Оккупационная модель

sapojnik — 24.09.2010 А вот и еще одна антиутопия мне привиделась.

Допустим, Россия когда-то давно - ну, скажем, лет 80-90 назад - проиграла войну. Ну и, естественно, была оккупирована. Неважно кем - американцами ли, китайцами, может быть, вообще марсианами. Важно, что армия наша была разбита и рассеяна, полиция распущена, оккупанты вошли в каждый город, каждую деревню и начали наводить свои порядки. То есть натурально - заняли лучшие здания, открыли там оккупационные администрации, на улицах установили свои блокпосты, наладили патрулирование. Само собой, запретили всем жителям иметь оружие и собираться больше трех.

Жить в оккупированной стране - страшное дело! По настороженным улицам ходят вооруженные захватчики, то и дело слышны резкие команды на непонятном языке, а то и выстрелы... Слава богу, что все это было ужасно давно, и приметы той эпохи подзабылись. Разве что старая песня осталась - "Или как прежде, в черных бушлатах, грозно шагают твои патрули", - да и то, память настолько поистерлась, что люди считают песню со странными словами гимном какого-то футбольного клуба!

Оккупанты добивались главного: держать всех в страхе и подчинении - не зря ж страну захватывали. Им важно прежде всего продемонстрировать всем жителям - СИЛА теперь у них, и только у них. Для того и патрули, и комендантский час, а любые попытки сопротивления недобитых бойцов и полицейских бывшей России подавляются жестоко и по возможности в зародыше.

Однако время шло, попытки сопротивления слабели, народ постепенно привыкал к новому своему состоянию; а что делать? Жить-то надо. И оккупантам начинает надоедать держать в дикой России большие силы. Солдаты ропщут; патрулировать улицы в дикой Рашке - невеликое развлечение, вникать по необходимости в разборки аборигенов меж собой (а приходится, так как оккупанты любят порядок во всем) - вообще тоска.

И постепенно на самые низкие должности простых патрульных оккупационная администрация начинает набирать местных. Сама по себе патрульная служба у американцев (китайцев, марсиан) поначалу называется на их языке - но потом, для удобства аборигенов, название переводят на их язык; в подлиннике звучало что-то вроде "внутренние армейские дела" (оккупационной армии) - так и переводят: отделы внутренних дел. Аборигены запоминают, устроиться на работу патрульным становится престижным.

Параллельно на должности в саму оккупационную администрацию тоже начинают набирать местных, поскольку люди из метрополии не слишком рвутся в холодную Рашу, да еще на низкие должности. Уборщиков, письмоводителей, сладших клерков - всех берут из местных. Бояться эксцессов не приходится - в случае чего Отделы внутренних Дел всегда готовы прийти - хоть ночью, хоть днем - и забрать смутьянов, много о себе возомнивших.

Постепенно особо отличившихся патрульных из числа аборигенов начинают двигать по службе. Китайцы (американцы, марсиане) по-прежнему не желают отправляться в Расею, замена нижних и средних чинов во "внутренних делах" и оккупационных администрациях (названия постоянно меняют, подыскивая все более точные аналогии английскому (китайскому, марсианскому) обозначению в местном языке) идет полным ходом.

Идут годы, десятилетия... Оккупанты постепенно разбавляют местными кадрами даже свою специальную службу, призванную следить за настроениями внутри покоренной страны и в собственных органах оккупационного управления. Сначала туда по спецнабору берут только "расстрельщиков" - в первые лет 30 убивать приходится очень много, сотнями тысяч, f оккупанты берегут высокоразвитую психику своих граждан. Ну и, конечно, приходится нанимать шпиков, "подставных" из местного отребья, а потом и мелких сошек специально для работы с таким "грязным" контингентом... Однако со временем и здесь идет прогресс: аборигены научаются работать, многочисленными убийствами себе подобных доказывают лояльность - и вот уже в спецслужбе, в переводе с китайского (английского, марсианского) обозначаемой как "безопасность", даже на должностях среднего звена, уже принимающего решения в узком дозволенном диапазоне, тоже становится все больше местных "кадров".

Контролировать и "безопасность", и "внутренние дела" оккупантам очень удобно - ведь таким образом полностью под их контролем оказывается и преступность. Местным жителям не позволено никак бороться с преступниками, кроме как посредством обращения к оккупационным службам (впрочем, из-за мудрой многолетней политики русификации многие уже и забыли про их оккупационное происхождение). Соответственно, какие-то преступники разыскиваются более рьяно, какие-то - менее рьяно; какие-то не разыскиваются совсем, и в обмен на безнаказанность им поручаются наиболее щекотливые дела, направленные на реализацию все той же главной цели оккупантов - держать в повиновении и страхе покоренную страну.

Наконец, спустя 80 лет процесс русификации выглядит уже полностью завершенным: почти на всех ступенях как хозяйственных служб, так и силовых структур в покоренной 80 лет назад стране служат местные кадры. Разве что где-то совсем наверху, так высоко, что нам снизу не разглядеть, есть еще какие-то эмиссары: то ли китайцы, то ли американцы, то ли марсиане... А может, и нет. Не разобрать.

Народ в большинстве своем о случившейся много-много лет назад оккупации по большей части забыл; во-первых, сама по себе информация неприятная, чего ее помнить - а во-вторых, по понятных причинам воспоминания о той поре особо не педалируются, к тем, кто все-таки пытается что-то говорить, прочно прилепляется ярлык "очернителей" и даже "фальсификаторов".

Однако меньшая часть покоренного общества, его, так сказать, элита, самые образованные и допущенные к сытой жизни, все прекрасно помнит - и в его рядах наблюдается легкая эйфория и чувство даже некоторого злорадства. Шедшая 80 лет ползучая русификация оккупационного аппарата воспринимается "элитой" как пусть отдаленная, но победа. Сила солому ломит! Капля камень точит! С миру по нитке - голому рубашка! Эти пословицы особенно популярны своей посконностью среди самых "близких к народу" "элитариев". "Да, - говорят они другу в узких кругах, хихикая в кулачок и безбоязненно показывая дулю далекой метрополии. - Пусть мы проиграли войну - однако другим путем мы все равно одолели супостата. По капле, по капле мы выдавили чужаков со своей земли! В аппарате - все наши люди! И внутренние дела, и безопасность - кругом родная кровь! Без единого выстрела - мы победили!"

И лишь совсем немногие отщепенцы не разделяют ни равнодушия основной массы, ни эйфории "элиты". "Чему вы радуетесь? - говорят эти немногие. - Вы посмотрите на эти вертикальные структуры подавления: они ведь по-прежнему выстроены по оккупационному принципу! Команды спускаются сверху вниз, они не подлежат обжалованию, и народ, как и в первые дни после Поражения, абсолютно не властен над теми, у кого в руках оружие, трибуналы и тюрьмы! Хозяйственные структуры, собирающие и сортирующие дань с населения, абсолютно безвластны, а власть над силовыми структурами - не у нас! Чему же радоваться? Тому, что нас теперь держат за поводок нашими же руками? Давайте, но только давайте помнить, что мозг, управляющий этими руками - ЧУЖОЙ!"

И еще добавляют отщепенцы: если народ на своей территории не контролирует силовые структуры - это означает лишь то, что он продолжает находиться в оккупационной зоне.

Отщепенцы говорят еще много неприятного - но их, слава богу, никто не слушает.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив