Петрова и Петров: прощание славянки.

bezobraznaja_el — 29.08.2010 Петрова была родительницей не только тихой пятиклассницы Кати, но и девятиклассницы Маруси, девочки сложного характера. Сложность характера заключалась даже не в том, что Маруся за неделю посещала не более двух уроков, предпочитала историю. Сложность была скорее в ее периодах молчания - она не разговаривала ни с кем по три месяца, а после начинала плакать и плакала, не прекращая, сутки. В эти моменты Петрова закрывалась в ванной надолго, а тихая Катя читала вслух «Доктора Айболита», помнила наизусть.

Петров очень гордился своей семьей в моменты, когда Маруся не плакала, Петрова не глотала Курвуазье под душем, а Катя не декламировала: «И пришла к Айболиту лиса, ой меня укусила оса!». Традиционно он много внимания уделял религиозному воспитанию детей. Раз в неделю девочки посещали воскресную школу и пели в церковном хоре. В эти моменты Петров по-отцовски гордился ими с особой силой. Говори даже: «Мои девочки!» или «Господи, хорошо-то как!». Однако гордость не помешала ему в один из дней мая положить рядом с женой, собирающей его же рубашки в небольшой тючок для отправки в прачечную, черную папку из заменителя кожи.
- Что это? – спросила Петрова, она была занята. Помимо сбора грязного белья она обдумывала идею подарка ценной приятельнице из светского общества. Приятельница коллекционировала антикварную мебель, и ей был присмотрен миниатюрный комод розового дерева. Надо было оплатить и заказать доставку, причем Петрова планировала в роли грузчиков использовать мускулистых танцоров стриптиза. Разумеется, с последующим использованием их уже в роли танцоров стриптиза. Так что Петрова переспросила незаинтересованно, указывая глазами на папку:
- Что это?
- Ваша новая квартира, - ответил Петров, поправляя пальцами свой безукоризненный пробор справа, - нормальная «трешка». Можешь сейчас съездить, посмотреть.
- Какая такая наша новая квартира, - удивилась Петрова, она мельком подумала, что квартира – это славно, но пора уже завершить ремонт загородного дома в Новинках, и проводить уик-энды там, в тиши и сосновых борах. Кушать ужин близ камина. Звон серебра о фарфор. Печеные яблоки на десерт.
- Обычная квартира, - пожал плечами Петров, - даю пять дней тебе и девочкам на сборы. Всю одежду можешь забрать. В среду приедет машина, девять ноль-ноль, вы переедете. Мебель не бери, там все имеется. Необходимое…
- Почему мы переедем? – Петрова, наконец, посмотрела на Петрова и выделила голосом местоимение «мы», - а ты что же?
- Я останусь здесь, - Петров вышел из комнаты, но оглянулся коротко, - и прошу без скандалов. Это не в интересах твоих. И девочек. Не забывай, у тебя девочки.
- А у тебя? – спросила Петрова зачем-то.
Петров аккуратно закрыл дверь. Пошевелил ключом. Больше Петрова его не видела. И по телефону дозвониться не могла. И секретарша ее не соединяла. И охранник в офис не пускал. И знаменитый коньяк радовал меньше.
Говорят, что существует теория хаоса. Когда линейно можно объяснить только последнее событие в цепи. К примеру, Петрова обнаружила, что в платяном шкафу не хватает двух шуб от культовой русской модельерши. Она поняла, что это - очередное звено. Возможно, последнее. Но не смогла отыскать первых.
Через пять дней она распаковывала вещи – спальный район, просторная квартира, неплохой ремонт, и мебель, действительно, есть. Маруся плакала, Катя дошла до строк: «Маленькие дети! Ни за что на свете! Не ходите в Африку, в Африку гулять!». Мобильный телефон грянул «Прощание славянки». Такой рингтон еще до всяких изменений жизни Петрова выбрала для мужа потому, что в юности он служил на флоте. Три года, как положено. «Прощание славянки», Петрова два раза заикается на простом «Ал-ло», Петров в трубке откашливается и произносит:
- На месте? Отлично. Буду пополнять твою карточку Виза ежемесячно фиксированной суммой, детям должно хватить. Мне не звони, с девочками буду связываться сам. Да… И еще, машина, полагаю, тебе более не потребуется. Шофер забрал ее пять минут назад.
Петрова бросилась к окну. Дерзко-алого модного автомобильчика у подъезда уже не было. Она подавилась рыданием и заварила чаю. Руки дрожали. Дочери к столу не вышли. Началось лето.
Фиксированная сумма оказалась намного меньше ожидаемой. Чуть ли не в десять раз, чуть ли не в сто. Маруся ругала лапшевник и требовала рыбного супа буйабес. Катя пинала ногой новую кровать и утверждала, что не будет на ней спать никогда. Демонстративно ложилась на полу, крытом недорогим линолеумом местной фабрики «Синтерос».
Коньяк покупался трехсотрублевый, вместо баранины – курятина, в конце июня Петров забрал обеих дочек отдыхать на Майорку. Петрова сидела на табуретке. Грустила. Грустнее всего оказалось абсолютное отсутствие друзей. Казалось бы, вся жизнь Петровой состояла из приятных милых встреч с приятельницами за бранчем, и вот такое. Пустые дни тянулись. Спальный район раздражал. Пользоваться общественным транспортом представлялось невыразимо противно. На такси денег не было. Топала босыми ногами по квартире.
Приехали. Маруся, бронзовея средиземноморским загаром, сообщила матери о спутнице отца, девушке Лиле.
- Лиля – студентка университета, - дополнила жестокая Маруся, - у нее волосы достают до попы.
Петрова дослушала, встала, вдела ноги в дорогие из прошлого времени туфли, вышла на улицу и зашагала на автобусную остановку. Села в маршрутку, даже сумела открыть и закрыть капризную дверь. Долго ехала. Достигла своего прежнего дома. Устроилась как-то на скамейке, укуталась волосами. Когда-то белые, они густо проросли от корней темно-русым и седым. Через полтора часа подъехал большой мужнин автомобиль. Водительская дверца открылась. Оттуда выпрыгнула девушка. Очевидно, Лиля. Выглядела она не старше Маруси, и волосы, волосы. Никакого Петрова рядом не наблюдалось. Девушка сама себе рассмеялась. Солнце бликовало на ее нежном лбу. Петрова подошла к ней и плюнула в центр лица. Со всей силы наступила шпилькой на сияющий малиновый педикюр девушкиной ноги. Лиля завизжала, кровь брызнула.
Петрова отправилась обратно. Фиксированные суммы поступать на карту перестали. К девочкам Петров не приехал. И не позвонил.
Петрова забрала детские документы из гимназии, где ее знали как взбалмошную мамашу по прозвищу «деньги не проблема». Ей стыдно показываться там. Девочки будут учиться в районной школе, она удобно расположена – прямо во дворе, и никаких скоростных шоссе рядом.
С трудом нашла свой диплом, вспомнив, что когда-то получила профессию инженера-строителя. В итоге устроилась продавцом-консультантом в ближайший торговый центр, секция женского готового платья. Хозяйке понравилась ее одежда и обувь – покупатели всегда смотрят, обращают внимание.
А так – ничего не изменилось. Маруся молчит второй месяц, Катя бубнит про акулу-каракулу, Петрова закрывается в ванной и отпивает понемногу из бутылочки в форме фляжки.


ps Казалось бы, морали сколько угодно - высокомерие наказано, приговорено к исправительным работам, и можно торжествовать. Но нисколько не хочется почему-то.

Оставить комментарий

Популярные посты: