Об унижении собственного народа

В 1937 году дуче обнаружил, что итальянцы, предоставленные сами себе, особенно тысячи ветеранов, оставшихся работать в Эфиопии после войны, нисколько не стеснялись в вопросах «расового смешения». Если не было «белых» борделей – а их всегда не хватало – они обращались к местным проституткам, и «madamismo» - неформальный брак, процветал, поскольку наиболее удачливые устанавливали с местными женщинами более постоянные связи.
Исторически итальянцы, особенно люмпены, эмигрировавшие из Италии, селились рядом с представителями любых рас, которые им попадались. Нищим выбирать не приходилось. Но теперь шумиха Третьего рейха о чистоте рас, независимо от того, была ли истинно европейская «расовая основа» арийской или латинской, всё больше беспокоила Муссолини.
Поскольку Муссолини был по сути грубым социал-дарвинистом, верившим в неизбежное столкновение народов, и поскольку у него самого были сильные националистические наклонности, он был губкой для расового унижения своего собственного народа. Кто знает, было ли это следствием его собственного дискомфорта от работы итальянским рабочим в Швейцарии, или же всеобщего презрения к итальянской недисциплинированности, или же его собственных опасений, что итальянцы не годятся для серьёзной войны. Как бы то ни было, со второй половины 1930-х годов он кардинально изменил свой подход к воспитанию своих подданных.
В середине 1920-х годов он осуществлял контроль над итальянцами через гигантскую сеть организаций фашистской партии для детей, студентов, рабочих, партийных женщин и домохозяек. А ещё раньше его «сквардристы» избивали, подвергали чисткам, ссылали и убивали этих же итальянцев.
Теперь же он всё больше одержимо диктовал своим подданным личные привычки, начиная с возраста вступления в брак и заканчивая количеством детей, которых они должны были родить. Как будто он хотел распространить свой контроль над крупными артериями государства, армии и администрации на каждую жилку, каждый капилляр общества, чтобы контролировать каждую его пору.
В течение всего 1937 года он был одержим идеей смешанных браков, размышляя о том, смогут ли более суровые законы в Восточной Африке или более совершенная система публичных домов, или и то, и другое одновременно, остановить их.
Он беспокоился о снижении рождаемости в Италии, о принятии нового законодательства о налогообложении холостяков и о том, следует ли повышать — или понижать — высокопоставленных государственных чиновников в зависимости от количества их детей. Он даже приказал своему секретариату подсчитать, сколько детей у каждого из мужчин в Большом совете, и это количество, составлявшее в среднем около двух, оказалось значительно ниже национального стандарта.
В своих мемуарах Федерцони вспоминал похотливые перешёптывания и насмешки на заседаниях Большого совета, посвящённых обсуждению этих вопросов.
«Как обычно, — писал он, — не было никаких надлежащих этических или правовых норм». Муссолини действовал исключительно в соответствии со своими навязчивыми идеями, «бродя по округе, предлагая самые дикие и нелепые трюки — от обязанности служащих жениться для получения повышения по службе, премии или почетного звания до угроз конфисковать имущество умерших, если оно превышает определенный размер и покойный не оставил по крайней мере четырех живых наследников».
Источник
|
</> |