Об исповедях: некоторые наблюдения последнего времени

pretre_philippe — 19.12.2010 — Религия Количество исповедающихся сейчас в пост, естественно, возросло. Но завсегдатаи храмов, постоянные прихожане, продолжают исповедоваться так же, как это делали раньше, вне постного периода. Можно заметить не только то, что большинство среди них каются в одних и тех же грехах, как правило, повседневных и мелких, не требующих таинства исповеди так такового и свойственных практически всем людям, даже весьма преуспевшим в духовной жизни, но среди перечня этих грехов непременно услышишь «осуждение». Особенно от женщин: «Осуждала». На работе, в частности, или кого-то из родственников. А в самые последние дни тут добавилось «осуждение властей». Первые годы я просто это слушал молча… пока не возникли насчет таких признаний некоторые сомнения, которые постепенно накапливались. И на протяжении минувших примерно пяти лет я чаще всего задаю исповедающимся такой вопрос: «А как вы это понимаете, что значит осуждение?» И тогда между мной и очередной кающейся (как правило, повторяю, женщиной) происходит диалог примерно по следующей схеме:

- Итак, говорите, осуждение… Но прежде чем употреблять это слово, важно уяснить его значение. Как вы определите, что значит осуждение?
- …Ну это когда я вижу, что человек делает не то, я не соглашаюсь, про себя отмечаю, а иногда могу вслух выразить свое отношение…
- Так это же нормально!
- Ну а кто я такая, чтобы судить? Не мое это дело…
- Смотря как судите. Вы испытываете неприязнь к этому человеку, злость, жажду отмщения?
- Ой, ну нет, конечно, упаси меня Бог!...
- Тогда какое же здесь осуждение?...

Далее, как правило, следует пауза, и встречаешься с удивленным или озадаченным взглядом. Я продолжаю:
- А как же в нашей жизни жить без оценок? Каким образом различать, что хорошо в нашей жизни, что дурно, как уклоняться от зла и творить благо, к чему как раз призывает нас Писание?
- Ну надо видеть только свои грехи, а не на других смотреть…
- А вот примеры из Писания. Помните, как говорил Иоанн Креститель книжникам и фарисеям: «Порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?» Или апостол Павел галатам: «О несмысленные галаты! Кто прельстил вас?...». Как вы думаете, они осуждали?
- Ой, ну нет… (далее иногда следовали варианты, либо: «Да, но они имели на это право», либо: «Ну, они были святые»). Они обличали!
- Вот, вот! Именно, обличали. Как по-вашему, чем отличается обличение от осуждения?
- Они говорили эти слова без зла, желая спасения душам тех людей.
- Совершенно согласен с вами! Ну так и вы же признались, что у вас не было желания зла и неприязни к тем, с кем у вас были разногласия.
- Но мой же суд может быть неправилен, ошибочен!
- Согласен, вполне может быть. Но ошибочная оценка еще не значит осуждение. Это может быть в худшем случае, допустим, празднословие.

После такого разговора нередко бывало, что женщины облегченно вздыхали. Ну в самом деле, начитаются каких-нибудь брошюрок с тысячами наименований разных там грехов, и пошло-поехало, вплоть до собственной «крыши». В том числе – как это страшно, кого-нибудь осудить! В подобных акцентах на осуждение со стороны некоторых проповедников и писателей может быть, увы, некоторая манипуляция сознанием тех, кто слишком податлив и внушаем по своей психике, пусть и неявная. В результате которой последнего рода люди боятся вообще выразить хоть какую-нибудь позицию, житейскую, гражданскую или, тем более, церковно-общественную. Грибоедовский тип Молчалина не только довольно стар, но он по-прежнему слишком современен. Вместо «В мои лета не должно сметь свое суждение иметь», поскольку «В чинах мы небольших», церковные Молчалины заранее скажут: «Батюшке/владыке виднее. Он Богом поставлен, а мы кто такие?». В общем, «Молчалины блаженствуют на свете»!

А еще за последние дни ко мне подходили люди, решившие перебрать свое далекое прошлое и написавшие по полстраницы из грехов своего детства или юности. Я удивился, естественно, напомнив, что покаяние состоит в обращении и перемене образа жизни, а не в выцеживании очередных деталей далекого прошлого, в которых, так или иначе, уже давно человек раскаялся. Оказывается… накануне были прочитаны «Мытарства» блаж. Феодоры! И теперь кающуюся овладел страх: а ведь все спросится ТАМ, до мельчайшей детали! Ну вот, плоды такого чтения – налицо…

Разумеется, есть и другая крайность, которая непременно присутствует в нашей российской жизни, сотканной, как известно, из многих крайностей и противоположностей. Буквально за два последних дня я услышал на исповедях два независимых друг от друга признания о том, как надоела эта «иудейская власть». Ну конечно же, я не удержался, чтобы поинтересоваться, почему она иудейская и в чем это иудейство проявляется; может, скорее у власти стоят чисто светские люди, равноудаленные как от православия, так и от иудаизма? Вразумительного ответа, естественно, не получил. Понятное дело, тоже какой-то литературы начитались; какой, можно только догадываться…
Меня всегда не то, что удивляла, а некоторым образом возмущала такая «конспирология»: ну допустим, на секунду представим себе, что это правда. Евреев в России всегда было немного, а иудеев среди них уж подавно, какие-то доли процента. Значит, эти доли, пробравшиеся во власть, определяют решающим образом жизнь остальных 99 с лишнем процентов россиян и ответственны за все наши беды и неустройства? Простите, но тогда чего стоит сам этот народ, который позволяет собой манипулировать, как кому вздумается?.. А в остальном, в милиции или много где еще берут взятки или дают их – иудеи, масоны, конечно же. И пьянствуют в российской глубинке почти повсеместно – они же (хотя нет, их спаивают…)).

Некоторые из исповедовавшихся мне в осуждении, впрочем, резонно возражали: но ведь так можно себя оправдать во всем, и зачем тогда вообще каяться? Разумеется, такой риск есть. И тут необходимо действительно идти узким путем между Сциллой боязни вообще оценивать что-либо и кого-либо, и Харибдой безудержного потока слов и эмоций, часто совершенно неконструктивных, а то и просто унизительных и оскорбительных. А наговаривать на себя то, чего нет и не было, явно не стоит. И если уж каяться в осуждении, то в настоящем, если оно действительно есть, а не в мнимом; а главное, пытаться исправляться после этого хотя бы на внешнем уровне взаимоотношений, поскольку не за какую-то праздную шальную мысль, а за всякое праздное слово мы, действительно, дадим ответ (см. Мф. 12, 36).

Сохранено