О пролетариях и непролетариях

anlazz — 13.03.2019 В последнее время среди левых как-то обострились дискуссия о том, кто же является пролетариатом. Разумеется, о том, зачем это делается, надо говорить особо – однако сейчас хочется отметить несколько другое. А именно – то, что указанная тема оказывается далеко не такой простой, как может показаться на первый взгляд. (Даже если при ее рассмотрении отбросить случаи с однозначно мелкобуржуазными слоями, которых иногда рассматривают, как «пролетариев» - вроде дальнобойщиков, программистов-фрилансеров и т.д.). Поскольку, даже учитывая исключительно тех людей, которые не имеют собственных средств производства и работают «за зарплату», можно увидеть достаточную неоднозначность. Ведь в подобном случае в одну категорию попадают не только рабочие, но и служащие, ИТР, а главное – начальство. (Директор завода официально не имеет собственности и выступает таким же «наемником», как и все остальные.) Так что же: считать его пролетарием?

Казалось бы, все просто: пролетарий – это человек, у которого изымают прибавочную стоимость. Однако это просто и понятное только тогда, когда мы имеем дело с «лабораторным примером». Скажем, со случаем наличия одного рабочего и одного хозяина – когда можно увидеть, что рабочий изготовил детали, которые потом были проданы за сто рублей, однако получил всего двадцать. (Условно, разумеется: доля рабочей силы в стоимости продукции в РФ составляет в среднем 20%.) При учете того, что пятьдесят рублей при этом ушло на покупку материалов и амортизацию оборудования (все цифры, опять же, условны), можно сказать, что хозяин предприятия забрал себе тридцать рублей в качестве прибавочной стоимости. А зарплату заплатил по средней цене на рынке рабочей силы – поскольку если бы рабочий отказался вкалывать за данную сумму, то на его место был бы взят другой. Для коего и двадцать рублей не лишние…

Кстати, это не значит, что бизнесмен тупо прожрал этот «тридцатник»– вполне возможно, что данная сумма были вложена в расширение производства. (А точнее, она с высокой долей вероятности была именно вложена.) Однако с точки зрения рабочего подобное действие ничего не меняет: как он получил денег, в любом случае, меньше, нежели была сумма созданных им материальных ценностей. Впрочем, это – как уже говорилось – «лабораторный пример». Поскольку в реальности таковых взаимоотношений практически не существует – то есть, мало когда производство на предприятии ограничивается одной технологической операцией. Как правило, таковых операций имеется множество – в результате чего над каждой единицей продукции работает множество людей.

Поэтому применительно к реальной ситуации наш «лабораторный пример» будет иметь несколько иную форму. А именно: имеется завод, работники на котором произвели изделий условно на 100 млн. рублей. Опять же – на амортизацию, сырье и т.д. ушло 50 млн. рублей, а на зарплату – 20 млн. Ну, а 30 млн., соответственно, «ушло» на прибавочную стоимость. (Еще раз: с огромной долей вероятности на эти деньги новые станки купили или еще что-то полезное сделали, но сути это не меняет.) Однако понятно, что просто разделить 30 млн. рублей на всех работающих не получится: кто-то имеет большую зарплату, кто-то меньшую. В связи с теми же особенностями рынка труда: скажем, малоквалифицированный рабочий может согласиться трудиться за 15-20 тыс. рублей. А вот инженер на такую зарплату уже не пойдет - ему надо побольше. (Еще раз: все цифры условны.) Причем, не потому, что он такой жадный, или что хозяин предприятия его по какой-то причине выделяет – а потому, что на рынке труда инженеров меньше, нежели неквалифицированных рабочих. (Кстати, это относится и высококвалифицированным рабочим – скажем, бывают случаи, когда слесарям высшего разряда выплачивают 100 тыс. рублей и выше. Но делают это исключительно потому, что иначе выполнять данную работу будет просто некому. Поэтому такие зарплаты – исключительно «штучная» вещь.)

Кстати – если вернуться к инженерам – то можно напомнить, что в «лихие 1990 годы» оплата их балансировала около нуля. (Впрочем, к рабочим это тоже относится.) Причина проста: предприятия закрывались, инженеров или токарей шестого разряда было, как грязи – чего с ними церемониться! Можно вообще не платить – а выдавать просроченные продукты из местного (хозяйского) магазина, и они этому будут еще и рады. (А точнее – не рады, но куда еще деваться.) Однако сейчас подобное положение уже невозможно – советские спецы ушли на пенсию, частично спились, частично перешли в другие сферы деятельности. Поэтому приходится повышать количество денег, которые придется отдавать на зарплату – поскольку иначе производство работать не сможет. Впрочем, пока еще инженеры в стране имеются – и значит, зарплата их если и отличается от зарплат рабочих, то не сказать, чтобы сильно. Поскольку общий принцип ее формирования остается прежним: это сумма, которая – в общих чертах – необходима для воспроизводства рабочей силы.

В общем, пока мы не обнаружили особого различения между указанным примером – и «лабораторной установкой» из одного рабочего и одного хозяина. Однако, помимо рабочих и инженеров на заводе есть и еще одна категория работников – управленческий персонал. Начиная с директора данного предприятия. И вот, рассматривая его, мы можем увидеть один интересный момент – а именно, то директорская зарплата будет отличаться от «среднезаводсткой» очень сильно. (На порядок – а то и на два, если брать руководителей крупных фирм.) Разумеется, это так привычно, что никто обыкновенно не задумывается: почему дело обстоит так? Ну, начальство – оно начальство и есть, ему по умолчанию требуется много денег. Но по какой причине? Ведь директора так же можно нанять на «рынке труда» - формально он наемный работник. А затраты на «воспроизводство» его рабочей силы вряд ли серьезно превышают затраты на воспроизводство рабочей силы квалифицированного специалиста. И, тем не менее, хозяева платят ему много больше – и это при том, что на всех остальных они стараются сэкономить.

Впрочем, ответ на этот вопрос довольно прост. Дело в том, что директору платят много не потому, что он создает прибавочную стоимость (в общем виде) в виде участия в производственном процессе. (Т.е., управляет вверенным ему предприятием.) А потому, что если хозяева завода не будут ему платить столько, сколько необходимо для удовлетворения всех потребностей, то всегда найдется тот, кто сможет это сделать. За счет хозяев, разумеется – ведь конкурентную борьбу никто не отменял. Ну, или директор сам найдет способы решения своих проблем – опять-таки, за счет предприятия. (В начале 1990 годов – когда приватизация еще не произошла, а начальство получало относительно мало – подобные случаи встречались не на каждом втором – а на каждом первом заводе. Ну, там продукцию отправлялись «налево», деньги прокручивались через «карманные банки», или просто оборудование отправлялось на лом.) Можно сравнить подобное положение с рабочим – который, во-первых, крайне ограничен в своих возможностях по нанесение вреда предприятию, а, во вторых, действия которого от и до ограничены технологическими документами. (И если вместо положенного вала с артикулом 20-401 он будет изготавливать что-то иное, свое – то, в лучшем случае, вылетит с предприятия без выходного пособия.)

То есть, взаимоотношение хозяев и руководителей завода фундаментальным образом отличаются от взаимоотношений хозяев и иных работников – несмотря на то, что и тут и там речь идет о найме. Поскольку покупается в первом случае вовсе не рабочая сила – то есть, способность преобразовывать реальность в соответствии с неким, данным свыше, планом – а нечто иное. А именно: сама способность создавать данный план, задавать цель своей деятельности и деятельности подведомственных ему сотрудников. Ну, разумеется, эта свобода несколько ограничена уставом организации и т.п. вещами (да и сам завод часто входит в состав более крупной фирмы) – однако она на порядки большая, нежели у тех, кто ему подчиняется. Поэтому можно сказать, что – несмотря на формальную «одинаковость» положения всех наемных работников, «менеджеры высшего звена» оказываются гораздо ближе к хозяевам, нежели к пролетариату. Можно даже сказать, что в данном случае не труд начальства отчуждается – а сами начальники отчуждают труд своих подчиненных.

Разумеется, они делают это в пользу хозяев – т.е., владельцы предприятий впоследствии «переотчуждают» отчужденный директором труд в свою пользу – но, разумеется, часть отчужденного труда остается за последним. (Т.е., можно сказать, что то, что мы привычно именуем «зарплатой» руководства, в реальности есть некая часть прибавочной стоимости, созданной коллективом завода, которое это руководство себе присваивает.) И да – именно поэтому лица, занимающие подобное положения, как правило, стремятся преобразовать свое «неформальное буржуазное» положение в «формальное буржуазное» путем приобретения каких-то прав на собственность. (Поскольку в указанном состоянии это оказывается довольно доступным и совершенно ожидаемым.) Но даже если этот момент вообще не рассматривать, то все равно, считать пролетарием «отчуждающего» было бы очень и очень странно…

Кстати, в определенной мере подобная проблема охватывает не только топ-менеджмент, но и всех менеджеров – за исключением, наверное, самых мелких. (Кои менеджеры только по названию – а по сути, есть клерки, работающие так же, как и рабочий на станке в режиме «от и до».) В то смысле, что имеющаяся у них свобода действий – разумеется, на порядок меньшая, нежели у директора и его заместителей, но все же – «сдвигает» их социальное положение в «буржуазную сторону». Разумеется, не сильно, на чуть-чуть (для «невысоких» должностей) – но все же… Что, собственно, и проявляется в давно уже известном эффекте – когда человек, занимающий однозначно «наемную» должность, оказывается на «хозяйской стороне».

В общем, оказывается, что все одновременно и очень просто – и очень непросто. Впрочем, так всегда бывает в реальном мире – а ведь в данном посте рассмотрен только лишь один аспект проблемы.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив