Обрядить бабой: за какое преступление мужчину могли заставить носить женскую

Как известно, во время святочных игр русские наряжались в разнообразные «костюмы». Особой популярностью пользовались предметы мужского гардероба у женщин, и женского – у мужчин. Однако переодевание мужчин в женщин было и одним из видов наказания.

Развлечение и мерзость

На Руси переодевание мужчин в женские платья в основном носило развлекательный характер. Известно, что в период Рождественских праздников по дворам ходили так называемые ряженые, среди которых были и мужчины в женских одеждах. Женщины в свою очередь тоже рядились в мужскую одежду. Императрица Екатерина II тоже устраивала нечто похожее на святочные игры, когда мужчины надевали на себя предметы женского гардероба. Как пишет Юрий Рябцев в «Хрестоматии по истории русской культуры», в 1744 году императрице Елизавете Петровне вздумалось заставлять всех мужчин являться на придворные маскарады в женском платье, всех женщин - в мужском.

Понятно, что перечисленные выше забавы являлись добровольными. Никто никого к переодеванию не принуждал. Однако церковь подобные развлечения не одобряла. Например, новгородский архиепископ Илья в своем поучении, произнесенном в 1166 году на созванном им «местном» соборе, говорил: «Необходимо следить за тем, чтобы миряне, в особенности женщины, чинно стояли в церкви; унимать мирян от святочных игр в «тура» и «лодыги»; запрещать колядование и кулачные бои». И это неудивительно: как отмечает в своем труде «Ряженье в русской традиционной культуре» Л.М. Ивлева, согласно религиозным канонам, считалось, что «мужчина не должен одеваться в женское платье; ибо мерзок пред Господом, Богом твоим, всякий делающий сие».

Переодевание как наказание

Таким образом ношение мужчиной женского платья считалось на Руси явлением неестественным и даже постыдным. Поэтому нередко подобные действия совершались над мужчинами в насильственной форме и использовались в качестве наказаний. Так, Татьяна Бернштам в своем труде «Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX вв. Половозрастной аспект традиционной культуры» пишет о том, что такой экзекуции подвергался пойманный с поличным парень, от которого вне брака забеременела девушка. Если молодой повеса не желал жениться на беременной, на него надевали женский сарафан и выводили в таком виде на улицу, пытаясь криками созвать всех жителей деревни для того, чтобы те посмотрели на это зрелище.

Вообще, как известно, в прошлом внебрачные отношения порицались, впрочем, как и любовные связи на стороне. Так что и за такие провинности мужчин ожидало аналогичное упомянутому наказание. Как утверждает Дмитрий Зеленин, автор издания «Восточнославянская этнография», в Самарской губернии застигнутых врасплох любовников заставляли меняться одеждой: женщина надевала на себя все, что было на ее поклоннике, а мужчина – в свою очередь предметы гардероба своей избранницы. В данном случае важным также считались народное осуждение и насмешки над любителями интимных утех, поэтому после переодевания их водили по улицам города или деревни.

Почему это происходило?

Вполне вероятно, что возникновение таких своеобразных народных «судов» и «приговоров» было вызвано особенностями законодательства Руси, согласно которому женщина (по крайней мере, поначалу) была менее защищена, чем мужчина. И это несмотря на вину в каком-либо преступлении обоих или и вовсе одного мужчины. Например, Михаил Владимирский-Буданов в издании «Обзор истории русского права» пишет о том, что в Московском государстве только в случае убийства мужем жены, не совершившей какого-либо проступка, мужчину ожидала смертная казнь. Если же убитая была замечена в краже, то мужчине назначались членовредительные наказания, а если женщина была убита за прелюбодеяние, то супруг отделывался кнутом.

Надежда Нижник на страницах своего издания «Правовое регулирование семейно-брачных отношений в русской истории» также отмечает разность в оценке поступков мужа и жены на законодательном уровне. К примеру, одна из статей Русской Правды, повествующая о прижитии мужем незаконных детей от рабыни, придает этому факту характер нормального. В Уставе Ярослава речь шла лишь о разводе мужа с женой, а не наоборот. К слову, относительно последствий прелюбодеяния упомянутый Устав гласил: «аже муж от жены блядеть, епископу в вине, а князя казнить» и только. Секретарь же голштинского посольства Адам Олеарий писал о России XVII века: «…нарушителем супружеской верности называют того мужа, который от живой жены женится на другой».
источник