О катастрофе

bantaputu — 02.08.2021 Понимание человеком истории можно разделить на две качественно различные области. К первой области относятся знания о странах и периодах, которые субъект получил, читая книги, а также из второстепенных источников - уроков в школе, из массовой культуры и проч. Ко второй области относятся знания, полученные из книг, но поддержанные личным опытом и основанным на нём воображением, которые могут проецироваться на явно схожие модели в прошлом, равно как в настоящем и в будущем.

Понимание второго типа намного полнее и адекватнее, чем первый вариант, и вследствие своей предсказательной способности имеет много большую ценность. К сожалению, этот тип едва ли может быть всеобъемлющим, относясь ко всему всегда. Лишь неумные люди с вульгарным сознанием могут искренне полагать, что можно найти метод познания истории, одинаково приложимый ко всем народам и временам.

Лично моё понимание истории второго уровня простирается не далее границ европейской цивилизации и не глубже пятисот лет назад, с отдельными приятными вкраплениями в Средневековье и в античности. Лежащее за этими пределами я могу формально знать, но не чувствовать, не ощущать биение жизни, стоящее за историческими описаниями.

Применительно к тем скромным условным пятистам годам европейской цивилизации, которые я думаю, что более или менее понимаю, мною сделано одно наблюдение классификационного характера. Порядки, принятые в странах, включая менталитет, культуру, обычаи и деятельность правительств и элит, можно разделить на две качественные категории.

К первой категории будут относиться порядки, которые развращают элиты, но не развращают народ. Сюда я отношу Францию эпохи Старого порядка, Россию от "Указа о вольности дворянства", и, может быть, кого-то ещё, но для иллюстрации хватит этих двух примеров.

Ко второй категории я отношу порядки, при которых развращаются и элита, и народ. В этом списке будут СССР-РФ и современный Запад, в широком смысле слова (с захватом части Латинской Америки, к сожалению).

Насколько я могу судить, русские мыслители XIX века не пришли к такой же классификации, хотя имели к тому материал на базе Французской революции, которая была достаточно велика, чтобы к ней внимательно присмотреться. Французская революция разсматривалась как катастрофа безумия элит, как вакханалия разврата умов элитариев и кандидатов в элитарии. Важнейший же элемент перехода к развращению народа ради его способности поддерживать самых гнусных негодяев во имя их власти, был в целом упущен.

Поэтому русские элитарии не очень опасались революции. Для них таковая была продолжением разврата, которому элиты уже предавались. Они полагали, что как ни развлекайся, "подо всем этим" всегда будет находиться доброе трудолюбивое "третье сословие", которое вынесет все тяготы и обезпечит севрюжиной с хреном и шампанским на утренний опохмел. Однако после 1917 года общество внезапно для невнимательных наблюдателей перешло в новое качество: развращаться стал уже народ. Таким образом, условия вакханалии элит начали становиться всё более стеснёнными, что вызывало их озлобление и дальнейшее раскручивание "спирали" всеобщего развращения.

Большевики столкнулись с первыми признаками развращённости народа сразу же после старта своей деятельности - как следствие их собственных первых шагов. Крестьяне по их милости перестали сеять хлеб, и это было только начало. Большевики заметили этот разврат и стали с ним бороться - огнём и мечом. Они призвали себе на помощь склонных к палачеству представителей народа и тем ещё более усилили развращёность оного. Далее всё шло "по восходящей". Народ впадал в безнравственность - элиты теряли ресурсы, озлоблялись и поручали свои дела негодяям - негодяи попадали в "социальные лифты" - народ видел это и понимал, что только насилием и подлостью можно прокормиться - народ впадал во ещё большую безнравственность. С этим "революционным" циклом мы пришли к сегодняшнему дню.

Катастрофа случается в тот момент, когда элиты и кандидаты в элиты решают привлечь к своим всеплановым оргиям народ. Проблема в том, что они не опасаются такого пути, поскольку считают, что всё обойдётся их узким кругом, а холопы по-прежнему будут стоять у входа с полотенцами. По сей день пост-советские элиты ведут себя так, словно народ это бездонная бочка и способен оплатить все счета. Это было так, покуда между элитами и народом имелась чёткая граница; разврат в салонах компенсировался деятельной добродетелью в мастерских и хижинах. Элитам и кандидатам в элитарии, в том числе в Российской Империи, в современных США и так далее казалось и кажется, что так будет вечно. Между тем, рекрутируя для своих нужд наиболее развращённых лиц в локальные доминаторы, они своими собственными руками разрушают границу между теми, кто "наверху" и теми, кто "внизу", обрекая свои общества на быструю деградацию и исчерпание всяческих ресурсов.

Слом стабильной системы происходит тогда, когда кандидаты в элитарии начинают проповедь греха вместо добродетели и под видом добродетели, а элиты действующие полагают, что никакие "игры в крикет" не угрожают фундаменту замка и позволяют себе приобщиться к методам кандидатов в элитарии ради успешной борьбы внутри своего клуба. Действующие элитарии на мгновение, как они надеются, "в управляемом режиме", как они думают, допускают мерзавцев в свою переднюю, и вдруг оказывается, что это уже не их передняя. За кандидатами в элитарии туда врываются кандидаты в кандидаты, и весь народ перестаёт созидать и переключается на новое весёлое соревнование. Разумная часть народа надеется, что происходит карнавал со взятием снежного городка, и что скоро всё успокоится и вернётся на кру́ги своя, но всё не успокаивается. Проникшие в народ зёрна разврата дают обильные всходы.

С технической точки зрения непосредственной причиной катастрофы является отказ действующих элит от лицемерия ради "правды". Посему можно рекомендовать элитам творить свой разврат строго за закрытыми дверями, являя публике лицо добродетели и ни в коем случае не допуская присоединения низших сословий к оргии.

Однако за технической стороной дела стоит нечто более важное. В течение долгого времени, с античности, в Европе существовала карнавальная культура, в рамках которой ежегодно на короткое время элиты и народ менялись местами; народ приглашался к элитной "попойке". Очень долго эта технология работала вполне корректно; никто не считал, что поцелуй раба и патриция на Пасху это революция. Но с какого-то момента карнавальная культура перестала быть эффективной, и элиты оказались беззащитными перед новой реальностью. Точнее, в их арсенале осталась только консервативная стратегия, что говорит об утрате подлинного контроля над ситуацией, об утрате свободы. Лишь демократия как наиболее устойчивая форма карнавальной культуры позволяет сохранять хотя бы надежду на добродетель.

Мне сложно сказать, что именно и когда случилось с европейской цивилизацией. Сейчас я могу отметить лишь то, что очень многие не только не понимают того, что не понимаю я, но даже не замечают существования проблемы. На современном Западе элиты прямо содействуют разврату народа, что чо стороны воспринимается как самоубийство Запада. Ведь нельзя исключить, что они всё понимают, но катастрофа и есть цель.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив