Ни один северный кореец не может попасть в "пропагандистский" магазин продуктов

pora_valit — 07.09.2017 Понятно, что про вряд ли Северная Корея может рассматриваться как направление для свала (хотя для ватки это было бы и логично). Скорее информацию ниже стоит рассматривать как мотивацию для эвакуации от одного из вариантов развития событий в Великой и Прекрасной России ;-) - нищеты, бесправия, тотальной лжи и показухи.
Недавний материал по северокорейской теме можно найти здесь - https://pora-valit.livejournal.com/4849051.html

Итак: интересный материал вышел недавно в "Медузе" в дополнение к предыдущему рассказу о репортажах первоканалии про сладкую жизнь ;) в Северной Корее

Более раннюю статью можно глянуть по второй ссылке, тут же под катом я перепощу рассказ Виталия Манского, доступный также по первому линку выше.

Спойлерить особо не буду (кроме заголовка), но под катом интересно ;).




Выставка цветов

В моем фильме есть большой эпизод, посвященный выставке цветов: люди туда приходят и фотографируются семьями. Сама выставка имеет символический смысл в типологии северокорейской жизни, потому что это выставка не просто каких-то цветов, а двух конкретных видов — кимирсении и кимченирии. Один воплощает образ старшего Кима, второй — образ среднего Кима. Но об этом люди, интересующиеся Северной Кореей, более-менее слышали.
А вот фотографирование имеет более драматический подтекст. На этой фотографии мы видим парня лет 25, девушку лет 24 и ребенка дошкольного возраста. Что нужно знать? Каждый мужчина в Северной Корее обязан отслужить в армии 10 лет, в том числе в трудовой армии; этот парень как раз находится на такой службе и живет в казарме. Его жена работает на предприятии и живет там же — в бараках; дети дошкольного возраста — вместе с женщинами; когда дети идут в первый класс, они отправляются на проживание в школу. Поход на выставку цветов — один из немногих дней, когда семьи могут воссоединиться. При этом важно, что они идут не куда-то в уединенное место, а на публику, на выставку цветов, где обязательно фотографируются на память.


Культ семьи

На наших глазах во время празднования Дня Солнца к монументу вождям пришел практически весь город, но в этом потоке людей была только одна классическая семья — мама, папа, дочь. И это семья героев, которых мы снимали для нашего фильма. Все остальные приходили или коллективами — женские, мужские, школьные, или по отдельности.
Если взять журналы или книги, изданные северокорейской пропагандой, то там можно увидеть картинки, на которых изображены семьи, расставленные как символические композиции. Мне кажется, северокорейцы подсознательно понимают, что у них нет семьи и это ненормально, поэтому они пытаются интегрировать эту сконструированную семью во внешнее сознание западного зрителя. То есть семья у них существует не как ячейка общества, а как «вот посмотрите — семья». И здесь это бросается в глаза: одна семья на фоне холостой массы.
В быту и на улицах Пхеньяна я, кстати, никогда не видел идущих вместе родителей и детей — семья как элемент городского ландшафта у них отсутствует.


Искусственные цветы

Все, кто приходит поклониться вождям, приносят с собой цветы, и тут есть несколько любопытных деталей. Главное — все цветы искусственные. Кроме того, эти цветы многофункциональные. В Пхеньяне есть государственные ларьки, где люди покупают цветы за деньги — и возлагают их к монументу; но когда цветов собирается слишком много, приезжают специальные работники, забирают их и отвозят обратно в ларек. Идет такая круговерть цветов в природе, что выглядит в целом довольно кощунственно. Особенно когда ты понимаешь, что это делают не роботы, а живые люди, которые поклоняются вождю, — продавщица, например. Как можно одновременно поклоняться вождю и продавать одни и те же цветы много раз — не очень понятно.
Поклонение вождю в Северной Корее — настоящий фанатизм; сильнее всего того, что мы можем понять и представить с нашим советским и сталинским бэкграундом. Там, например, есть сотрудники специальных служб, которые проверяют цветы и ищут в них металлические предметы или взрывчатые вещества. И это, конечно, абсурд — в них ничего невозможно найти, вождей же обожают.


Цензура

Часть съемок «В лучах солнца» мы проводили скрытно и делали все, чтобы отснятый материал не увидели наши сопровождающие, а часть — наоборот, снимали открыто и давали на проверку. Этот кадр цензурой был запрещен — он должен был быть уничтожен, и нам потребовалось несколько суток переговоров, чтобы его сохранить. Что же в этом кадре не соответствует цензурным требованиям северокорейской идеологии?
Тень. Не может падать на вождей тень. Притом что в Северной Корее все мозаичные панно с вождями — поскольку не только тень не может на них падать, еще дождь не может капать и птицы не могут ничего сделать на вождей — закрыты крышей. А соответственно, если есть крыша, то есть и тень от солнца, которая все-таки падает на вождей на протяжении нескольких часов. Но поскольку этого не может быть никогда и ни за что, снимать панно в такие часы нельзя.


Газоны

Хотя в Пхеньяне много людей живут в бараках, на производствах, какая-то часть населения все-таки обитает в квартирах. Напротив нашей гостиницы, например, был многоквартирный дом, который отапливался дровами и углем. Зимой из труб картинно шел дым. Вдоль улиц с домами засеяны газоны, и за ними следят конкретные жильцы; старики носят ведра и тазики с водой и буквально щипцами выбирают из травы желтые травинки. Иногда они следят, чтобы никто не прошелся по газону и не встал на него ногой. Видимо, каждому жителю отведена своя зона для возделывания газона, и он воспринимает это как большую ответственность.


Война

Это церемония приема в пионеры. Вроде бы ничем не примечательная фотография, если бы не контекст. Обычно северокорейских сопровождающих бесполезно о чем-либо спрашивать, они не отвечают на вопросы, но иногда сами что-то рассказывают. Наш сопровождающий вдруг рассказал, что этих детей (стоят по левую руку от сопровождающего) взял на содержание «дорогой лидер», потому что родители этих детей погибли на войне с Америкой. Это съемка 2014 года, а детям тут — 8–9—10 лет. Значит, в 2004 году или чуть позже огромное количество северокорейцев погибло на войне, которой не существует.
После окончания войны 1953 года — между Южной и Северной Кореей — был один инцидент на 38-й параллели, когда советский журналист решил перебежать на южнокорейскую территорию, а за ним ринулся отряд солдат, и там погибли два-три человека. Куда делись родители этих детей — не знаю, можно лишь делать различные предположения.


Отопление

Иностранцев в Пхеньяне водят в здания с большими атриумами и широкими пролетами, но все они не отапливаются, причем годами и десятилетиями. Как это ощущается в феврале? Хуже любой пыточной камеры: совершенно пронизывающий холод. В школах, как правило, все классы и помещения закрыты плотными пленками, чтобы сохранить внутри хоть какой-то теплый воздух. То есть классы греются дыханием самих школьников. А когда мы снимали, все пленки в школе убрали — чтобы было красиво. Это была катастрофа, безумно жалко детей, они должны были сидеть без пальто. Я надел на себя всю свою одежду — все брюки, рубахи, шапку, и все равно было невыносимо холодно. Убийственно.


Метро

Метро в Пхеньяне очень похоже на московские станции, но в него не пускают иностранцев, только в сопровождении. И иностранец может проехать всего три станции. У нас возникла такая ситуация: мы снимали нашу героиню в вагоне метро, но из-за того, что там старая система освещения, часть материала вышла с браком, — и нам надо было переснимать. Но нам велели выйти из этого вагона, я был настойчив — нет, давайте еще пару станций проедем.
Этот диалог — вместе с переводом — занял минут 30, все это время поезд стоял на станции, никто из вагона не выходил, все движение было остановлено. Дальше нам ехать запретили, но предложили перейти в поезд, идущий в противоположном направлении, и проехать снова две станции. Я сказал, что так не годится, потому что мы начали снимать и у нас есть кадры с нашими девочками в этом конкретном вагоне, с этими конкретными людьми — и если переходить, то ничего не будет монтироваться. Я не ожидал, что мой козырь будет бит. На это наш сопровождающий сказал, что это не проблема, и обратился по-корейски к пассажирам, очень быстро, буквально два слова сказал. Все люди поднялись, перешли в поезд, идущий в обратном направлении, и сели на свои же места в пустом вагоне. Для меня это было шоком, до сих пор кажется, что мне это приснилось. Но это факт.


Велосипеды

В Северной Корее отсутствует частная собственность, в том числе это касается и средств передвижения. И если внимательно присмотреться к велосипедам на этой фотографии, то можно увидеть, что к ним прикреплен красный кругляшок. Кругляшки — это регистрационные номера велосипедов, принадлежащих организациям. Велосипед — достаточно привилегированная форма транспорта для успешного северокорейского гражданина, которая выдается по службе. Все остальные либо передвигаются на общественном транспорте, либо ходят группами.


Еда

Тут изображено не что иное, как «скромное» утреннее яство обычной пхеньянской семьи, которое на моих глазах привезли в тарелках нашим героям для съемок. Я — как человек внимательный и любопытный — заглядывал в холодильник и шкафы в той квартире, где мы снимали, так вот холодильник был пуст. Что самое интересное: когда еду поставили на стол перед нашей семьей, сопровождающему потребовалось немало усилий, чтобы заставить их это есть. После съемок еда была упакована и увезена. Кроме этих съемок я вообще ни разу не видел, чтобы северокорейцы где-то ели.
Мы обедали в гостинице, и хороший обед — закуска, первое, второе — обходился в районе 8–10 евро. А еще мы ездили в посольство, где расположен магазин продуктов; его постоянно показывают в пропагандистских роликах — в том числе и на Первом канале — как доказательство превосходства социалистического образа жизни над всеми другими формами существования человека. Ни один кореец туда попасть не может.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив