О советском дефиците.

anlazz — 14.11.2015 О советском дефиците.

Вряд ли какое явление можно назвать одновременно и столь известным, и столь малоизученным одновременно, как то, что называют «советским дефицитом. В самом деле, любой человек, который застал позднесоветское время, помнит пустые прилавки магазинов и огромные очереди за самыми элементарными товарами. Это очевидно даже для тех людей, которые хорошо относятся к советскому периоду. И одновременно с этим, «механизм» возникновения данного дефицита остается скрытым. «Привычные» в рамках антисоветизма объяснения, вроде того, что СССР оказался не способен к удовлетворению элементарных потребностей граждан, при внимательном рассмотрении (выходе за пределы антисоветской идеологии) оказываются несостоятельными. К примеру, эта концепция не учитывает то, что «при Сталине», и «при Хрущеве», когда экономика страны была намного слабее, чем в конце своего существования, никакого «дефицита» не было…

Впрочем, поскольку сам «дефицит», как таковой, является одним из краеугольных камней самого антисоветизма, то тут мы имеем дело со своеобразной «петлей обратной связи». Именно поэтому рассмотрение данного вопроса, как и всего, произошедшего в «СССР эпохи упадка», требует отхода от привычных («антисоветских») построений, и переходу к другому «понятийному аппарату». К счастью, подобный вариант более чем возможен – за пределами «антисоветизма» существует огромный выбор работающих концепций общества (вернее, «антисоветизм», как таковой, выделяется из них, поскольку ни разу не рабочий). Более того, возникновение пресловутого «дефицита» можно рассмотреть на, практически, «лабораторных моделях», которые нам широко предъявляет текущая реальность. А уж затем перейти, собственно, к СССР.

В качестве подобной модели хочу привести одно довольно близкое событие, прекрасно показывающее, как формируется пресловутый дефицит. Речь идет о «соляном кризисе» 2006 года. Сейчас это уже забылось – а зря, поскольку этот пример являет собой прямо-таки лабораторный опыт, показывающий, как, практически на пустом месте может возникнуть аномальная нехватка товара. И через него достаточно просто понять, как все-таки возникает нехватка самых элементарных вещей в условиях, когда этого невозможно ожидать с т.з. здравого смысла. С этой точки зрения, соль – почти идеальный товар, производство которого (в условиях современных технологий) довольно просто, а значит, его всегда должно хватать. Более того, соль – это предмет, потребление которого не зависит от моды, рекламной компании и прочих маркетинговых хитростей (разве что массовая пропаганда бессолевой диеты способны снизить потребность в ней).

* * *

Но зимой 2006 года случилось невероятное. А именно – эта самая соль неожиданно оказалась страшным дефицитом, заставляющим вспоминать самые страшные периоды истории (вроде Гражданской войны). И это при том, что ни производство, ни перевозка соли ни на мгновенье не останавливалось. Началось все с Тульской области. Где-то в начале февраля 2006 года в городе Тула неожиданно обнаружилась нехватка соли. Это может показаться удивительным, однако ничего странного тут нет, поскольку большая часть соли завозилась в то время с Украины. А с начала 2006 года во взаиморасчетах с ней вводился НДС, и, скорее всего, поставщики просто не успели перейти на новую отчетность. В результате то ли запасы соли оказались несколько меньше, чем планировалось, то ли оперативность работы менеджеров несколько пострадала от продолжительных новогодних каникул – но возник локальный дефицит данного продукта. Причем, скорее всего, он не охватывал все магазины, а касался лишь некоторых из них. В общем, обычная локальная проблема реального «неидеального» (т.е., имеющего ненулевое время реакции, что очень важно) рынка.

Однако этого оказалось достаточно для того, чтобы запустить «цепную реакцию». Исчезновение соли в ряде магазинов привело к тому, что граждане (особенно пенсионного возраста, имеющие в это время года много свободного времени) стали скупать оставшуюся соль. Тонкость данной ситуации состояла в том, что соль – продукт, как уже сказано, имеющий довольно стабильный характер спроса, к которому обыкновенно и приводятся складские запасы. Хранить про запас копеечный товар смысла нет. Именно поэтому «перетекание» покупателей из одних магазинов в другие привело к тому, что они очень быстро «выбрали» все имеющиеся запасы хлорида натрия, приведя к его нехватке.

Дальнейшие события можно сравнить с распространением лесного пожара. Дело в том, что увидев пустое место на прилавке, народ начал активно скупать соль по всем оставшимся точкам. Соответственно, коммерсанты в полном соответствии с рыночной экономикой подняли на нее цену. Однако это не особенно остановило покупателей: во-первых, соль все равно нужна в хозяйстве (т.е., спрос на нее неэластичный). А во-вторых, понятно, что поднятие цены на столь дешевый продукт (пачка соли стоила 5-8 рублей) даже в 10 раз не критична для подавляющего количества людей. Для продавцов это означало «золотую жилу» (кто же откажется от повышения нормы прибыли), соответственно, соль начали завозить из соседних областей. Однако выправить ситуацию это не могло: для покупателя повышение цен стало сигналом к тому, что «дело не совсем чисто», и значит, основания для дефицита реально существуют. Это привело к закупкам «впрок» (действительно, достаточно простая и распространенная стратегия). Соль стала «стекаться» в Тулу, как в «черную дыру».

А значит, не попадать в иные области. В итоге к 11-12 февраля дефицит соли обнаружился в Орле, Воронеже и Липецке. Там повторилось то же самое, что ранее произошло в Туле. К примеру, к 12 числу в Воронеже соль подорожала более, чем на 1000%!!! Ее цена превысила стоимость сахара! И это при том, что данный продукт исправно отгружался поставщиками в количестве, более чем достаточном для употребления. Однако, не успев попасть в магазин, он мигом расхватывался покупателями в товарных количествах. Запахло серьезными проблемами. Масла в огонь подлило то, что сюжет об этом был показан по центральным каналам – среди масс это привело к слухам то ли о том, что соли больше не будет, то ли – к тому, что она подорожает на порядки. Данный момент оказал происходящему процессу такое ускорение, что соль стала исчезать по всему центральному региону. К 15 февраля, к примеру, «соляное поветрие» достигло Нижегородской области, а к 16 докатилось до Волгограда. Наконец, соль стала исчезать и в Москве, а «отголоски» данного процесса докатились даже до Тюмени.

При этому Украина смогла увеличить отгрузку соли более чем в два раза! Однако этот методы погасить возникший дефицит не помог. Он продолжал бушевать до тех пор, пока «активная масса» покупателей банально не «насытилась» (вернее, «перенасытилась») солью, и не потеряла к этому делу интерес. Данный процесс завершился где-то к апрелю-маю 2006 года (к началу «огородного сезона»), что позволяет достаточно четко выделить в качестве этой «массы» пенсионеров и лиц предпенсионного возраста. Поэтому к лету 2006 года ситуация с солью вернулась «на место» - правда, с повышение цены на продукт в два-три раза. Интересно, прибыли поставщиков и продавцов – которые с т.з. «обыденного мышления» рассматривались, как основные «авторы» кризиса (представление об имеющемся «сговоре солепроизводителей и оптовиков» стало вначале 2006 года мэйнстримом) – в реальности оказались не столь велики («сверхвыигрыш» в феврале компенсировался «застоем» в конце года, когда соль покупалась меньше).

Впрочем, основной вред от их деятельности, как можно понять из вышесказанного, заключался лишь в том, что они пытались честно «отыграть» ситуацию по правилам «рыночной экономики», стараясь заполнить наиболее «проблемные», и как следствие, выгодные участки дефицитным продуктом. Причем, старались сделать это как можно более оперативно. Однако не меньшую роль в разжигании кризиса принадлежит возросшей мобильности и информационной связности населения (позволяющей перемещаться от магазина к магазину). Ну, и конечно, роковое значение имело попадание сюжета о возникшем «дефиците» на экраны телевизоров. Все это позволило «волнам спроса» перемещаться намного быстрее по сравнению с реакцией торговых сетей.

Кстати, помимо соли, данный «дефицит» привел и к повышению спроса на сахар, а так же спички. К счастью, это повышение оказалось «допороговым» - «извести» запасы сахара не удалось Возможно потому, что относительные запасы данного продукта в торговле, в отличие от поваренной соли, все же рассчитывались на определенное колебание спроса. Это спасло систему от дальнейшей «раскачки» - если бы «сахарный предел» был превышен, то возможно, система «дефицита» смогла бы охватить и связанные с ним продукты. Что, соответственно, повышала бы его устойчивость.

* * *

В общем, «соляной кризис» 2006 года прекрасно показывает, как, почти на пустом месте, могло сформироваться устойчивое состояние «динамической нехватки» дешевого и широко распространенного продукта. Но вышеуказанный «позднеесоветский дефицит» представляет собой как раз подобный случай! Ведь эта самая «нехватка», охватившая самые банальные и необходимые вещи, вроде зубной пасты, стирального порошка или того же сахарного песка, а так же трусов, носок и т.д. развивалась очень похожим образом. Отличие ее состояло в том, что в данном случае дефицитными становились сразу множество продуктов – впрочем, можно увидеть множество «кругов» этой «спирали», поглощающей то одно, то другое – пока в 1990 годах магазины не стали напоминать пресловутую «черную дыру».

При этом, так же, как и в случае «солевого кризиса», производство продуктов непрерывно возрастало. Начиная с 1970 годов, производство товаров народного потребления стало приоритетом советской экономики, сначала неявно, а начиная с середины 1980 – уже открыто. Более того, идея о том, что производство «товаров группы А» (т.е., технологического оборудования) в СССР гипертрофировано по сравнению с производством «товаров группы Б» стала в это время практически «идеей-фикс» в позднесоветском обществе. Поэтому, к примеру, попытки провести новый виток индустриализации, предпринятый в 1985 году (программа «Ускорение») был почти единогласно свернут в пользу дальнейшего наращивания производства «ширпотреба». Правда, безрезультатно – чем дальше, тем меньше становилось товаров в свободной продаже. Закончилось все тотальной талонной системой – ну, и в дальнейшем, однозначным принятием рыночных реформ всеми слоями населения.

Понять подобную парадоксальную ситуацию (усиление дефицита товаров народного потребления при росте их производства), действительно, нелегко. Обыкновенно для объяснения этого используют усилившийся рост зарплат, идущий с 1989 года (с принятия закона «О государственном предприятии (объединении)»). Данная причина действительно важна, однако следует понимать, что дефицит в торговле возник гораздо раньше (где-то с конца 1970 годов). Более того, «пик» этого повышения приходится на 1990-1991 годы – когда количество «недефицита» было минимальным. Т.е., этот закон, конечно, «добил» советскую торговлю, но вот к указанному кризису привел не он. Именно поэтому постоянно возникают «теории», согласно которым происходящее в советской торговле «образца» второй половины 1980 годов объясняется прямым «заговором» тех или иных сил. Под «силами» понимают и номенклатуру, и пресловутых «теневиков» вместо с криминалом, и работников (руководящих) торговли, как таковых.

О критике «теории заговора» надо говорить отдельно. Пока же отмечу, что подобные теории, как правило, как известно, страдают одним недостатком: они требуют «всеведущих» заговорщиков – т.е., людей, могущих планировать свои действия на годы вперед. И одновременно, эти же люди обязаны проявлять высокую внутреннюю солидарность. Недаром, ТЗ очень быстро переходят к идеям «сверхчеловеческой элиты». Но тут уж получается совсем смешно: номенклатура, «воры в законе» и завмаги – самые маловероятные кандидаты на «сверхчеловеков».

Однако внимательное рассмотрение общества позволяет обойтись без заговора. Достаточно только учесть реальные и хорошо известные факторы, которые обыкновенно оставляют без внимания. К примеру, таковым является значительное увеличение «покупательской мобильности» населения, произошедшее после завершения процесса урбанизации. Разумеется, это только одна причина произошедших в стране изменений, причем не самая значительная – но при этом, в ней, как в капле воды, отражаются все те вещи, которые оказались для СССР роковыми. А значит, рассмотрение ее может показать, как «работали» более серьезные процессы. Самое главное же, что можно увидеть – это как то, что мы называем «здравый смысл», оно же обыденное мышление упорно не желает видеть диалектичности реальности – к примеру, того, что очень часто явление, изначально выступающее как однозначно положительное, по мере своего развития начинает проявлять свои отрицательные стороны.

* * *

К примеру, советская торговля в 1970-1980 годах испытывала значительный подъем. Причем не только в «количественном плане» (рост продаж, значительное увеличение количества торговых объектов), но и в качественном. В стране начался переход от «традиционных» торговых точек с продавцами за прилавком, напоминающих еще дореволюционные лавки, к намного более совершенной системе универсальных магазинов («универмагов») и магазинов самообслуживания («универсамов»). Строились новые, просторные здания и помещения, улучшалась логистическая система, разрабатывались новые методы работы.

Самым важным из них являлся курс на увеличение доли «самообслуживания». Подобный тип торговли до этого очень успешно применялся на Западе, и привел там к появлению основной, на сегодняшний день, разновидности магазина – супермаркета. Именно поэтому на подобный же тип торговли в СССР была сделана ставка – большинство вновь вводимых торговых площадей проектировалась именно «универсамы» . Магазины самообслуживания казались чрезвычайно удобными для организации советской торговли. Они позволяли сэкономить дефицитнейший «ресурс» - рабочую силу, которой в советской экономике постоянно не хватало. Замена модели «один покупатель – один продавец» на более совершенный тип обслуживания с самостоятельным набором товара, вел к значительному увеличению «пропускной способности» торговой точки. Собственно, именно этот факт привел к массовому распространению супермаркетов в развитых странах. Правда, в СССР существовала довольно серьезная проблема, связанная с отсутствием достаточного количества упакованного продукта (все же отечественная торговая традиция с дореволюционных времен основывалась на развесном товаре). Быстро изменить подобное положение оказалось невозможным – требовалось наладить производство упаковочного оборудования и сырья для него. Поэтому в советских супермаркетах использовалась «комбинированная схема» - часть продукции фасовалась продавцами по просьбе покупателей. Это довольно снижало эффективность, однако все равно, она была намного выше, чем в «традиционном» случае.

Впрочем, помимо изменения схемы торговли, существовали другие, не менее важные факторы. Прежде всего, это значительное увеличение концентрации населения, связанное с завершением к концу 1970 годов процессов урбанизации. В результате чего не только большая часть советских граждан переселилась в города, но и в самих городах произошел переход от мало- и среднеэтажной застройки к застройке высокой плотности. Уже привычные «хрущевки» повышали ее на порядок, высотное строительство (ставшее нормой уже при Брежневе) приводило к еще большему росту. Если смотреть на все это через «призму» торговли, то понятно, что подобное положение неминуемо приводило к требованию увеличения пропускной способности магазинов (т.о, «универсамы» были вынужденным явлением), равно как и к увеличению их концентрации. Иначе говоря, чем выше плотность, тем чаще должны быть расположены торговые точки…

* * *

В общем, можно сказать, что чем дальше, тем сильнее росла «покупательская мобильность» населения, выражаемая в способности приобрести большее число товаров за определенный временной период. Собственно, уже тут становится понятным, что ни к чему хорошему с т.з. устойчивости системы это не вело. Если же сравнить с приведенным примером «соляного кризиса», то именно это и способствовало генерации пресловутой «волны спроса». Вопрос же о том, что создаст начальные условия для ее «запуска» является глубоко второстепенным. Ну, не оказалось в магазине того или иного товара… Для устойчивой системы, к которой можно отнести «традиционную торговлю» (с ее удаленными друг от друга «медленными» лавками), это ерунда, сегодня нет – завтра привезут. Максимум, что можно ожидать – небольшой «бузы» недовольных покупателей.

Но для нашей системы с мобильным населением и эффективными методами продаж ситуация меняется кардинально. Прежде всего, это значит, что в случае нехватки чего-либо в одном магазине, покупатели «перемещаются» в другой. Соответственно, и там создается превышение спроса над предложением – и уже «местные» покупатели оказываются в роли «опоздавших». Само собой, они выбирают наиболее естественную стратегию покупки в следующей торговой точке – и т.д. Можно сказать, что таким образом одна локальная нехватка «транслируется» на весь «связанный район».

Но дело обстоит еще интереснее. А именно – поскольку мы имеем дело с магазинами «супермаркетного типа», т.е., предлагающими широкий ассортимент товаров, то данная локальная недостача вполне может компенсироваться увеличением потребления других продуктов. По сути, формировался не просто дефицит, а дефицит «мультитоварный», приводящий к «исчезновению» целого ряда важных торговых позиций. По сути, можно сказать, что мы имели тут подобный «соляному» процесс, однако «переходящий» от одного товара к другому. Причем, чем дальше, тем сильнее разрастался этот процесс.

Так же, рассматривая «соляной кризис», как упрощенную модель, можно понять, что «затушить» подобный дефицит увеличением выпуска товаров невозможно. В 2006 он легко перенес увеличения ввоза соли в два раза. Парадоксально выглядит и то, что в данном случае почти безо всякой реакции осталось и увеличение цен. (Кстати, это ставит вопрос на «простом» варианте «борьбы с дефицитом» путем некоторого повышения цен, который сейчас многим кажется спасительным для СССР.) Покупателей не останавливало повышение цен на соль более чем в 10 раз – поскольку это не было критичным для их существования. Потратить 100 рублей на 1 кг данного продукта не было проблемой даже для пенсионера. Более того, для него не проблема даже потратить 1000 рублей на покупку 10 пачек соли. Единственным пределом тут может выступать лишь повышение цен до такого уровня, на котором на покупку товаров банально не будет хватать денег (что и случилось в реальности). Никакие «щадящие» способы выхода из подобной ситуации (которые очень часто предлагаются «задним числом») тут не помогают.

Однако возникают вполне разумные возражения, что все указанное является лишь небольшим эпизодом в истории дефицита, самым верхним слоем проблем советской торговли. Что гораздо большую роль играл всевозможный блат, «черный» и «серый» рынки и т.д. Однако при внимательном рассмотрении можно увидеть, что все это являлось ни чем иным, как развитием указанной схемы. Динамика развития того же блата и покупок «из-под прилавка», «со служебной двери» и прочие проявления «серого рынка» подчиняются той же схеме, что и «легальная торговля». А именно – возникая, как реакция на имеющийся дефицит, они вовлекают в себя все большее число людей, которые иначе вообще не имели бы дело с этим «миром». Т.е., если кто-то решил приобрести «дефицит» путем сговора с продавцом (завмагом, завбазой и т.д.), то он тем самым выводит его из официальной торговли, усугубляя ситуацию для остальных и способствую тем самым переходу их к подобным действиям.

* * *

В итоге получается та самая парадоксальная ситуация, когда в магазине ничего нет, а холодильники у всех полны. Т.е. распределяется ровно тот же объем товара, как и в случае «нормальной работы» торговли, однако этот объем стоит гораздо больших затрат сил и нервов. Собственно, тут мы имеем дело с распространенным явлением, именуемым «паразитными колебаниями» - вещью довольно распространённой в самых разных областях (от электроники до авиации). И, что самое главное, практически везде прекрасно устраняемой. Однако это устранение требует главного: признания существований этих колебаний и понимания «физики» устройства. Однако именно это отсутствует при рассмотрении указанной проблемы - советское руководство в указанный момент не только не имело указанного понимания, но и не имело понимания необходимости данного понимания. Позднесоветский период был временем торжества пресловутого «здравого смысла», уверенности в том, что именно обыденных знаний и умений прекрасно хватит для поддержания жизни страны.

Разумеется, официально шло «прославление марксизма», превращенного в официальную идеологию страны, но реально марксистские методы нигде не применялись. Для людей, занимающих все более-менее значимые (и незначимые) посты казалось, что использование столь отвлеченных знаний просто бессмысленно, ведь все, что они до этого делали в жизни, весь и их личный жизненный успех, и успех страны, как таковой – основывался совершенно на ином («жизненном опыте», «деловой хватке» и т.д.). Строились заводы, прокладывались дороги, возникали города в тайге, ракеты отправлялись в космос, а ледоколы проламывали льды – и все это безо всякого марксизма. То, что весь этот успех основывался на ранее принятых (в 1920-1950 гг.) системных решениях, никому не приходило в головы.

Именно поэтому позднесоветский период характеризуется полным и абсолютным игнорированием указанных глобальных процессов. Ожидать, что в данном случае советское государство окажется способным к гашению «паразитных колебаний» в самых разных областях, было бы смешно. А значит, чем дальше, тем больше становилось влияние подобных «невидимых» процессов, борьба с которыми «обыденными методами» (вроде ликвидации дефицита через увеличение производства товаров) являлась аналогом борьбы с огнем путем заливания бензином. В результате чего чем дальше шло движение советской экономике «по пути» к потребителю – тем больше пустели прилавки. То, что при этом холодильники были полны, а квартиры ломились от коробок с товарами, ничего не меняло: для советского человека было однозначно, что «система не справляется». В итоге указанное непонимание оказалось для страны фатальным…

В связи с этим возникает вопрос: можно ли было избежать подобного положения. Разумеется, ответ будет – можно! В истории СССР существовало множество моментов, когда он выходил из гораздо более неприятных ситуаций, нежели та, что сложилась к 1980 годам. Однако все варианты этого «выхода», как правило, основывались на одном – на понимании системных процессов, лежащих в основе общественного развития (пускай и неполном). Собственно, если бы это понимание существовало, то указанные негативные тенденции в торговле могли бы легко быть блокированы. Впрочем, можно сказать даже более – при подобном положении указанных проблем просто не было бы, они решались бы «автоматически», просто в связи с изменением устройства страны. Но это уже другая тема…

Сохранено