неприятная история

live_blogger — 01.03.2010

Как же любят люди чернуху! Хлебом не корми, дай узнать какой-нибудь скандал. Спереди смотришь, вроде, интеллигентный человек. Только отвернешься, он уже шасть глазами в желтую прессу, которую читает сосед по метрошной лавке, и, ну, шурудить там. А то еще хуже бывает: специально приобретают. Ужас до чего пали нравы!

Вот, взять к примеру, Владислава Сергеевича. Человек на должности - главный инженер на крупном лесотехническом предприятии. Серьезные передачи смотрит, "Эхо Москвы" слушает. Но имеет один недостаток в виде подписки на газету "Жизнь". Этот его недостаток и подвел человека.

Однажды Владислав Сергеевич ехал по делам в Вологду. Путь недолгий, даже без ночевки. Сидеть в верхней одежде на спальной простыне, главный инженер на крупном лесотехническом предприятии был отучен с детства. Потому ехал Владислав Сергеевич без постели.

В Ярославле к нему поседел попутчик. Покосившись на голую полку Владислава Сергеевича, свежеиспеченный сосед укоризненно поцокал. Пустая постель в СВ-купе настолько поразила его, что он просто, не смог сдержать укоризненного взгляда и вздоха, предполагавшего высшую степень презрения. Впервые в жизни Владиславу Сергеевичу стало неловко за свой поступок, и он принялся изучать увлекательную выщерблину в оконной раме.

Попутчик начал раскладываться, причем делал это как-то по театральному. Изящно отставив тонкую ножку, закованную в узкую брючину джинс, он пытался запихнуть небольшой саквояж на полку над входной дверью. Особого успеха эти попытки ему не принесли: что-то мешало в глубине. С той же театральностью попутчик вспорхнул на свое спальное место и гляну, что мешает ему использовать свое гражданское право на водворение чемодана на свободное место.

В глубине лежал свернутый матрас. Владислав Сергеевич еще в Москве на вокзале запихал его туда за ненадобностью. Увидев такое безобразие, попутчик резко обернулся, чтобы с особой внимательностью посмотреть на злоумышленника, доставившего столько неудобств. Глаза пострадавшего метали молнии. Преступник по-прежнему был увлечен выщерблиной и вся сцена прошла, как выборы на пост Президента в 2008 году, то бишь без его малейшего участия.

Назревал скандальный эпизод, но тут тронулся поезд и эпизод закончился маловразумительными пассами поездного АресАпполона, символизировавшими сохранения равновесия. В этот момент дверь купе открылась и...

В этот момент открылась дверь и в купе заглянула проводница.

- Ваш билет,- спросила она, придав своему безадресному тону как можно больше любезности.

Сосед Владислава Сергеевича сразу засуетился. Он решил, что билет у него остался:

а) «в плотно упакованном саквояже, что его немало огорчило»,-;
б) «в кошельке оставшейся дома жены, что его огорошило»,-;
в) «в кармане повешенной на крючок возле двери куртки, что его после первых двух мыслей обрадовало»,-;
г) «в кармане брюк, что его отчасти раздосадовало».

Эти четыре мысли пришли ему почти одновременно, и какой из них отдать предпочтение попутчик Владислава Сергеевича сразу угадать не сумел.  Владислав Сергеевич наблюдал его душевные и физические метания и последовательно думал:

1.       «Как же суетна жизнь»,-;
2.       «Стоп!»-;
3.       «Я ж забыл газету на столе!»-.

- Сударыня, извините,- уже произнес Владислав Сергеевич, обращаясь к проводнице: - У Вас можно заказать газету?

- Конечно.
- Тогда будьте любезны: «Коммерсант», «Ведомости» и «Российскую газету»,- уже завершил главный инженер на крупном лесотехническом предприятии, но тут вспомнил, что не дочитал статью, а посему добавил: - и «Жизнь», пожалуйста.
- Есть «Комсомолка» и «Жизнь», какую будете брать?
- Ну, давайте «Жизнь», и кофе, пожалуйста.

Проводница забрала отрывную часть билета, который нашелся в кармане джинс, и ушла.

- Так, так. Значит любите пощекотать нервишки?- с нервной дрожью в голосе вдруг спросил суетливый сосед. Судя по всему, он уже освоился. Поэтому сидел, свободно откинувшись на стенку купе и широко раскидав свои нескладные ноги по проходу.
- В смысле?- удивился Владислав Сергеевич.
- Ну-у, - кофе, «Жизнь»… - уточнил пассажир: - А чего ж «Комсомолкой» побрезговали?!
- Да, как-то не любитель, - инженер пожал плечами, секунду помолчал, потом добавил: - не их адресная аудитория.
- Значит у «Комсомолки» Вы не аудитория, а у «Жизни» аудитория…
- В «Жизни» работает моя дочь, и я читаю только ее статьи…

Владислав Сергеевич замолчал. Он с удивлением смотрел на своего назойливого попутчика. Глаза соседа излучали какую-то ерунду: смесь презрения, желания спасти заблудшую душу и какого-то непонятного желания, сродни чисто болельщицкому желанию повстречаться с чиновьем Олимпийского комитета, готовившим российских спортсменов к Ванкуверу-2010. Этой ерундой он и уставился на отца журналистки. После полученной информации, попутчика подмывало что-то сказать.

- Так, так. Стало быть, Вы отец. Оч.интере-есно,- протянул сосед.
- Ну, если бы я был матерью, наверное, это было бы интересно. А так, сплошная нервотрепка,- усмехнулся Владислав Сергеевич.

Ерунда в глазах попутчика вспыхнула бешеным огнем. Он прошипел.

- Наверное, Вы говорите как читатель столь уважаемой газеты.

Главному инженеру крупного лесохтехнического предприятия уже начал надоедать этот неутомимый склочник. Собственно, предыдущей шуткой Владислав Сергеевич хотел разрядить обстановку. Но теперь понял, что лишь раздраконил своего соседа.

- А что, собственно, Вы хотели? – Владислав Сергеевич попытался расставить все точки над i.
- Да, ничего. Но Вы не понимаете, в какое болото тянет Россию такие, такие… - захлебнулся своими же словами попутчик. Наконец, он глотнул воздуху и закончил: - дочери…

Мысленно мутузить собеседников Владислав Сергеевич отучился еще в 30 лет. Физически – даже не научился: за всю жизнь этот навык ему ни разу не пригождался. Поэтому свои намерения он обозначил просто. 

- Ну, и хорошо. Пожалуй, на том и закончим наше знакомство.
- А Вы хотели познакомиться?! Пожалуйста. Литературовед, автор учебного пособия по истории литературы двадцатого века, Михаил, прошу прощения, СеменОвич,– продекламировал попутчик.
- Да, мне собственно, без разницы

Дверь купе открылась, вошла проводница. Она поставила стакан с черной бурдой на столик, рядом положила газету, взяла расчет и удалилась. Владислав Сергеевич нашел статью и углубился в чтение. 

- А Ваше имя-отчество, простите…- скандалист уже остыл и искал повода завести разговор.
- Владислав Сергеевич, - проговорил главный инженер крупного лесотехнического предприятия, не отрываясь от газеты.
- Владислав Сергеевич, Вас не удивила моя фамилия? – затянул волынку Семенович. Инженер молчал.
- А мне знаете ли, вообще, не доставляет удовольствия быть однофамильцем небезызвестного Вам персонажа.
- Кого?- машинально спросил Владислав Сергеевич.
- Ну, Анны Семенович.
- А-а. А кто это?
- Как кто? – удивился брезгливый однофамилец: - Вы не знаете Анны Семенович?! 

Владислав Сергеевич молчал. Он мысленно отмечал особо неудачные места в статье своей дочери. Инженер воспитывался в чужой семье отца-филолога. Мачеха лютовала и всячески пользовалась умением вызывать сильное неудовольствие Славиного папы. Единственная причина, способная вызвать его гнев, заключалась во внезапном обнаружении русского разговорного языка за обеденным столом. В результате Владислав Сергеевич стал обладателем врожденного чувстваязыка. И этим своим имуществом он старался пользоваться по мере возможности. Так как по месту основной работы языковые таланты не требовались, мера возможности ограничивалась критикой материалов дочери. Которой, впрочем, надо отдать должное, критика была по барабану. Просто, она любила сделать приятное отцу, которому критика позволяла сохранитьхотя бы ощущение близости уже замужней дочери. 

Владислав Сергеевич настолько увлекся редактурой, что уже не замечал ничего вокруг. Вдруг он почувствовал, что его кто-то теребит за рукав. Попутчик, так и не дождавшись ответа, таким образом пытался привлечь внимание к себе. 

- Что случилось?- спросил Владислав Сергеевич.
- Да, ничего,– ответил попутчик: - Скажите, Вы действительно не знаете Анны Семенович?
- А кто это?
- Как кто? Певица.
- Возможно. А я ее должен знать?
- Удивительно. Вы читаете газету «Жизнь» и не знаете жизни,– сострил Михаил Семенович и засмеялся.
- Моя дочь пишет на социальные темы…
- Но, в любом случае, Вы наверняка меня поймете,- обнаружив себя смеющимся в одиночестве, остряк прекратил веселиться, и чувствовал себя неловко.
- Не исключено, - Владислав Сергеевич попытался прекратить полет фантазии своего соседа и вернуться к редактуре.
- Эта чернуха! Эти мерзкие газеты – они же пользуются самыми низменными интересами людей!– высоконравственный литературовед снова принялся теребить инженера за рукав.

Такая назойливость Владиславу Сергеевичу уже начала надоедать:

- Нравы, как нравы. 
- О, нет. Даже в послереволюционной России нравы были гораздо выше, о чем свидетельствует…– затянул литературовед: – Вот, Вы человек имеющий непосредственное отношение к журналистике.
- Кто?! Я?!
- Ну, не то, чтобы Вы… э-э-э, Ваша дочь. Вот, скажите, ей не стыдно?!
- А за что ей должно быть стыдно?
- За то, что она пишет такие статьи?
- А Вы читали ее статьи?
- Я читал газету «Жизнь»
- Вы читали газету «Жизнь»?
- Ну, не то, чтобы читал. Э-э-э, я знаю, что это за газета, - путался литературовед: - И думаю, что таких газет быть не должно.
- С какой стати?! – удивился инженер.
- А с такой, что они развращают наиболее население нашей страны. Вот, посмотрите, о чем они рассказывают, - литератор схватился за край газеты, чтобы разглядеть первую полосу.

Владислав Сергеевич инстинктивно потянул свою собственность на себя. Поняв, что она может порваться, инженер просто отдал ее назойливому литературоведу. Впервые за всю его жизнь, Владиславу Сергеевичу захотелось побить человека.

- Анна Семенович попала в койку к Плющенко,- победно декламировал Михаил Семенович: - Анна Курникова опять обнажила грудь! Пугачева разругалась с Галкиным!
- Ну, и что?! Если людям интересно, если скандалы продаются, почему бы газетам их не продавать?- недоумевал инженер: - не вижу в этом ничего страшного.
- Как не видите? Это же позор нынешнего времени! Вот, лично мне стыдно за то, что я живу в этом времени! - обиделся литературовед. Он продолжал и продолжал. Как водится у литературоведов, у этого нашлось немало доводов в защиту чистоты публицистики и нравственности. Так что всю дорогу Владислав Сергеевич вынужден был слушать нотации литературоведа. Так как отвечать, хотя бы вежливым вниманием у Владислава Сергеевича большой охоты не было, нотации эти скоро превратились в однообразный бубнеж, ставший прекрасным фоном для размышлений.

Инженер думал о том, что уж слишком увлекся заботой о давным-давно выросшей дочери. Собственно и эта забота была лишь запоздалой попыткой остаться отцом. Когда-то в суматохе погони за завтрашним днем он сумел забыть о том, что он отец. Однажды дочь пришла и заявила ему, что выходит замуж. Владислав Сергеевич очень удивился. Он отчего-то был уверен, что в следующем году она заканчивает девятый класс. Оказалось, что дочке уже двадцать пять и она уже два года как в журналистике.

И вдруг Владиславу Сергеевичу вдруг стало не по себе. Он вспомнил о том, что уже давно не виделся с сыном. В запоздалой погоне теперь уже за отцовским долгом в отношении дочери он забыл про сына. 

С сыном они тоже не виделись уже очень и очень давно. Они жили в одной квартире. Иногда завтракали за одним столом, иногда еще и ужинали. Но и в эти редкие моменты Владислав Сергеевич был увлечен чем-то посторонним: либо читал свежую прессу, либо изучал очередной проект. Последняя их полноценная встреча произошла, когда Сережа был во втором классе. Владислав Сергеевич водил его в цирк.

По возвращению из командировки стало известно, что Сережа вымахал. Владислав Сергеевич одновременно и с удовольствием и с горечью узнал, что он чемпион города по греко-римской борьбе. Что учится он в университете на филологическом (дедовские корни дали о себе знать) и уже на 3 курсе. Еще горше Владиславу Сергеевичу было узнать, что сын успел от него отвыкнуть.

Вечером Владислав Сергеевич зашел в комнату к сыну, все с той же целью: наверстать упущенное время – поговорить по душам и может быть попытаться вытащить куда-нибудь на выходные. Сережа готовился к экзамену по литературе. На столе лежал нераскрытый учебник. На его обложке Владислав Сергеевич прочитал фамилию автора Михаил Семенович, и тут же вспомнил попутчика. Незадачливый отец полистал учебное пособие и спросил с целью загладить свою вину отчасти наивным хвастовством: 

- По нему готовишься?
- Да.
- Интересно?
- Ну, так. 

Владислав Сергеевич открыл учебник на первой попавшейся странице и прочел: «…в 21 году Сергей Есенин познакомился с Айседорой Дункан, танцовщицей. Их брак был скоротечен. После череды скандалов они расстались. Причиной скандалов были…»,- на нескольких страницах Семенович смаковал подробности разгульной жизни поэта. Если бы литературовед разбил эти страницы на отдельные статьи вполне могли бы получиться такие заголовки: 

«Сергей Есенин был замечен в компании воров!»
«Сергей Есенин подрался в подворотне с неизвестным поэтом»

Вот, так уважаемый человек, литературовед, попал в неприятную историю. А все подписка на газету "Жизнь", будь она не ладна.

Оставить комментарий

Популярные посты:

pertinax

Профессиональная дезинфекция в мегаполисе: как специализированный центр в Москве обеспечивает чистоту и безопасность

alexandr_palkin

Владимир Прохватилов. Американские соцсети накрыло волной цензуры

kotyindra

Доброе утро!

day_1923

Прошел я эту х​***ю...

mycruises

Московские Совы в архитектуре. Часть II

magman67

Еженедельники

ru_railway

СошедшIй cъ рельсъ поѣездъ

maysuryan

Василий Аксёнов о стилягах и «штатниках» при Сталине

alex_rozoff

(Не)возможность войн при демографии и мотивации поколения-Q: обзор поля мнений

• Ранее
• Архив