Некоторые соображения, часть II.

victorsolkin — 01.06.2010 Продолжаю размещать в журнале экспертные очерки, предназначенные для одного из новых аналитических гос. проектов. Собственно, этот был первым, и посвящен он восточной музейной проблематике - самому родному и для меня важному.




О собраниях восточного искусства и "человеческом факторе".

Наиболее успешные выставочные проекты крупнейших «площадок» Москвы и Петербурга за последние пять лет вновь показали, что интерес соотечественников к Востоку во всех его проявлениях очень велик. Вспомним, например, прекрасную выставку сокровищницы Великих Моголов в Кремле, серию выставок, посвященных самураям и японскому «искусству войны» в Москве и Петербурге, наконец , прошедшую почти без рекламы интереснейшую выставку индийского искусства из собрания музея в Нью-Дели в ГИМе. По сути, привезенные проекты задали новый уровень не только экспонирования восточного «материала», но и потребовали пересмотра общей концепции представления восточного искусства в России. Речь здесь идет не только и не столько о формировании новых экспозиций в музеях (вокруг этой темы копий поломали уже немало и я сейчас не об этом говорю), сколько о срочной необходимости пополнения музейных фондов и пересмотра позиций закупочных комиссий музеев. На общем фоне выгодно отличается, пожалуй, только Эрмитаж: пополнение его китайских коллекций за счет крупнейших произведений древнего и средневекового искусства, появляющихся на отечественном арт-рынке, происходит постоянно, а недавно открытые залы искусства Средней Азии - восхитительны. Но это, увы, завидное исключение, да и в самом Эрмитаже не все гладко - это понимаешь, глядя, например, на состояние экспозиции зала древнеегипетского искусства музея.



Можно, конечно, рассуждать о том, что эпоха великих коллекций прошла или о недостаточном финансировании. Но проблема заключается не только в этом. Многие музеи "законсервировали" свои восточные фонды и экспозиции, не занимаются привлечением в свои коллекции новых памятников, что очень печально. Зачастую речь идет просто о позиции куратора коллекции, т.е. о том самом плачевно известном человеческом факторе, когда специалист, погруженный в свою исследовательскую проблему и вопросы хранения собрания, не заинтересован развивать и увеличивать спектр коллекции. Думаю, многим хорошо известны ситуации, когда музей при приобретении новых памятников во главу угла ставит художественный вкус директора или главного хранителя, сквозь который почти невозможно пробиться рядовому хранителю с его предложением о закупках. Тема Востока, при всей ее очевидной значимости и популярности здесь часто оказывается на задворках списка приоритетов. Мне известен случай, когда таким образом в собрание одного музея не попала уникальная керамика культуры Урарту: средства были потрачены на закупку новых листов гравюрного фонда, конечно, интересных, но не столь важных для собрания музея. Просто дело вкуса, - скажете Вы и окажетесь неправы. России жизненно необходим более пристальный взгляд на Восток, благо и геополитика этому способствует и традиции отечественного востоковедения. И этот взгляд строится не только через призму издания письменных источников, в которой наша наука всегда была сильна, но и через постижение художественного идеала культур и их религиозно-символического подтекста. В конце-концов общение с памятником – это единственная возможность контакта с иной культурой «без переводчика», один на один.

У нас, что ужасно, сложилось целое поколение молодых специалистов, которые, например, прекрасно знают какой-то восточный язык, но совершенно не разбираются в искусстве изучаемого региона. Или наоборот: искусствоведы, которые не могут перевести текст на памятнике и с большим трудом говорят об истории страны, откуда происходит произведение. В ответ на возможную реплику о том, что эпоха энциклопедистов прошла, я напомню, что комплексности науки и интереса к Востоку в России никто не отменял и речь идет о критической ошибке сложившейся системы, которая акцентирует процесс обучения исключительно на теме специализации и, в большинстве случаев, только на филологии. Переломить ситуацию может только новая политика закупочных комиссий музеев и новые, современные методики интерактивного эксплицирования памятника в экспозиционном пространстве. Иначе на авторских сайтах специалистов по прежнему будут позорно "красоваться" адресованные молодежи строки о том, что для того, чтобы стать, например, египтологом, нужно, не читая никаких книг, выучить древнеегипетский язык и начать читать тексты. И все. Вот такая, понимаете, одноногая хромая египтология получается - тексты есть, а то, на чем они написаны - нет.

Если мы говорим о закупочной политике, то, на мой взгляд, речь должна идти об обязательных квотах закупок, которые необходимо оставлять за восточным искусством. Стимулирование хранителя в этой ситуации – уже сугубо внутримузейная проблема и, по существу, вопрос о профессиональном соответствии специалиста занимаемой должности. Ситуация, когда новые поступления преимущественно ограничены, например, европейским искусством XVIII-XX вв, а при этом на экскурсии в зал древнеегипетского искусства запись идет за несколько месяцев – поразительна, если не сказать обидна. Складывается замкнутый круг: все говорят о том, как интересен и значим для России Восток, но при этом в художественном пространстве роль «продукта», отвечающего на общественный заказ, играют исключительно временные экспозиции и выставки, безусловно, значимые, но неспособные заместить собой лакуны в постоянном пополнении национальных коллекций восточного искусства, которое России так нужно.

Конечно, с грустью глядя на памятники, уходящие с мировых аукционов и из галерей в музеи Америки и Европы, хочется задать традиционно русские вопросы: Кто виноват? Что делать? Ведь все составляющие успеха налицо: великолепные памятники есть на рынке, интерес к теме в стране огромный, научные традиции (а тема, безусловно, очень наукоемкая) – одни из самых авторитетных в мире или, по крайней мере, были таковыми раньше. Но кое-кто в музеях продолжает жить сегодняшним днем и не борется за формирование "заказа сверху" (сверху, как известно, вряд ли предложат сами), не предлагает работающие модели финансирования и стимулирования национальных восточных собраний и грустно ждет второго пришествия нового Голенищева или Лихачева, держа наготове сакраментально-примитивное: «а пусть подарит, а?»

(с) Виктор Солкин
фото из сети, автора не знаю, к сожалению.

P.S. для ЖЖ: Стоял тут в магазине, в очереди в кассу. Взял от скуки полистать журнал "Discovery". А там примитивнейшая египетская статья, естественно, о "Проклятье фараонов", в которой автор упоминает, что его де консультировал "самый главный египтолог" из Эрмитажа, доктор наук и т.д., просивший "не упоминать его имени". И вот, значит, этот "самый главный" товарищ и говорит журналисту, рассуждая о проклятье фараонов, что мол он "копает каждый год" и с ним никогда ничего не случалось. Как Вы понимаете, упомянутый товарищ нигде не копает и никогда не копал - он просто привычно лжет. Может, пора чему-нибудь с ним случиться для разнообразия? Глядишь, и вправду копать начнет, а не "подкапывать", да и этикетки в зал египетский заодно сделает?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив