ПЕЧАЛЬНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ, СЛУЧИВШЕЕСЯ С МИХАИЛОМ ВРУБЕЛЕМ НА НИЖЕГОРОДСКОЙ ЯРМАРКЕ

nikonova_alina — 01.09.2022

Часть 3. Скандал

        Когда Савва Мамонтов уговаривал Михаила Врубеля взяться за работу над панно для Всероссийской выставки, он, по сути, ввел художника в заблуждение, убедив его, что место для его работ фактически уже зарезервировано в Художественном павильоне, где представить свои картины мечтали все художники России. На самом же деле все было совсем не так замечательно, а Мамонтов пошел на серьезный, хотя и осознанный риск.

        Дело в том, что в художественном разделе Всероссийской выставки фактически наблюдалось откровенное двоевластие. Мамонтов получил от организатора С.Ю.Витте карт-бланш в отношении художественного оформления выставки, но вот отбором картин для Художественного отдела занималась специальная комиссия Академии художеств, и без разрешения академиков ни одна из картин не могла быть принята к экспонированию на выставке. Мамонтов же просто обошел эти требования, воспользовавшись своим положением, дружбой с Витте и полученным от него формальным разрешением заниматься оформлением всех павильонов без исключения.

        В итоге, комиссия, отбиравшая картины для Художественного павильона, изначально была предубеждена против панно Врубеля. Их объявили «нехудожественными» не потому, что они были плохи или недостойны, или их замысел и техника исполнения показались слишком необычными, но потому что академики посчитали себя оскорбленными тем, что Мамонтов не удосужился согласовать с Академией свое решение и протащил работы Врубеля в Художественный павильон как бы контрабандой.

        Альберт Бенуа, ответственный уполномоченный за Художественный отдел от Академии художеств, послал телеграмму в президиум Академии, которая фактически стала приговором работам Врубеля: «Панно Врубеля чудовищны. Необходимо убрать. Ждем жюри». После чего жюри Академии под председательством ее вице-президента графа И.И. Толстого, в которое входили академики В.А. Беклемишев, М.П. Боткин, П.А. Брюллов, А.А. Киселев, К.А. Савицкий постановило «невозможным оставить эти панно... в залах художественного отдела». Проблема была еще и в том, что созданные Врубелем панно оказались настолько грандиозными и по размерам, и по художественному эффекту, что буквально забивали представленные в павильоне живописные произведения.

        Мамонтов возмутился таким поворотом дела, рванул в Петербург и доказал Витте, что Академия вмешалась не в свое дело, так как внутренняя отделка павильонов не входила в ее компетенцию, а панно Врубеля были не отдельными произведениями, а как раз элементами декора павильона.

        И закрутилась бюрократически-административная карусель. Витте обещал посодействовать отмене решения жюри, но граф Толстой обратился к президенту Академии великому князю Владимиру Александровичу, а тот к императору Николаю II. Николай встал в этом споре на сторону дяди, и против решения императора Витте уже ничего сделать не смог. В итоге панно сняли, а Врубелю устроили настоящую травлю. Прахов писал, что во время начала работы Врубеля под крышей павильона Художественного отдела до художника долетали «обрывки критических замечаний старых художников... Они не стеснялись в выражениях по поводу «безобразия декадентских панно»…»

        Врубель переживал эту историю очень тяжело. Он писал сестре:

        «…Я был в Нижнем... Работал и приходил в отчаяние; кроме того, Академия воздвигла на меня настоящую травлю; так что я все время слышал за спиной шиканье. Академическое жюри признало вещи слишком претенциозными для декоративной задачи и предложило их снять...»

        А Михаил Нестеров писал по этому поводу: "Как было не стукнуть лишний раз по макушке такого сопутника, как Врубель, авось, мол, и пойдет ко дну".

        Врубель так и не закончил «Принцессу Грёзу», а «Микула Селянинович» остался в виде эскиза. В самый разгар работы художник вообще бросил оба панно и уехал в Москву, где у него был еще один заказ на триптих «Фауст» (для кого-то из Морозовых). Даже 5000 рублей, которые Мамонтов заплатил ему за незаконченные панно не смягчили для него мерзкое послевкусие, оставшееся после этой истории.

        Но это — Врубель, художник, ранимая и трепетная натура. А вот закаленный в боях с конкурентами коммерсант Мамонтов сдаваться не собирался. Он все равно решил выставить панно Врубеля , хотя времени для исполнения картин в срок оставалось крайне мало. Даже то что художник полностью утратил интерес к этой работе, его не остановило.

        Мамонтов связался с Василием Поленовым, который приехал в Нижний на выставку в конце мая 1896 год и попросил его помочь дописать полотно. Поленов так писал об этом жене:

        «Савва и Константин <�Коровин> упросили меня взять на себя окончание врубелевских панно. Они так талантливы и интересны, что я не мог устоять».

        Панно привезли в Москву, в дом Мамонтова. Врубель, который уже немного отошел от стресса, по утверждению Поленова, был «в полном восторге от того, как дело повернулось», и даже взялся руководить последним этапом работы, хотя сам к панно больше не прикасался. Поленов писал об этом времени так:

        «…Мы с Коровиным усиленно работаем... Двойная ответственность за себя и за другого (т. е. Врубеля)... Я люблю работать у Саввы в доме, когда там носится художественная атмосфера. Первым делом, когда я приехал, я пошел к Врубелю и с ним объяснился, он меня чуть не со слезами благодарил. Потом Сергей (старший сын С. И. Мамонтова) мне передавал, что Врубель совершенно ожил, что он в полном восторге от того, как дело повернулось. Я с ним сговорился, что я ему помогаю и только оканчиваю его работу под его же руководством. И, действительно, он каждый день приходит, а сам в это время написал чудесное панно «Маргарита и Мефистофель». Приходит и Серов, так что атмосфера пропитана искусством…»

        Мамонтов не случайно обратился с просьбой закончить работу над панно именно к Поленову. Поленов считался одним из крупнейших и признанных художников-передвижников, который еще в 1876 году удостоился звания академика. Его уважали в академических кругах, поэтому тот факт, что он вдруг взялся за доделку полотен некоего Врубеля, художника на тот момент малоизвестного, да еще и отвергнутого официальными кругами, должен был произвести на членов академического жюри сильное впечатление.

        Пока Поленов и Коровин, который тоже участвовал в проекте, работали над панно, Мамонтов, возмущенный несправедливостью академического жюри к Врубелю, продолжал борьбу с Академией. Он арендовал кусок земли за оградой выставки и поручил подрядчику Архангельской железной дороги Бабушкину срочно до открытия выставки построить еще один павильон, над которым прикрепили вывеску со следующим названием: "Выставка декоративных панно художника М. А. Врубеля, забракованных жюри императорской Академии художеств". Через несколько дней по настоянию администрации выставки последние пять слов вывески пришлось закрасить, но этот павильон и так оказался чуть ли не главной скандальной сенсацией выставки. Посетители валом повалили смотреть скандальные работы. Как писал об этом Прахов:

        «…Павильон открыли одновременно с открытием выставки, а вывеска повешена поутру. Вход в павильон вначале был свободным (позже установили плату (20 коп.) в пользу сторожа и кассира, он же - хранитель панно)…»

        В итоге благодаря Поленову, Коровину и Мамонтову доброе имя и репутация Врубеля были спасены, и даже сам император пожелал увидеть его панно. Но и репутация Академии не пострадала, поскольку по настоянию ее президента великого князя Владимира Александровича панно так и не были показаны в павильоне Академии. Однако на выставке все же появились целых восемь работ Врубеля, - триптих «Суд Париса», «Испания», «Портрет Арцыбушева», «Муза», и две его скульптуры - «Демон» и «Голова Богатыря» из «Руслана и Людмилы».

       Дело было в том, что Витте, посчитав недостаточным представительство на выставке произведений, характеризующих достижения русского искусства за последние четырнадцать лет (1882-1896), т.е. со времени последней Всероссийской выставки, послал Мамонтову письмо, в котором просил его и других собирателей предоставить на выставку принадлежащие им работы новых, молодых художников. Мамонтов, помимо других работ, выставил произведения Врубеля, стремясь тем самым добиться признания художника общественностью. Кроме того, в это же время в городе гастролировала мамонтовская Русская частная опера, которая показала спектакль «Гензель и Гретель» с декорациями Врубеля и его театральный занавес «Италия. Неаполитанская ночь». Так что Мамонтов устроил из всероссийской выставки настоящие «врубелевские сезоны». А история с врубелевскими панно стала одним из наиболее громких событий выставки.

Продолжение следует…

Сохранено

</>

ПЕЧАЛЬНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ, СЛУЧИВШЕЕСЯ С МИХАИЛОМ ВРУБЕЛЕМ НА НИЖЕГОРОДСКОЙ ЯРМАРКЕ

Михаил Врубель. Принцесса Грёза. 1896 Часть 3. Скандал         Когда Савва Мамонтов уговаривал Михаила Врубеля взяться за работу над панно ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

ida_mikhaylova

Июнь на обочине

kotofoto

Эвери - сестра Лиама

nbalanchak

Загадочные взрывы в Европе. НАТО даже не скрывает свой циничный расчёт по

watermelon83

Неизвестный карикатурист

a_simakoff

В поисках героя нашего времени

ep_malvina

С праздником Троицы, православные!

vesta_neo

Воронежские новости № 24/4

matveychev_oleg

Научно доказано: именно так должно выглядеть идеальное женское тело

• Ранее
• Архив