Новая Зеландия: Элеанор Каттон

fem_books — 13.04.2018 Новозеландской литературе, тем более женской, на русском языке нечасто везёт. С Австралией проще -- старшее поколение зачитывалось К.С. Причард и Димфной Кьюсак, на 90-е годы пришёлся бум "Поющих в терновнике" Маккалоу, сейчас в моде Лиана Мориарти. А вот Новая Зеландия как-то оказалась за скобками. Поэтому, когда молодая, 1985 года рождения, оклендская романистка Элеанор Каттон [Eleanor Catton] в 2013 году получила Букеровскую премию, это событие вызвало интерес. Победителей не судят? Куда там! Только после победы и начинают судить да рядить! "Светила" [Luminaries] обвиняли в затянутости -- ещё бы, восемьсот страниц, в надуманности, в потакании вульгарным вкусам, в избытке элитарности, в псевдовикторианстве, в недотягивании до высоких викторианских образцов... Я ещё тогда удивилась фразе в рецензии: не работает как викторианский роман. А должно? Всё-таки со дня блаженной кончины королевы Виктории уже более ста лет миновало. Никого не удивляет, что "Айвенго" не работает как средневековая хроника, например.



Пусть сюжет "Светил" развивается в самую что ни на есть викторианскую эпоху -- в 1866 году, на окраине великой империи, в глухой провинции, у моря, это абсолютно современная вещь. Оммаж, пародия -- возможно, но только отчасти.

Коуэлл Девлин был во всех отношениях человеком, который «сделал себя сам», — но, поскольку этот эпитет редко употребляют по отношению к представителям духовенства, необходимо его здесь пояснить. Этот священнослужитель проживал настоящий момент, постоянно представляя и рисуя в воображении безмятежную фигуру будущего себя — таким, каким он вознамерился стать в один прекрасный день. Его теология тоже укладывалась в эту схему: он верил и надеялся и многим своим ученикам говорил об утопическом будущем, о мире, где ни в чем нет нужды. Проповедуя, он свободно смешивал язык предзнаменований с языком грез: в сознании Коуэлла Девлина реальность, какой он желал ее видеть, отнюдь не вступала в конфликт с реальностью как таковой. В характере кого-то иного такую склонность, возможно, назвали бы честолюбием, но идеальное представление Девлина о себе самом было непоколебимо и даже окрашено в мистические тона, а он давным-давно про себя решил, что всякому честолюбию он чужд. Как можно ожидать, он был подвержен приступам самого что ни на есть умышленного неведения и частенько оставлял без внимания наиболее горькие истины о природе человеческой, предпочитая те, что можно романтизировать с помощью фантазии либо воображения. Что касается этих последних талантов, тут Девлин не знал себе равных. Он был превосходным рассказчиком, а следовательно, успешным проповедником. Его вера, как и его представление о себе самом, отличалась цельностью, уравновешенностью и едва ли не всеведением в отдельных своих проявлениях — отчего, как уже отметил Балфур, он порою мог показаться чересчур самодовольным.

Действие начинается с того, что в курительной комнате задрипанной гостиницы на золотых приисках Хокитики собирается пёстрая компания: здесь и старатели, и журналисты, и власть имущие, и сотрудники суда, и даже владелец опиекурильни. Все они замешаны в странном, почти детективном деле: хозяин одного из участков найден мёртвым. Позднее выясняется, что эти двенадцать человек олицетворяют зодиакальный круг: Овен, Телец, Близнецы и так далее. Больше всех жалко Водолея, больше всех по душе пришёлся Овен, а вот собственный знак произвёл достаточно-таки грустное впечатление. Ну и дырка от бублика. Существует зодиак, не обойтись и без планет: Меркурий повсюду суёт нос, Венера колдует, гадает и содержит дом терпимости, Марс всех материт и колотит, Юпитер свысока командует, не ведая, какую яму роют ему, а Сатурн, малое зло, торчит у всех как кость в горле, будучи начальником тюрьмы. Есть в романе и светила: одно занимается проституцией, а другое -- золотодобычей, притом очень удачно. Но кто из них Луна, а кто Солнце?

Землю, как вы понимаете, олицетворяет покойник.

Хокитика при этом выписана как нельзя более земно, ярко и узнаваемо. Что-то от наших сибирских реалистов: "Приваловские миллионы", "Угрюм-река"... Только вместо тунгусов маорийцы, а китайцы везде китайцы, что неудивительно. Сама Каттон -- потомок таких же золотоискателей, английского и ирландского происхождения. Родилась она в Канаде, где отец в то время заканчивал докторскую, выросла на Южном острове -- в Крайстчёрче, училась в Великобритании, в Кентерберийском университете, а затем в Веллингтоне. Из любопытства я начала её дебютную книгу, The Rehearsal (2008). Знаете, довольно тривиальная история: сложные отношения наставника и ученицы в музыкальной школе. Из того, что я узнала о музыкальных школах из "Моцарта в джунглях", гипотезу изнасилования нельзя отметать как несуразную. Во всяком случае никакого сходства с грандиозной конструкцией "Светил".

Ибо "Светила" грандиозны и бесцельны, как сады Семирамиды, китайские шары один внутри другого или моаи острова Пасхи. То есть не они бесцельны, а я как читательница мало умею понять их цель. Зачем? Что мне пытаются этим сказать? -- думала я, поминутно проверяя, какой это знак зодиака сейчас встрял в рассказ, наконец с ожесточением плюя на Зодиак и читая как обыкновенную историческую прозу с элементами детектива, криминального и/или делового романа -- на приисках криминал и дело одно и то же, вновь и вновь вступая в противоборство с астрологической символикой и наконец -- в финале -- примиряясь с нею, потому что влюблённые полетели в босховском шаре над бренной землёй и всем передают привет. А Водолея всё ж таки очень жалко. Кто они -- все эти люди? Почему именно в их золотом захолустье разыгралась звёздная драма и отразились небесные события? Стали ли они богами и планетами навсегда или перестали быть ими, когда всё закончилось? На эти вопросы нет ответа. Я не могу утверждать, что поняла глубинный смысл "Светил" и более того, не могу утверждать, что он там был когда-либо. Но удовольствие от чтения получилось безграничное: любовь, что движет солнце и светила... Упрёк в малом количестве женских персонажей справедлив, но возмещается их яркостью и магнетичностью. Насколько Эмери воздушен и неотмирен, настолько мощен характер Анны Уэддерелл, казалось бы, всего лишь уличной женщины с прошлым, но без будущего. Ха-ха, без будущего, она ещё всем покажет. Да и коварную владычицу "Дома многих наслаждений" нескоро забудут...

А вот страшный роман первой новозеландской лауреатки Букера, Keri Hulme, найти не удалось. Может быть, у кого-нибудь есть координаты?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив