Неоконченная критика на неописанный роман,

sergey_lucka — 22.02.2017 или кризис жанра

Ян наконец занимается своим главным делом - пишет новый роман с (надеюсь) условным названием "Умереть молодым".

Отрывок в его посте

Я осмелился покритиковать. Не его ненаписанный роман, конечно, но весь жанр в целом. Ах да, жанр - пост-апокалипсис. После прочтения отрывка я, грешным делом подумал, что это очередной С.Т.А.Л.К.Е.Р.Ъ, но он это предположжение с негодованием отверг. Уже хорошо. Ибо ни одного романа из данной серии я не читал и читать не буду - я сделал исключение лишь для Лукьянова с его "Старик с обочины" (тем более в серию этот роман не входит, хотя и сюжетно происходит именно от Пикника), ибо он имел бонус за счет весьма и весьма солидной "Черной пешки", но продолжениями уже, увы, не заинтересовался.



Итак, переходим к критике. Тут, конечно, многовато конкретики, но пусть будет. Поскольку лень много переписывать.

Во-первых, клички. Белки-Стрелки, Книжники, Рыжие, Кривые и Горбатые. Я, конечно, полагаю, что все они будут (или уже) залегендированы - в смысле, Белка окажется Оксаной Белкиной, Книжник, это потому что он всегда таскал с собой томик Иммануила Канта, и так далее. И я понимаю, почему в постапе используются клички. Чем примитивнее общество, тем примитивнее общественные отношения. Пример, тюрьма или лагерь. Умри ты сегодня, а я завтра. И когда общество после Большого или Среднего или даже Малого Пиздеца атомизируется, люди скорее всего действительно перейдут на клички. К тому же это, видимо, проходные персонажи, и их всех поубивают не в конце, а ближе к середине. Тим - вроде человеческое имя, тянет на ГГ, но тем не менее тоже похоже на кличку. Почему не Тимофей?

Понимаю, законы жанра, но как же это все оскомину набило. Очень хотелось бы хоть когда-нибудь увидеть в постапе нормальные, человеческие имена, причем не созвучные один другому, типа Андрей-Антон-Артем-Аслан-Акбар, так, что их перестаешь путать в лучшем случае лишь ко второй половине книги, а со вкусом подобранные.

И еще. Как я уже сказал, наверняка та же самая, например, Белка (если это не совсем уж проходной персонаж на 3-4 страницы, по принципу появляется - и тут же клеит ласты), единожды замотивированная как Белкина Оксана Онуфриевна, в небоевой нежной сцене будет названа Оксаночкой. Что вызовет у несчастного читателя потуг вспомнить "Что за цаца?". Если читатель уж очень добросовестный - например, профессиональный пруф-ридер, он, конечно, запомнил мотивацию. Ему легче. Если читатель просто добросовестный, он вспомнит, что где-то были раскладки "who is who" и вернется, чтобы вникнуть, хотя в эпоху электронных книг это уже связано с некоторым напряжением. Ну, а недобросовестный читатель устанет разбираться, и тут вероятность, как встретить на прогулке динозавра, 50:50 - или дочитает, или нет. Деньги, конечно, деньгами (хотя какие там деньги с нынешними тиражами), но ведь писалось-то для того, чтобы прочитали.

Во-вторых, трэш, "кровь и кешки". Мокрицы, тараканы, жуки, слизни и сколопендры, эпитеты типа "хитиновые демоны", "осклизлый", "зловонный", "вонючий" и тут же по контрасту - "нереально звездное небо, такое высокое и красивое". Это, конечно, кинематографричненько, сразу вспоминается последний (или теперь уже предпоследний?) Кинг-Конг, но проблема-то в том, что в фильме видеоряд настолько забивает все остальные чувства, что зловония не ощущается. А при чтении - ощущается, потому что задействуются не глаза, а мозг, точнее фантазия. И это отпугнет не самую большую, но все же значительную часть аудитории.

В третьих, я, конечно, не знаю, что там вызвало БП, но, надеюсь, у писалеля хватит силы воли воздержаться от его красочного описания. Это вполне может оставаться за скобками. Как у Глуховского (в его первом романе, Москва-2033, роман действительно сильный, с гранд-идеей и с мощной концовкой, в отличие от продолжений и тем более фанфиков), как у Дивова "Молодые и сильные выживут". А вообще, самое лучшее описание БП у Воннегута, в замечательном переводе Райт-Ковалевой:

Послышался звук, словно медленно закрылись громадные врата величиной с небо, как будто тихо затворили райские врата. Раздался великий А-бумм…
Я открыл глаза – все море превратилось в лед-девять.
Влажная зеленая земля стала синевато-белой жемчужиной.
Небо потемнело. Борасизи–Солнце – превратилось в болезненно-желтый шар, маленький и злой.
Небо наполнилось червями. Это закрутились смерчи.

Всё. И это описание - намного страшнее многих подробно и красочно расписанных концов света, когда падают бомбы или БАЦ (Бессмыссленная Инопланетная Цивилизация) херачит лучами смерти по площадям, а потом сдирает биосферу с Земли с помощью многокилометровых харвестеров, а героические герои Косой, Кривой и Рыжий бегут-бегит-бегут и ищут Ядрену Кнопку, чтобы навешать злобным жукам. Может быть, это получилось у Воннегута потому, что у него совсем не постап, и А-бумм вовсе не самоцель романа?

Ну, и четвертых. Романов и повестей в стиле "тыдык-тыдык-тыдык-пиздык-бабах-бабах-тыдык-тыдык-чмок-чмок-тыдык-тыдык-пиф-паф-тыдык-тыдык-пиздык-тыдык" подавляющее большинство. Очень надеюсь, что будет и начало (не обязательно с описанием БП, как я уже сказал), но концовка - обязательна. И она должна или оставлять надежду, или быть совсем уж мрачной и угрюмой и надежды не оставлять от слова совсем. Ну вот как у Глуховского в его первом романе про Метро. Причем и в первом, и во втором случае есть шансы написать один или несколько сиквелов. Но если надежды не останется, это скатится в унылое говно, как у того же Глуховского. А если останется - можно на этом строить целый мир, как у Верещагина. Он даже для меня, ватника и колорада, слишком имперец и мне его мир не нравится от слова совсем - но он весьма последователен и оставляет надежду на лучшее, которое, конечно, не каждому подходит. А ведь все уже подзаебались жить совсем без надежды.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив