Очень и очень странные фантазии в голове у людей

Мара подвизается на поприще создания таких фильмов с помощью технологий искусственного интеллекта, созданного особым способом.
...После первого успеха я немедленно получила заказ на следующий фильм, раскрывающий технические достоинства десятого айфака.Судя по роману, Пелевин полагает, что значительная доля недоступных для реализации в сегодняшнем дне фантазий, составляют темы однополой любви и садо-мазо. Давайте не будем смотреть на него свысока. Кто знает, какие из странных тем возникнут в голове читателя, если снять все запреты в его голове. Все-все запреты можно снимать только святым людям, тогда получится красота и полет. Но если снять все запреты в голове обычного человека, получится очень неприятное зрелище.
Теперь меня попросили сосредоточиться на синфазной анальной пробке, входящей в набор (я, к своему стыду, даже не распечатала пахнущую ванилью синюю коробочку, где эта штука хранилась в моем комплекте).
Артхауз – моя обычная слабость – допускался и в этот раз. Но исключительно в цветном варианте. Еще очень просили сделать «философскую ленту» – на них отчего-то был спрос.
– Философскую ленту – это про философов? – спросила я, валяя дурака.
Но представитель заказчика отнесся к моим словам с неожиданным энтузиазмом.
– Было бы идеально. Публика устала от гладиаторов и культуристов. Секс с философом – это свежо. А еще любопытнее… – он замолчал и потер горло, как бы проверяя, пройдет ли через него следующая фраза, – секс с самой философией.
– Секс с философией – это как? – озадачилась я.
– Вот и подумайте, Мара. Вы же у нас куратор.
– Вы имеете в виду в переносном смысле?
– Нет. Айфак-десять не поддерживает переносных смыслов. Только прямые.
– Тогда не понимаю, – ответила я. – Секс с жирафом, пальмой, табуреткой, даже с сосулькой или Мировым Правительством – все это еще можно представить и сделать…
– И именно потому подобное уже не интересно, – перебил заказчик. – Все это было. В той или иной форме. Если мы хотим захватить новые сегменты рынка… Да чего там, просто удержать старые, нам надо выходить на качественно другой уровень осмысления. Охватывать не только конкретное, но и абстрактное. Вы, Мара, можете стать первопроходцем в целом неизведанном океане…
Первопроходцем, да. Какой сладкий. Как будто он не знает, что моего имени не будет ни в титрах, ни в критике. Или, может быть, он имел в виду, что меня должно согревать само сознание моего первопроходчества?
Эти акулы бизнеса так романтичны.
Я составила соответствующее заказу векторное поле, загрузила его в систему и стала ждать, выделив на проработку скрипта целую неделю из-за сложности темы.
И тогда Порфирий вышел на связь. Причем самым неожиданным и даже напугавшим меня образом. Должна признаться, что это произошло в достаточно интимный момент.
Я была под веществами (но не так, чтобы меня трясло, конечно) и смотрела эпизоды из голливудских «Великих Римлян», модифицированные под мой вкус – в версиях для андрогина менять ничего нельзя, а последняя «платиновая расширенная» для айфака это позволяет.
Я была Юлием Цезарем и смотрела тот эпизод, когда Цезарь в пурпурном плаще сидит перед выстроенными в поле легионами, а вислоусый галльский вождь Верцингеториг (получившийся у голливудских гримеров похожим на цыганского барона) подъезжает к нему на коне, чтобы сдаться в плен по сложному ритуалу.
Я любила отыгрывать эту сцену так: Верцингеториг поднимается к Цезарю на помост в надежде на последнюю воинскую почесть, но Цезарь, хмуро оглядев поле, покрытое следами вчерашней битвы, суровым и сильным движением длани ставит его по-собачьи, а затем, на глазах четырех легионов, подступает к нему сзади...
|
</> |