Не пей, красавица, при мне

sheynefros — 02.01.2025 Некоторые злокозненные историки уверяют, что родиной глинтвейна является древний Рим. Но не будем уподобляться им и оглашать всяческие непроверенные факты, а просто скажем, что ни один День Торжества не обходился без этого горячего во всех смыслах напитка, приготовленного Ниной Васильевной по рецепту ее бабушки, смело объединившей составляющие глинтвейна и грога, этого пиратского счастья для экономных хозяек.

И вот уже дымящаяся ароматами тропических стран чаша водружена в центр круглого стола, и половник щедро неоднократно наполнил бокалы прекрасных дам, и Мария Львовна уже перестала рассказывать про своего зятя, а раскраснелась и добродушно смеялась по пустякам, и именно в этот момент Алевтина Леопольдовна начала петь свои песни.

В этом месте мы должны отметить, что Алевтина Леопольдовна не имела ни слуха, ни голоса, а исключительно только энтузиазм, однако не будем этого говорить, ибо, не являясь музыкальными критиками, как смеем осуждать или злорадствовать? Также мы могли бы рассказать, что Нина Васильевна на любой случай жизни имела четкий план – эту своеобразную инструкцию, которую она тщательнейшим образом прорабатывала и записывала в свой синий кондуит формата А4 – эту настольную книгу, скрашивавшую редкие минуты отдыха.

Итак, Алевтина Леопольдовна пела четвертый куплет любимого романса "Милый друг, приди ко мне…", когда глинтвейн вспенился, разгоняя апельсиновые дольки к краям, словно флотилию диковинных кораблей, застигнутых ураганом, и приподнялся над чашей девятым валом, в очертаниях которого явно угадывались вызывающе торчащие в небо рога. Романс замер на губах буфетчицы и в образовавшейся тишине раздался пышущий недовольством голос Апофинария:

- Почто, смертные, вызывали меня?!

Мария Львовна медленно сползла со стула на пол.

- Что за дрянь?! – воскликнула Алевтина Леопольдовна.

И только Нина Васильевна со свойственной ей решимостью молча взяла свою синюю книгу рецептов на все случаи жизни и опустила на голову недовольного Апофинария.

- Вы чего делаете, так не положено! - возмутился демон двадцать восьмого уровня. – В Книге "Stultus verba libri" сказано: когда соберутся старуха, мать и девица…

- Кто это здесь старуха? – взвилась Алевтина Леопольдовна.

- Ниночка, неужели ты до сих пор…

- Врет он всё, кому вы верите – князь лжи и наветов!

- Кхх… Простите, но я еще далеко не князь, - пролепетал Апофинарий.

- Что там в твоей дурацкой книге? Только без инсинуаций! – Нина Васильевна любила инструкции и не могла оставить вопрос нерешенным.

- В книге сказано, когда соберутся в круге три, кхм, без инсинуаций дамы, то вызванный заклинанием демон должен ответить на их вопрос.

- Какой вопрос? Три желания должен выполнить! – голова Марии Львовны показалась над краем стола.

- Это джины желания выполняют, а я – демон…

- Ой, девочки давайте спросим о… - Мария Львовна заметно повеселела и снова разместилась на стуле.

- Только не про Марс, - грозно посмотрела на нее Алевтина Леопольдовна.

- Он всё равно обманет, - уточнила Нина Васильевна. - Ведь обманешь же?

- Как вы могли подумать, милая барыш… дама без инсинуаций. Вы не могли бы приоткрыть крышечку, а то как-то неловко мне разговаривать: апельсин постоянно в рот заплывает.

- Нам надо всё хорошенько обдумать – жди! – Нина Васильевна заговорщицки подмигнула подругам и потянулась рукой к половнику…

Апофинарий, демон двадцать восьмого уровня, даже предположить не мог, что снятие с чаши для глинтвейна книги рецептов принесет ему не свободное общение с дамами без инсинуаций, а удар по голове металлическим половником, что достался Нине Васильевне в наследство от бабушки.

Три пары рук подхватили Апофинария – не оглушенного, а скорее ошеломленного, связали и усадили на стул.

- Кожу сожжет – задумчиво произнесла Алевтина Леопольдовна.

- Что? – Нина Васильевна недоуменно взглянула на свою старшую подругу.

- Да, говорю, рот ему перцовым пластырем зачем заклеили? Скотча нет?

Нина Васильевна с решимостью бывшей пионервожатой подошла к Апофинарию и сняла пластырь.

То ли тепло демонского тела тонкими струйками пробежало через кончики ее пальцев прямо к сердцу, то ли глаза его, встретив ее взгляд, сказали нечто неведомое, но вихрем смело весь окружающий мир, рушились дома и возводились замки, и плащ Апофинария начал развиваться в порывах ветра, и алая кровь струилась по его мечу – кто объяснит только, откуда он взялся? – снова и снова мир пропадал и проявлялся, и в этих новых декорациях стояли двое – он и она, и уничтоженные страницы древней книги отражались в их глазах, в глазах, что и через века узнали друг друга.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив