НАШИ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПРЕИМУЩЕСТВА. III

miguel_kud — 09.10.2014 Теги: Путин Янукович /Продолжение. Начало в предыдущих записях (0, 1, 2)./



III. Всплеск пассионарности


1. Жив ли русский народ?

Отчаяние – страшная вещь. Размышляя о судьбе России, один за другим авторы впадали в уныние и обращали к русскому народу риторические вопросы, подобные некрасовским стихам из «Размышлений у парадного подъезда»:

«...Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил, —
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..»

Подобные настроения были и в наше время. Год назад, и два, и десять, один за другим авторы писали и убеждали себя и нас, что Русский Народ спел свою лебединую песню еще семьдесят лет назад, а потом лёг под азиата Сталина. И уже не осталось у него никакого порыва, мог только выполнять приказы начальства.

И вдруг – тысячи и тысячи русских людей, взяли оружие и пошли воевать добровольцами! Сотни тысяч включились в поддержку Новороссии за пределами Донбасса! Миллионы ждут и, хотя бы на бытовом уровне, требуют, чтобы за русских Украины вступилось наконец русское государство, готовы нести наравне с остальными тяготы поддержки соотечественников.

Нам сейчас говорят, что Донбасс плохо восстал, что население России мало его поддержало. Слова эти – от полного непонимания ограниченных возможностей самоорганизации. Пять процентов активных людей с устойчивой позицией – это и так достаточно, чтобы сдвинуть горы, это больше пяти миллионов человек только для русских России! Да, пока что малая часть этих 5% готовы взяться за оружие, да и из них пока малая часть готовы силой принуждать остальное «болото». Но и «болото» неизбежно сдвинется, как только мы придём к катастрофе, и госаппарат начнёт организовывать болото, хоть и непонятно пока, на чьей стороне.

Пусть и в недоработанном виде, адекватный язык для описания целого класса явлений, связанных с рождением и умиранием этносов, дал Л.Н. Гумилёв. Живучесть народа он связывал с его пассионарностью, с числом пассионариев, мотивация и действия которых выходят за пределы собственных нужд. И действительно, совсем недавно всё выглядело так, что пассионариев в России практически не осталось. Нельзя было всерьёз воспринимать, например, выбранный московской молодёжью протест против бомбардировок Югославии – забрасывание яйцами американского посольства. Это был слабый выплеск пассионарности, бесполезная подмена, а не деятельная пассионарность, направленная на реальный результат.

Но вот, когда война пришла непосредственно на Русь, сначала в Харькове, Одессе и на Донбассе, появилась непритворная пассионарность и самоорганизация пассионариев. Сейчас, пока нет организации и принуждения сверху, потенциал пассионарности не раскрыт. Ещё нет пробуждения дремлющей пассионарности. В качестве натурного эксперимента по пробуждению пассионарности, как это ни покажется странным на первый взгляд, может служить нацистский подъём Украины, её внезапно проявившаяся готовность воевать. Основная часть населения республики – это всё равно русские, хоть и переформатированные. Душу им поменяли, а русский дух остался. Этот дух породил запрос на справедливость (после посадки Ходорковского даже в Киеве была путиномания) и патриотизм, последний поначалу – как следствие понимания справедливости. Ввиду разочарования в российском пути, у Майдана понимание справедливости было связано с Западом, ведь именно через Запад и его институты предполагалось уйти от холопства и других постылых черт украинской действительности. И вот, даже у них просыпается искривлённый, навязанный вражеской пропагандой, патриотизм, и они поехали воевать, как только массовая дезинформация убедила их в агрессии России. Независимо от того, кто кого поддерживает.

Малороссы-хатаскрайники, менее активно пошедшие на войну против русских, чем русскоязычные собратья из Днепропетровска и Киева,– это пока неразбуженное болото, не определившееся со стороной. Для его пробуждения нужна очень мощная война, а для склонения на свою сторону – цивилизационная привлекательность (а не так, чтобы дерьмище вопило «не бейте нас!»). Им бы показать пример настоящей справедливости, хотя бы через заслуженное возмездие, и они бы всё поняли. Поэтому дремлющую пассионарность и малороссов, и колеблющихся русских Украины можно переманить на нашу сторону, хотя для переманивания первых не хватает цивилизационной привлекательности России, для развеивания которой в последние 30 лет были приложены все силы заклятых врагов, а для переформатирования вторых обратно в русских потребуются огромные усилия, и то, возможно, результат будет во втором-третьем поколении.

(К слову о роли цивилизационной привлекательности полезно вспомнить, как нам все годы после разрушения СССР обещали, что отторгнутые республики приползут к России сами, под давлением экономических обстоятельств. Но ведь никто не приполз, несмотря на чудовищную бедность по сравнению с Россией! Даже Абхазия, стопроцентно обязанная России своим существованием, не сильно уже и просится в Россию, и только Южная Осетия, которая никуда из России не бежала, всё ещё не отказывается. Это лишний раз подчёркивает, что цивилизационная привлекательность – это вовсе не только высокий уровень жизни, не только обустроенный быт. А такую Россию, как сейчас, терпеть никто не будет. Это и могила для русских, и иностранцам только обуза.)

Пробуждению пассионарности в русском народе тоже послужит уже практически неизбежная мощная война. Потреблядство последнего пятнадцатилетия было направлено на то, чтобы добить стареющую нацию, но оно не успело выполнить свою функцию до того, как начались решающие события. Эти события неизбежно разбудят активность, какая бы война ни стартовала первой – гражданская или с внешним врагом.

И здесь проявится принципиальное отличие от тех же 90-х годов, когда потенциальные пассионарии перебивались в бандитских разборках. Всё-таки, устойчивые ценностные установки не позволяли слишком большому проценту населения восхититься «романтиками с большой дороги». Перебить же так просто тех пассионариев, которые поднялись сейчас, уже не получится, потому что за ними поднимутся другие, скорее всего, в большем числе, и это будет война за ценности, война культур.

Поэтому не вызывает сомнений, что мы в любом случае будем наблюдать подъём пассионарности среди русского народа. Другое дело, кто её подхватит и куда направит.


2. Варианты грядущей войны

Нормальный человек не станет желать войны ни своей стране и своему народу, ни чужим. Но, с другой стороны, как справедливо отмечал У.Черчилль, нет никакой доблести в том, чтобы отложить на год-другой неизбежную войну, если твоя страна к этому времени станет только относительно слабее, если её положение к этому времени ухудшится. Сейчас практически не осталось сомнений, что России не избежать войны, и вопрос только в том, как минимизировать ущерб и выйти победителем. А для этого надо понять, что время работает против нас и мы снова попали в привычную дихотомию. Война для нас – и катастрофа, и великий шанс. В катастрофах мы укреплялись, а разлагались – по результатам спокойствий.

Собственно, на нынешнем этапе вопрос стоит не так, предстоит ли России война в ближайшие годы, а так, каков будет её формат. Либо дело ограничится войной с Украиной (что уже стало маловероятным из-за агрессивного бездействия и убийственного миролюбия правящей верхушки), либо в войну с Украиной напрямую подключится НАТО, либо НАТО запустит полномасштабную гибридную войну на территории России, спровоцировав гражданское противостояние, и будет поджидать момента для прямого подключения. Когда это предстоит – до или после успешного Майдана и переворота? Возможны любые варианты, ведь противник может как специально ослабить Россию самим фактом переворота, так и начать войну при нынешнем российском режиме, пользуясь его полной неспособностью к командованию в экстремальных условиях. Тут количество развилок столь велико, что рассуждения неизбежно приобретут крайне теоретический характер, тем не менее, в иллюстративных целях надо «проиграть» в голове хотя бы один сценарий.

Скорее всего, страх будет пока удерживать НАТО от прямого вторжения в Россию, хотя и тут нет никакой уверенности: непонятно, готово ли нынешнее правительство отдать в случае вторжения любой другой приказ, кроме как «не поддаваться на провокации». А повести гибридную войну, спровоцировав гражданскую, НАТО может уже сейчас. Если только в ближайшем будущем не начнётся большая война с иностранным государством, то гражданская война в той или иной форме стала в России абсолютно неизбежной благодаря системе откладывания решений, заложивших под страну фитильки и мины, где только можно и нельзя. По одной только украинской проблеме ненависть между русскими и эрэфянами льётся через край! А к этому неизбежно добавятся проблема чужаков-мигрантов, усугублённая религиозным фактором. Далее, любой богатый регион – это отложенная война кланов: пока всем хватает, но как только и когда начнётся обеднение, пойдёт сражение за сокращающийся пирог. Обязательно ринется в гражданскую и обросший жирком мещанин, готовый ухватиться за любые лозунги, лишь бы сохранить статус-кво и накопленную собственность.

Вместе с тем, на уровне самых фундаментальных ценностей и архетипов русский народ остался русским народом, отказавшись полностью принять навязываемые с Запада критерии добра и зла, не захотев подчиниться сатанинскому глобализму «нового мирового порядка». И это внушает надежду, что в предстоящей войне сыграют свою роль базовые народные архетипы и ценностные установки, что они объединят подавляющее большинство русского народа вокруг идеи независимости и сохранения самобытности. А объединённый русский народ никому уже не победить!

При этом в нашу пользу будет играть пассионарное ослабление Запада. Россия не представляет для него настоящей смертельной угрозы, и ему будет очень трудно по-настоящему мобилизоваться против неё, когда десятки процентов населения сидят на социальных пособиях. Расслабившись на несерьёзных соперниках вроде Югославии, Ирака и Ливии, НАТО заметно сократил численность армии, производство и запасы оружия. Какие получатся солдаты и промышленные рабочие из коммуникабельного персонала сферы услуг, наученного политкорректности, единственных детей в семье? В общем, шансы перебороть накатывающийся на нас вал военным способом достаточно высокие ещё и потому, что вал не такой уж несокрушимый.


3. Созревание страны к войне

И события этого года, и развитие информационной сферы последнего десятилетия показывают, что в народе сохранилась достаточно высокая пассионарность, а в обществе созрел запрос на справедливость и патриотизм. (Последнее лишний раз доказывает жизненность русских: у умирающего народа не было бы такого запроса.) Наши враги это, в принципе, понимают, и именно поэтому стараются обречь нас на поражение не в открытом бою, а в результате череды предательств и ударов в спину, которые больше всего подорвут психологический настрой. После поражения в открытом бою ещё можно возродиться, после предательства – на порядок труднее. Вспомним, какими растерянными и неспособными оказались просоветские активисты при разрушении СССР, когда президент Горбачёв, министр обороны Шапошников, председатель КГБ Бакатин, произнося красивые слова о сохранении единства, плавно привели страну к расчленению и парализовали всякую возможность сопротивления! Не лучше оказался и результат оранжевой революции 2004 года в центральной части Украины. Как минимум четверть населения Киева, которая тогда было пророссийски настроена и ожидала решительных действий от Януковича и настоящей помощи от России, а потом с большим запозданием поняла что ничего этого не предполагалось с самого начала, – это сейчас абсолютно раздавленные люди, которые даже не могут убедить детей не идти в «Правый Сектор», потому что у них нет аргументов объяснить, что русская цивилизация – перспективна.

Нечто подобное пытаются сделать с нами и теперь, но получить тот же психологический результат будет намного труднее. Прошедшей зимой Майдан 2004 года был свеж в памяти, и слишком многие помнили, как и чем он закончился. Поэтому с самого начала декабрьских беспорядков почти никто не возлагал никаких надежд на Януковича: большинство понимало, что сопротивление мятежу – фейковое. Соответственно, поскольку изначально не было завышенных и нереалистичных ожиданий, не было и массового разочарования. Конечно, на начальном этапе восстания на Донбассе организующую роль сыграли структуры, как-то участвовавшие в обречённом сопротивлении мятежу, но основная масса восставших – это те, кого и на зимние мирные митинги за Януковича приходилось загонять силой, ибо цену ему все знали уже тогда. Запал возмущения этих людей сохранился, не был погашен очередным предательством Януковича, ибо все его ожидали. Удар в спину не возымел должного эффекта, а прибавил боевитости.

Похожим образом, не оказывает достаточно деморализующего эффекта и очевидное предательство недавней надежды русского мира – кремлёвского президента Путина. Очевидные признаки слива так хорошо изучены на примерах Горбачёва, Милошевича и Януковича, что уже в конце апреля – начале мая, когда явная подготовка к вводу войск на Украину сменилась «грозным русским молчанием», те, кому надо, всё поняли. Да, русские люди на оккупированных территориях попрятались либо сбежали, кто-то, предполагая печальный конец, уехал со свободных территорий Донбасса, однако эти люди, пусть и подавлены поражением в битве, не находятся в прострации. Просто они понимают, что враг пока сильнее, потому что на его стороне – российский верховный главнокомандующий и его кремлёвская верхушка. Поскольку такой вариант рассматривался как наиболее вероятный с апреля-мая, то и теперешнее поражение предполагалось возможным, а полного крушения надежд не было. Президент-предатель – это позор для российского государства и его властных институтов, но не позор для той части России, которая с самого начала знает цену этому руководителю и сражается независимо от него. Стыдиться ей абсолютно нечего. (Те же алармисты, которые с самого начала кризиса объяснили, какого предательства следует ожидать, спасли от деморализации многих русских, которые учли такую возможность. И наоборот, те безоговорочные охранители, которые заверяли, что в верхах обо всём позаботятся, де-факто работали на врага, поскольку крах уверенных надежд от неожиданного удара в спину приводит к гарантированной деморализации.)

Дополнительным фактором невозможности деморализации, наряду с негативным опытом, является отсутствие посттравматического шока, в который была погружена страна в начале 90-х. Нет той растерянности, с которой многие ожидали в 90-е, что вот приедет барин (демократические механизмы, свободные выборы) и нас рассудит, нет надежды на Запад как справедливого советника и арбитра. Поэтому подменить нам цель уже не смогут – разбужен русский дух, самостоятельный и не озирающийся на хозяев. Власти РФ могли бы рассчитывать, что всё успокоится и затухнет, но невозможность сохранить стандарты в условиях противостояния сослужит ещё одним фактором, опрокидывающим эти недобрые надежды. Перед народом поставлен вызов, и мы готовы дать ответ. Российское государство в оцепенении и все вокруг правильно напуганы его ступором. Но народ не в ступоре, а угрюмо готовится к неизбежной беде. Наевшись и переболев Западом, преодолев фрустрацию 90-х, избавившись от ложных надежд, страна стала морально сильнее и сможет сражаться.

Таким образом, благодаря недавно набитым шишкам, подрыв растущего патриотизма ударом в спину не слишком вероятен, и вместо всеобщей равномерной деморализации более вероятной кажется кристаллизация центров противостояния – патриотического, с одной стороны, и предательского – с другой. Все увидят, кто как себя ведёт, и это прочертит границу. И к настоящему моменту вырисовывается конфигурация возможного гражданского конфликта внутри страны, который дополнит конфликты с экзогенными врагами: нам противостоит эрэфянство – партия, согласная на медленное гниение и последующую гарантированную гибель русской цивилизации, лишь бы её прямо сейчас не трогали. Эрэфяне – это народ, который готов умереть, но при этом придумывает оправдания.

В терминологии гумилёвской теории этногенеза эрэфяне – это субпассионарии, не оглядывающиеся на будущее и на остальных, замкнутые на низшие инстинкты и сиюминутное потребление, не принимающие даже самой постановки вопроса о необходимости активных действий ради чего-то другого, в частности, укрепления страны и спасения другой части собственного народа. Сейчас они вопят «лишь бы не было войны!», когда война вовсю идёт и убивает их родню, а за этим воплем неизбывно проглядывается истеричное «не мешайте делать деньги!», «отстаньте от меня!», «я никому ничего не должен!», «сдохни ты сегодня, а я – завтра!». Они с таким же рвением найдут оправдание и для сдачи сограждан из соседней области, с которой оправдали невмешательство на Украине! Они с таким же усердием пойдут служить в полицаи оккупационной администрации, с которым сейчас охранительствуют за Путина!

Этнос впадает в фазу обскурации, когда число субпассионариев полностью парализует всякую конструктивную деятельность, за исключением направленной на удовлетворение элементарных жизненных потребностей. Число субпассионариев среди русских пока не достигло критической точки, но конструктивная деятельность российского государства действительно оказалась парализована, поскольку это число умножилось на подавляющее влияние субпассионарной правящей верхушки. (Вообще, субпассионарии способны полностью обездвижить и любую подсистему даже в несубпассионарном обществе. Так, офицерский состав украинской армии за 23 года независимости почти на 100% заполнился субпассионариями, и только вмешательство Кремля спасло её от полного разгрома.) И Путин, сам типичный субпассионарий, – это не пришелец с Марса, а действительно президент эрэфян, реализующий на практике их самые дегенеративные мечты об ускоренной перековке России на субпассионарный лад. Если Россия хочет жить, то просто обязана в случае войны с внешним врагом перемолоть активных эрэфян в штрафных ротах, а в условиях мира – лишить собственности и выслать в провинцию начинать жизнь с нуля!

И теперь, обозначив основного противника внутри страны, мы поймём, что в динамике разгорающегося конфликта он, скорее всего, окажется слабее, чем кажется сейчас, в относительно стабильной обстановке. Например, нам сейчас кажется, что есть чиновничий аппарат, кровно заинтересованный в незыблемости режима, но будет ли он этому режиму верен? Даже если опустить из рассмотрения настроения тех же чиновников об обречённости сложившейся системы, которые будут распространяться всё больше, надо понять, что и частная оценка ими этой системы будет весьма критической. Заглушки для них наглухо закрыты. В стране зарождается кастовость, ранее нам никогда не присущая. Квазифеодальная лестница (она не является феодальной, ибо не предполагает полной ответственности за феод) не позволяет продвижения по компетентности и заслугам. Да, бывают такие, кому повезло, кого выдернули одного из миллионов, эти случаи раскручиваются и ставятся всем в пример в царстве подавляющего непотизма. Но все же понимают, что случай – фальшивка: на самом деле, нет никаких равных возможностей, а только слепой случай; более вероятно родиться в богатой семье, чем быть выдернутым в верха по случайному принципу.

Система совсем не монолитна, и как только она начнёт разваливаться, разрушение приобретёт стремительный характер, потому что сами люди будут понимать свою бесперспективность, закрытость лестницы для развития, да и бессмысленность отстаивать отжившую систему. Много патриотов – среди силовиков среднего ранга, которые, к тому же, гарантированно всё потеряют при поражении России. Вместе с разумным чиновничеством они эту систему ненавидят и презирают, понимая её гибельность для страны. И даже составляя фундамент, на котором гниёт система, госаппарат, в массе своей, поймёт, что ему придётся переформатироваться под удаление верхушки. Частичной замены не может быть: либо государство гибнет, либо колониальная элита (ликвидком, администрация концлагеря) сносится полностью, возрождается государственность России вместо государственности РФ.

По этой причине не надо думать, что всё чиновничество и силовики станут на сторону эрэфян в вероятном конфликте. На Украине другая ситуация: там чиновничество и силовики в итоге склонились на сторону победивших бандеровцев, потому что это диктовалось сохранением украинской государственности в условиях, когда часть населения не захотела в этом государстве жить. В случае же России ситуация противоположная, потому что сохранение российской государственности – в русских интересах, и, значит, чиновничество и силовики, которые будут пытаться сохранить российскую государственность, будут склоняться на сторону русских в их конфликте с эрэфянами и, если не организовывать русских напрямую, то хотя бы не мешать самоорганизации.


*  *  *

В любом случае, в обществе сложился острый запрос на возвращение к разуму, к развитию, к русскости. За эту цель готовы воевать многие пассионарии, они уже формируют организацию и видят основные опасности внешнего и внутреннего характера. Операция принуждения Кремля к разуму провалилась (сидящие там люди, как оказалось, заведомо не в состоянии, потому что просто не обладают субъектностью), значит, сама История будет принуждать к разуму уже не отдельных людей, а российскую государственность как таковую, массы чиновного люда и силовиков. Нам же надо готовиться к максимальному напряжению сил на очень длительный период в борьбе с внутренним и внешним врагом. Предпосылки к победе в виде внутренней пассионарной энергии в народе имеются, есть также возможность эту энергию организовать и направить в нужное русло, а наша задача – реализовать имеющуюся возможность.

/Окончание следует/

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив