Краткая хроника демоноискательства

Буйство запретов — привычное для отечества явление. Когда-нибудь новый Геродот напишет хронику российского «демоноискательства» (термин Эрнста Неизвестного). Механизм зарождения этого зла не просматривается в толще времен; кажется, он был всегда. Не только Cредние века, но и относительно цивилизованная история (то есть ведущая отсчет от французских просветителей с их принципами гуманизма и свободы) свидетельствует о насыщенности процесса. Павел Первый вел кампанию против слов: заменил «отечество» на «государство», «гражданина» на «обывателя», а «общество» вообще запретил употреблять; Николай Первый — боролся с декабристами; оба Александра — с народовольцами. При Николае Втором случился поворот круга. Революционная стихия, которую он не успел уничтожить, уничтожила его. Гонимые стали гонителями. Сталин отважно стирал с лица земли все живое — от кулаков с попами до артистов с учеными. А потом на него снизошло откровение, и он запретил одним махом все прошлое — с помощью одобренного лично им «Краткого курса истории СССР для 3-4 классов». Отныне история России служила (и, кажется, еще долго будет служить) неким предисловием к эпохе Иосифа Виссарионовича.

Победив «явных» врагов, взялись за неявных, то есть космополитов и евреев. Очень скоро выяснилось, что это одно и то же. Чего стоит только одна кампания против врачей-вредителей! Антисемитизм обернулся государственной политикой. Потом настал черед диссидентов, и государство вдохновенно переключилось на тех, кто смеет мыслить без разрешения высших державных сил.

— от олигархов с усыновителями детей до адептов суррогатного материнства и отдельно взятого шамана. И всегда, во все времена, главное направление удара — вольная мысль и вольное слово. «Наказание родиной» — так дипломаты, работающие в европейских странах, называют незапланированное возвращение домой. Очень перспективный термин для нынешнего времени.

Коллективная слепота — отмена диагноза

Из буйства демоноискательства вытекает другая важнейшая тема: история России как история коллективной слепоты. Здесь истоки нашей самобытности, облеченные в бессмертную формулу «народ безмолвствует». (А кто не безмолвствует, тот исчезает). Все знаем, все видели, но продолжаем верить в чудо. Правление Путина началось с жестких медийных зачисток. Закрыли НТВ, задраили до стального блеска остальное ТВ, подкорректировали бумажную прессу. Но когда в 2007-м из пены морской явился Медведев в качестве преемника, раздался вздох облегчения. Баба Пелагея из башкирского села Красный Зилим заявила: Путин и Медведев — одна команда. Армия экспертов незамедлительно подтвердила прозорливость мудрой женщины. Через день Путин и Медведев уже были неотличимы. Через два дня выяснилось, что слово «демократ» и даже слово «либерал» более не является ругательством. А уж когда Михаил Леонтьев расшифровал истинный смысл путинского послания («ребята, спокуха, пороть не будут») в воздухе воцарилось умиротворение.

Господин Леонтьев часто бывает неточен.

Кого надо и как надо. Единственное, что не учли охранители — стремительное приближение эры тотального интернета и тотальной открытости. Разорвалась цепь времен — народ перестал безмолвствовать. Сегодня в нашем отечестве наблюдается редкое природное явление — попытка остановить время. Казалось бы, всем понятно: невозможно в ХХI веке действовать по лекалам предыдущих веков. Понятно всем, кроме власти. Она по-прежнему хочет остановить мотыгой полеты космических кораблей на Марс.

В «Дне опричника» Сорокин трактует будущее страны как возвращение к средневековой архаике. Когда книга вышла, исторический пессимизм автора показался мне избыточным. Теперь так не кажется. Чем ближе дата (Сорокин описывает 2028-й год), тем вернее антиутопия с ее засильем силовиков и отгороженностью от внешнего мира похожа на явь. Надежда только на одно — коллективная слепота отступает. А иначе, откуда бы взялось сразу такое количество врагов государства?

Вчера катком давили сыр, сегодня — журналистов

Наличие внешнего и внутреннего врага — основа режима. Особенность момента — враги те, кто не друзья. Первые от вторых отделяются с помощью тотального контроля, которому подвергается все пространство жизни — от исторической науки до цен на морковку. Для удобства стратегии те, кто не друзья, объединены под ником «иноагенты». Иноагенты в России были всегда, просто они по-разному назывались. Но никогда власть с таким демонстративным цинизмом не издевалась над своими гражданами.

Запреты ничего, кроме последующих запретов, рождать не могут. По количеству и качеству правящего абсурда нынешняя Россия оставила позади царскую Россию. Владимир Пуришкевич, креативный черносотенец и депутат Государственной Думы аж целых трех созывов, мог добиться запрета на постановку в театре Комиссаржевской разрешенной цензурой «Саломеи» Оскара Уайльда. Но даже Пуришкевич покусился только на один спектакль. Сегодня мстительный Союз офицеров, ветеранов вкупе с обитателями различных палат рвется закрыть любое представление, неугодное лично им. И ведь закроют рано или поздно, кто бы сомневался.

Особенность текущего момента — оформление класса бездельников, паразитирующих на лакейском патриотизме. Они заводятся в основном в телестудиях, там же и проживают. Потом обрастают мифическими центрами, институтами, штабами. Они умеют только ненавидеть и запрещать. Именно такие производящие пустоту бездельники — надежные помощники генеральной линии. Любая власть подозрительна. Не всякая власть мелочна. И совсем уж редкая власть обидчива, как вчерашняя любовница. Нам повезло — нам достался этот дивный букет. Вчера обижались на импортный сыр, сегодня — на журналистов. Вчера сыр, сегодня журналистов давят катком.

Ленин, Сталин, Скабеева

А теперь о хорошем. Мне представляются наивными попытки отдельных расследователей (как добитых, так и не добитых бдительным Роскомнадзором) вывести на чистую воду элитных пропагандистов. В отличие от идеологических бездельников эти, элитные, пашут самозабвенно. Вот недавно разоблачили Евгения Попова, идущего в депутаты, и что? А прежде разоблачали чету Симоньян, Соловьева, Киселева, Наилю Аскер-заде — и что? Они только соками наливаются от вражьих слов. Главные успехи державы за последние 20 лет кроются именно в пропаганде. Кому же платить хорошо, если не им? И власть, и народ узнает о своих невиданных прежде викториях именно из их уст. «Северный поток» могут и не достроить, а эти часовые всегда на посту.

Давно понятно: «60 минут» не передача, а символ веры. Недавно один возбужденный украинский депутат выстроил такую новую иерархию — Ленин, Сталин, Скабеева. В идеологическом смысле он не так уж далек от истины, как может показаться. Ольга — национальное достояние. Только Скабееву сегодня благодарные зрители называют Олечкой. На советском ТВ была Валечка (Леонтьева), а у нас есть Олечка. Она не стоит на месте, развивается. Голос ее по-прежнему отдает кандальным звоном, но стиль меняется на глазах. Скабеева равняется на Киселева: обрела степенность, слова выговаривает подчеркнуто внятно, словно сваи вколачивает в вечную мерзлоту. И ручонками плавно так машет — совсем как старший товарищ. В отличие от мужа, в депутаты не идет. А если уж пойдет куда-нибудь когда-нибудь, то сразу в президенты. Если внимательно слушать (в качестве изощренной пытки) программу Скабеевой и Попова, то всегда будешь в курсе грядущих запретов. Здесь вершится реальная политика, уже неотделимая от реального безумия.


Слава Тарощина, Обозреватель «Новой»