Основная проблема


А вот те, которые все-таки хотят вернуться. Женщина из Германии рассказывает:
«Основная проблема, с которой столкнётся лично моя семья по возвращении в У., это проблема с моей старшей дочерью. Ей семь лет, она сейчас ходит в немецкую школу, в немецкий класс, она хорошо говорит, читает и пишет по-немецки. У неё есть немецкие друзья.
В семье мы говорим по-русски. Она на русском читает, пишет, - правда, с ошибками, - но пишет. И категорически не хочет принимать мову. Когда я пытаюсь ей как-то внедрить это, поговорить с ней, когда я обращаюсь к ней и спрашиваю: «Як пройшов твий дэнь?», она отвечает: «Мама, разговаривай со мной нормально»!
Дочь принципиально не хочет учить наш язык, и с такой позицией она не будет его учить. Она с дедушкой и бабушкой на грузинском охотней общается, нежели на мове. У нее просто отторжение. И для нас это станет действительно проблемой. Потому что когда все закончится, и мы вернемся в У., ей в обязательном порядке придется её учить».
Кстати, сама мама эту историю рассказывает по-русски. Согласитесь, впечатление от её образа было бы совсем не то, если бы она говорила примерно так: «Хто зтыкнувся с цым?» (кто столкнулся с этим)? Сама она хочет выглядеть в глазах зрителей прилично, а ребенка толкает в село. И почему мать так уверена, что изучать придется «в обязательном порядке»? Она думает, что порядки на У. никогда не изменятся?
Дочь её понимает, несмотря на свой малый возраст, что «як пройшов твий дэнь?» это то же самое «как прошел твой день», только зачем-то перекрученное и сказанное с нарочитой значительностью в голосе. Подружки в школе ее засмеют. Она попросту не хочет быть смешной, она чувствует, что находится в среде, которая этого не примет. Ребенок хочет быть со своим окружением на одной волне, а не выделяться чем-то нелепым. Её "скуплятыся" и "спилкуватыся" (общаться) будет выглядеть в лучшем случае странно и вызовет дистанцию со сверстниками, в худшем - на нее будут пальцем показывать. Но мамочка ей «внедряет».
У мамы иллюзии, что вот-вот на У. замаячит светлое будущее, она уже практически видит свет в конце тоннеля, да что там, она на низком старте в новый рай, который обустраивали для нее, пока она пережидала в Германии. Я думаю, девочка даже в свои 7 лет понимает, что готовят для нее родители, и внутренне сопротивляется.
Ребенок чувствует ложь и фальшь. Когда мама говорит ей «донечку» вместо «доченька», девочка понимает, что это не от сердца и любви, а только лишь для того, чтобы ее переделать. И этим переделыванием занимается любящая мать. В кого же надо превратиться, чтобы даже детей своих видеть сквозь желто-голубую призму?
|
</> |