Не обижайся так громко

inkogniton — 11.08.2014 - Мама, я хочу тебя пожалеть, погладить... Мама, нельзя обижаться так громко!

Часто я не понимаю, что она имеет в виду, но иногда попадает в самую точку. Громко обижаться -- подумать только, никогда бы мне не пришло такое в голову, а ведь действительно я обижаюсь иногда очень громко. И молчу очень громко -- прямо по Ремарку "это очень громкое "лесное молчание"".

Я скоро буду дома. Мне бы только понять, что я чувствую. Совсем недавно, буквально полтора месяца назад, я была благостный, замученный, ничего не знающий идиот. Я не читала новостей, не знала что происходит, не имела ни малейшего представления о чём надо волноваться, кроме как о том, что вот я еду, а работа совсем не та, что хотела, что... Да ладно, впрочем -- какое это имеет значение. Глядела наивными глазами-дуреманами в апреле на близкую девочку и недоумевала, что она имеет в виду, когда говорит, что волнуется о том, что происходит в Украине. А чего там происходит-то? Ой, нет -- не рассказывай мне, у меня сегодня нет сил. Давай лучше пива выпьем.

Мой зубной врач принимает меня всегда, как родную. Ещё бы -- я уже даже устала шутить на тему того, что на те деньги, которые я оставила в его кабинете, не только его дети и внуки, а ещё и правнуки смогут получить очень и очень неплохое образование. У нас всё чин-чином. Я сажусь в кресло, он просит открыть рот, а потом что-то цокает такое, что нацокивает на ещё один университет для ещё одного, ещё даже не зачатого, правнука. И разговоры, исключительно, ни к чему не обязывающие. А тут -- тебе не страшно возвращаться домой? Да нет, не пойми меня неправильно, у меня у самого фамилия, я бы хоть сегодня... Но вот правда -- не страшно? Да нет, пожимаю я плечами, совершенно не понимая о чём вообще он говорит -- не страшно. Работа будет не та.. Ужасно жалко, плохо -- я уже почти готова опять жалеть себя (впрочем, мне уже даже это почти надоело -- полгода жалости к себе это слишком -- даже для меня) -- но страшно? Нет, не страшно.

Я возвращаюсь домой, сажусь тихонечко в кресло -- слушай, золото, ты же умный -- чего такое происходит, а? Чего это он меня спрашивает не страшно ли мне возвращаться? И ещё -- заодно -- что там в Украине? И, если мы уже говорим, исключительно, чтобы не быть идиотом, о каком таком самолёте сейчас все говорят? Он смотрит так ласково, так нежно. Зуб даже не болит -- чего ему болеть-то сейчас? Сейчас анестезия -- это потом как бабахнет. Золото, тебе правда хочется это знать? Я молчу снаружи и кричу внутри -- не хочется, ей-ей не хочется! Но все говорят -- как не стыдно, какой ужас, вот есть такие люди, им на всё наплевать, они даже про... не знают! И внутри я кричу -- мне не наплевать, несмотря на то, что не знаю, но даже если бы знала, что бы лично я могла сделать? Да кто я такая? Где я такая? Так, очередной набор атомов. И этому набору атомов почему-то очень стыдно -- ведь все знают, про какой-то там самолёт, про Украину, про мой дом -- и только я пребываю в состоянии благостного идиота. Я сажусь читать.

Нет, я не буду рассказывать сейчас ни о своих ощущениях, ни о реакциях, ни о чём. Какая разница? И для чего добавлять к уже существующему.

-- Слушай, ну не грусти -- давай я тебя рассмешу!
-- А давай -- но только вот так, чтобы до слёз.
-- Тогда слушай. У нас огромная, -- я широко раскрываю глаза и развожу в стороны руки, чтобы было ещё понятней, -- проблема!
-- Я знаю -- ты боишься ракет, боишься без работы, боишься
-- Да ну, ты чего -- ну какой же ты дурак, право слово! Неужели ты думаешь, что это то, чего я действительно боюсь? Сейчас я тебе расскажу чего я действительно боюсь. Слушай. Мы вот уезжаем и можем взять с собой только три чемодана в багаж, а всё остальное в контейнере, так ведь? И при этом раскладе объясни мне, пожалуйста, как я возьму с собой 16 пар туфлей?! И да -- тут нечего обсуждать -- я говорю только о тех, которые мне жизненно необходимы эти полтора месяца, пока не придёт багаж. Вот как я их возьму?! Ты вообще понимаешь какая у меня трагедия?!

Он хохочет и советует посоветоваться, а я же точно знаю, что мне насоветуют все эти горе-советчики: набить коробки, прости Мардук, трусами, носками и ещё чем-то, что, с моей точки зрения просто неприемлемо. Это же просто кощунство по отношению к этим гордым, отдельно взятым, туфлям.

Туфлей... туфель... Даль услужливо сообщает, что всё зависит от того, что это в единственном числе -- туфель или туфля. Туфель только к джинсам, ну правда же. А туфля... Она такая, вот такая... Вот к такому...

-- У нас всё хорошо. Только четыре сирены. Нет, правда, это же прекрасно. Но страшно -- правда. Но ты не волнуйся.
-- Я волнуюсь. У меня 16 пар туфлей и, приблизительно, 600 блокнотов.
-- Вот и хорошо. Тебе не до сирен. Хочешь, мы тебе купим ещё?

Хочу, конечно. Я же сумасшедшая. И потом, лучше о туфлях же..

-- А почему тебе страшно?
-- Потому, что я, кажется, плохой человек. Вот, к примеру, сирена, бомба, а у меня туфли и чадо. И я даже не знаю как тебе объяснить, что я не знаю, что я побегу спасать -- понимаешь?
-- Ну так, если в этом вся загвоздка, давай так -- ты возьмёшь туфли и чадо, а я возьму вас -- и все при деле. Как Чебурашка!

Я громко обижаюсь

-- Значит и ты думаешь, что я плохая мать!
-- А почему тоже?
-- Нипочему -- чтобы не задавался!
-- Не думаю, нет. Просто думаю, что тебе будет грустно без обуви. Сирена всего ничего, а обувь...

И чего я так громко обиделась?

Холодное пиво очень подходит к удушающей жаре. У меня, как оказалось, аллергия на траву, деревья и собак.

-- Слушай, а они не говорили, есть ли у меня аллергия на тебя?!
-- Неа, не говорили. А даже если есть -- всё, концерт закончен, гаснут свечи.
-- Чего это закончен? Я, между прочим, свободная женщина!
-- Я помню-помню. Свободная. Только кто туфли волочь будет?

Не обижайся так громко.

-- Мама, не расстраивайся, у тебя лоб в складочку.

И это неоспоримо. Если лоб в складочку, то...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив