Один из способов получения жилья в сталинском СССР

sergeytsvetkov — 12.10.2025

Подсказка: следует обратить внимание на фамилии присутствующих при обыске и адрес.

В годы Большого террора (1937–1938), когда Советский Союз захлестнула волна массовых репрессий, одной из скрытых пружин карательной машины стало стремление сотрудников НКВД к личному обогащению. За фасадом идеологических чисток скрывались вполне земные мотивы: захват имущества и жилья репрессированных. Этот процесс был не просто побочным эффектом репрессий, но порой их движущей силой.

В те годы страна переживала острый жилищный кризис. В 1920-е и начале 1930-х в города хлынули миллионы крестьян. Новые промышленные центры, такие как Магнитогорск, росли стремительно, но жилья катастрофически не хватало. В среднем на человека приходилось: 4-5 квадратных метров в промышленных городах, 6-7 — в крупных центрах вроде Горького, чуть больше — в Москве и Ленинграде. Большинство горожан ютились в коммуналках, бараках, а то и в подвалах. Отдельная квартира была роскошью, доступной лишь остаткам дореволюционной интеллигенции или новой советской элите — номенклатуре и "красной интеллигенции". В таких условиях донос на соседа мог стать билетом в лучшую жизнь: его комната в коммуналке или, если повезет, целая квартира переходила к доносчику или его покровителям.

Сотрудники НКВД, обладая административным ресурсом, использовали статью 58 Уголовного кодекса как инструмент для захвата жилья. Аресты сопровождались тщательным учетом жилплощади. Если в квартире проживал только арестованный, она опечатывалась и передавалась в распоряжение НКВД, а затем распределялась среди "нуждающихся" сотрудников. Если оставались члены семьи, они, как правило, сохраняли жилье, но исключения были нередки, особенно когда речь шла о престижных квартирах.

Примером служит дело Муралова из Кунцевского района Москвы. В 1937 году при обыске его квартиры в Петровском переулке сотрудник НКВД Каретников опечатал две из трех комнат, предупредив семью об "уплотнении". После осуждения Муралова его жена попыталась вернуть жилье, но безуспешно: в опечатанные комнаты уже вселился другой сотрудник НКВД. В другом случае, тот же Каретников, ведя дело работников кунцевского завода № 46, обратил внимание на трехкомнатную квартиру В.П. Куборского в Большом Власьевском переулке. Чтобы завладеть ею, он сфабриковал обвинения против квартиранта Куборского, Якова Литвака, подделав его национальность в документах, а затем добился ареста жены Куборского, Марии, обвинив ее в шпионаже. В итоге Каретников, используя служебное положение, вселился в их квартиру, отремонтировав ее за счет государства.

Не менее показательны события в регионах. В Сибири, как описывает Алексей Тепляков в книге "Машина террора", сотрудники НКВД присваивали не только квартиры, но и ценные вещи: часы, ружья, патефоны, сберегательные книжки. В Барнауле начальник отдела Перминов и его коллега Костромин фактически выступали в роли "жилищных агентов", распределяя квартиры арестованных.

Не забывали и о другом имуществе. Например, автомобиль, конфискованный у работника штаба ВВС СибВО Зубова, перешел к начальнику Особого отдела, а имущество заведующего Запсибкрайздравом Тракмана, оцененное в 100 тысяч рублей, бесследно исчезло.

Культурные ценности тоже становились добычей. Рукописи поэта Николая Клюева, редкие книги и письма Горького, Блока и Роллана из собраний новосибирских литераторов Вяткина, Вешана и Итина пропали без следа. В одном из случаев начальник СПО УНКВД ЗСК И.А.Жабрев лично сжег записку Ленина, хранившуюся у Вешана. Даже передачи для арестованных не всегда доходили до адресатов: деньги, предназначенные для прокурора Баркова, присвоил следователь после его самоубийства.

Руководство НКВД нередко закрывало глаза на эти преступления, а иногда и поощряло их, если мародеры "хорошо работали" над исполнением приговоров.

Масштабы мародерства поражали даже в те времена. В 1939 году, в ходе "бериевских чисток", вскрылись многочисленные случаи хищений и злоупотреблений. Начальник Нерчинского райотдела Богданов был осужден за присвоение вещей и организацию пьянок на деньги арестованных. В Новосибирске сотрудник Длужинский похитил сберкнижки и облигации, а начальник отделения Бейман был расстрелян за кражу ценностей на 50 тысяч рублей.

Истории тех лет, вскрытые в ходе реабилитаций, показывают, как глубоко коррупция и алчность проникли в карательную систему. Уничтожение документов о конфискациях, подделка анкет, фабрикация дел — все это позволяло заметать следы. Однако "бериевские чистки" обнажили масштаб злоупотреблений, сделав их достоянием гласности. Эти эпизоды — лишь вершина айсберга, но они ярко иллюстрируют, как в условиях тотального страха и беззакония личная выгода становилась мощным стимулом для участия в репрессиях.

Задонатить автору за честный труд

Приобретайте мои книги в электронной и бумажной версии!

Мои книги в электронном виде (в 4-5 раз дешевле бумажных версий).

Вы можете заказать у меня книгу с дарственной надписью — себе или в подарок.

Заказы принимаю на мой мейл [email protected]

«Последняя война Российской империи» (описание)

«Суворов — от победы к победе».

«Названный Лжедмитрием».

ВКонтакте https://vk.com/id301377172

Мой телеграм-канал Истории от историка.

Оставить комментарий

Популярные посты:

domitianus

Консольные столики: стильные акценты в интерьере

antinikisvet5

Радуйся, Всецарице, недуги наша благодатию исцеляющая

grafoman62

Плёс - город-грёза

mishin05

Почему сплоченное стадо тупых еврейский баранов и овец, захвативших математику,

colonelcassad

По выборам в Молдавии

katarina1983

А не прогуляться ли нам?! Дочь Упы, деревня Луковицы и осенняя халява

nik_rasov

Алиса теперь ссылается на меня

mikaprok

Мечты о процветании

rostislavddd

Реквием 12-му Донскому казачьему генерал-фельдмаршала князя

• Ранее
• Архив