960-х в группы взаимного контроля, я бы сказал – в группы «взаимного стука», численностью 30–75 человек в каждой. Практически говоря, это квартал в деревне или подъезд, если это большой многоэтажный дом. Каждая такая группа имела свою начальницу (типично женская должность, тетушкина), которая за небольшие деньги, а местами и на общественных началах вела учет много чего там происходящего. В частности, вы не могли ночевать за пределами своего дома и не могли оставить кого-либо у себя ночевать, если вы до 10 часов вечера не сообщили своей начальнице, что «у меня ночует такой-то человек по таким-то причинам».
Периодически проводились обыски, выборочные проверки каждого такого квартала (и обычно 3-4 раза в год совместно с силами милиции, органов и администрации) на предмет соответствия правилам: все ли ночуют, кто прописан, куда делись, кто не прописан, у ночующих – правильно ли выправлены документы, правильно ли заблокированы радиоприемники. Потому что все радиоприемники пломбировались, чтобы их нельзя было переделать так, чтобы слушать иностранное вещание. Все приемники имели кнопочку «о великом вожде», другую кнопочку – тоже «о великом вожде» и третью кнопочку – «еще о великом вожде», примерно такая система.

24 «Улица напротив моста через Тэдонган».
Внимание! Чуть левее центра кадра можно заметить знакомый красный силуэт.

Любопытная деталь – обилие проводов полевых телефонов, протянутых между деревьями в парках, на улицах, во дворах. Порою эти провода опутывали деревья прямо как паутина. Связано это, видимо, как с обилием всяческих армейских частей и организаций, так и со слабым развитием «гражданской» телефонной сети: частных телефонов почти нет, во всем городе я видел только две или три кабины телефонов-автоматов. Телефон в квартире – большая привилегия, доступная лишь немногим. За пределами же Пхеньяна состояние телефонной сети вообще первобытное: разговоры ведутся через коммутатор с доисторическими «телефонными барышнями».
С конца семидесятых годов в Пхеньяне шло довольно интенсивное строительство, хотя, видимо, по меньшей мере половина населения корейской столицы жила еще в традиционных лачугах (да и квартиры в новых домах заселены в основном для представителями элиты). Кроме района проспекта Чхангван, в роскошных домах которого живет преимущественно высшее чиновничество, крупные жилые районы строились на левом, восточном берегу Тэдонгана.

25 «Новые жилые кварталы».

На первый взгляд большинство новых домов в Пхеньяне производили впечатление панельных, но это была иллюзия. Крупнопанельного строительства в Корее не было и нет, дома возводят из нестандартных бетонных блоков, по размеру больше похожих на очень большие кирпичи. Прием этот не нов: в свое время в петровском Петербурге тоже разрисовывали под кирпич стены рубленных деревянных домов. Советские специалисты-строители, с которыми мне приходилось общаться, отмечали высокую прочность корейских сооружений. Низкий уровень технологии, по их словам, в целом компенсировался добросовестностью рабочих и высоким качеством цемента.

26 «Новые виды благоденствующей столицы».

Действительно, технология на северокорейских строительных площадках оставляла желать лучшего и в 1985 году (не улучшилась она и поныне). Примитивные подъемные краны с забавной, грубо сколоченной из досок кабиной в самом низу, да бетономешалки – вот и вся механизация на стройплощадках. Толпы людей с кирками и лопатами вполне заменяли отбойные молотки. Не раз мне приходилось видеть, как рабочие вручную, с помощью блоков и даже без помощи ручных лебедок, поднимали люльки с малярами на высоту третьего и четвертого этажей. Удивительна слаженность, с которой работали корейские строители: четкие команды, быстрое их выполнение.

27 «Великий вождь президент Ким Ир Сен руководит на месте стройкой на берегу реки Потонг».
«Руководство на месте» – это по сути северокорейский мем. Считается, что после порции многомудрого размахивания руками великого вождя дела сразу идут гораздо лучше. Ну, там у кур яйценосность мигом повышается и все такое.

На строительстве часто работали военные, а еще чаще – члены специальной военизированной строительной организации, так называемых «молодежных ударных отрядов», штатских же строителей было сравнительно немного. Изредка тут же, рядом со стройплощадкой, располагаются и наспех построенные казармы-времянки, в которых живут солдаты-строители.

28 «Ночь на улице Чхоллима».

Уже в 1984 году с освещением в городе было сложно, сказывалась характерная для Северной Кореи и постоянно обостряющаяся нехватка электроэнергии, так что освещены были лишь центральные улицы. Однако, при всем режиме экономии электроэнергии, на освещение памятников Ким Ир Сену энергии, однако, не жалели, Триумфальную арку, например, подсвечивали так, что даже в парке Моранбон, едва ли не в километре от арки, становилось довольно светло. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что и эта подсветка выключалась около полуночи.

29 «Утро на улице Пипа».

Надо сказать, что новые дома тоже не особенно комфортабельны по нашим понятиям, более того, в них, как мне говорили корейцы, зачастую даже еще теснее, чем в старых «чибах». Тем не менее, но большинство хочет, безусловно, жить в них, а не в жилищах традиционного типа, ведь в многоэтажном доме есть и вода, и освещение, и канализация, а то и лифт, который, правда, и в те, сравнительно благополучные, времена обычно включался (если включался) лишь утром и вечером, когда люди идут на работу.

30 «Новые перспективы долины Патонг».

Характерно, что асфальтированных улиц и дорог в КНДР мало. Нефть импортная, ее постоянно не хватало даже в лучшие времена, когда ее можно было закупать в СССР по льготным ценам. В столице, правда, асфальтом покрыта проезжая часть всех главных улиц, но вот тротуары вымощены бетонными плитками или забетонированы. В тех же провинциальных городах, которые мне удалось посетить, бетон – главное покрытие улиц.
Для меня было вначале странным, что за время своих первых прогулок по городу я не видел ничего, что можно было бы назвать заводом, лишь вдалеке, на юго-западе, виднелось несколько высоченных труб ТЭЦ. Впоследствии заводы все-таки обнаружились: они узкими полосами протянулись вдоль железнодорожных веток. Впрочем, и это обычно были не заводы в нынешнем советском понимании этого слова, а что-то вроде крупных мастерских: небольшие по площади, с наспех построенными цехами, с низенькими трубами.

31 «Улица района Чин».

Порядок и чистота в Пхеньяне поддерживались образцовые, несмотря на полное отсутствие любых уборочных машин. Все подметалось и выскребывалось, поребрики тротуаров белились, все деревья аккуратно обкладывались камешками, стволы их тоже белились. Но самое поразительное – это газоны. Никаких газонокосилок не было и в помине, так что газоны вручную... нет, не выстригались – выщипывались! Часто, идя по улице, можно было увидеть группу женщин, которые, сидя по-корейски, на корточках, руками или специальными пинцетиками выщипывали траву на газоне.

И опять знакомая «Ауди». С нее началось, ею и заканчивается. На самом деле в книге-фотоальбоме постоянно повторяются на снимках три или четыре машины, но эта самая приметная.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив