на мельнице у Матюши - 5: секвенции
mmekourdukova — 04.07.2023 Продолжаю эпопею.Я взяла привычку посещать занятия однажды в неделю – так поступало большинство, кроме двух-трёх отпетых зубрил. Раскусив, что требуется мэтру, я однажды, посидев с полчаса за компом, отобрала и принесла полтора десятка правильных фотографий, т.е. подчёркнуто нарративных и удобных для механического срисовывания вверх ногами, при этом таких, с которыми мне было бы не очень противно работать. Получив апробацию – О! вот харошинькая! и эта! и эта отличная! всё берём! – далее я уже со скоростью хорошего локомотива фигак-фигак переносила на квадратики 12х12 вид на гостиницу в Фолкстоне, себя в виде гида на экскурсии, уличную драку, православную конференцию, хирургов в операционной, корзинщика на празднике ремёсел...
Товарисчи по мастерской рожали медленно и трудно, но всё же картиночек всё прибывало да прибывало, и в октябре наступил день, когда я, явившись на урок, застала в мастерской на специальной пенопластовой стене уже несколько десятков готовых «секвенций», одобренных профом и прибитых булавочками для всеобщего обозрения. В сенях гудел копировальный аппарат – это одобренные «секвенции» чрез него выходили в более жирном и контрастном градусе и затем размещались стройными рядами на упомянутой стене. Ну, не то чтобы оне совсем уж были все как одна, ведь есть дети с рукою потвёрже и с рукою поизжопистей, да и среди фотографических изображений встречались более удобные к дилетантской перерисовке и менее к ней удобные. Например, на базе фоточек с голимой архитектурою, видной с главного фасада, некоторым егды-овогды удавалось состроить нечто подобное школьной графике, но чуть лишь в рисунки затёсывались люди-человеки, как стилистическая правда об авторах всплывала на поверхность и смердела. Смердела одновременно детскими какашками, подростковыми гормонами и старческим маразмом. Это было таки очень мощное зрелище. Потом-то я привыкла (они так весь год и висели), но первое впечатление было кувалдой.
Ну то есть увидеть в один присест несколько десятков произведений современных дилетантов, конечно, можно много где, но здесь эффект был особенно силён по случаю ряда факторов – 1)подопытных свинок заставили рисовать людей, в том числе не со спины, 2)заставили рисовать с фоточек без «редактирования», 3)заставили рисовать простым карандашом на белой бумаге. Лишили всего арсенала средств, к которым ширнармассы прибегают для сокрытия истинного градуса своих дарований и школы. Рисовать нюшек, или пизажы, или какие-нибудь портреты кроссовок – это всегда можно насобачиться, а рисовать неожиданный сюжет – нет. Жырнохреначить маслом на холсте или растекаться непринуждённой кляксой по вкусненьким пупырям акварельной бумаги – это и я так могу, а ты карандашиком, карандашиком.
Карандашиком выходила грязь и импотенция, депрессия и тупик, мертвечина и хаос, вывих и разложение, слом иерархий и буйство мелких бесов.
Вобщем, здесь я неожиданно для себя признала (не вслух, конечно), что так не понравившееся мне первое упражнение, наложенное мэтром на новоначальных, парадоксальным манером послужило к пользе дела, а именно к обнажению их уровня (иной вопрос - какие из этого сделались выводы).
Мне тоже было велено вывеситься, скопироваться и вывеситься, и далее рисовать и вывешиваться. Подходя к стенке с очередной отксереной пачечкой моего креатива, я заметила, что две-три моих вывешенных прежде картинки пропали – но не успела удивиться, кто и зачем их украл, как последовала и разгадка.
В виде следующего учебного задания -
Нам предстояло выбрать из всех предложенных – на тот момент уже около сотни – «секвенций», то есть отдельных ситуаций, срисованных с рандомных фоточек, четыре штуки на свой вкус. И как-то составить из них некий ряд, то есть наконец-то собственно секвенцию, без кавычек, текст-в-картинках, подразумевающий вербальный текст. Сей последний может быть вообще неограниченной длины, лишь бы каждая из выбранных картиночек соответствовала конкретному в нём моменту. Каковой момент следовало фиксировать надписанием от руки под картинкою, надписанием не очень длинным, но непременно связанным с картинкою некой смысловою связью. Возможно и повествование, и прямая речь. Гишторию эту можно было придумать самому, а можно было пользоваться готовою. Лишь бы картинки встроились. Предлагалось, если у кого вдруг не хватает фантазии, ещё и такое – наугад открывать рандомные книги (они были выброшены рядом на стол) и брать оттуда понравившиеся фразы, а к понравившимся фразам подбирать картинку, а уж из четырёх таких, уже украшенных фразами, картинок составлять связную последовательность. И таких рассказов в четырёх картинках нужно было родить по крайней мере три. Причём следовало не просто сложить в ряд четыре сорванных со стены квадратика, а перерисовать их, перерисовать с них типа на чистовик только то, что для рассказа нужно, чтобы зритель смог тот рассказ прочесть.
Дети, в числе шести-семи, внимательно слушавшие это объяснялово, как-то не проявляли особого энтузиазма. Кроме одной – она, кажется, на все три занятия в неделю ходит – она даже последовала совету выбирать фразы из книг – ну, выпонели. Но она одна такая была, в целом же народ смотрел неприятно-озадаченно. У меня почему-то сложилось впечатление, что они всё ж записались на этот курс в надежде, что их научат рисовать ихние любимые комиксы, а тут вона что. Тискать рОманы на основе общей графической помойки они явно не были расположены, и упражнение как-то застало их врасплох. Водя карандашиком, я с любопытством слушала консультации, раздаваемые первым смельчакам составителям рассказок по картинкам. Бородатый красавец, владевший только английским, мычал и разводил руками, доносилось: – А можно надписание просто «Бдыщь!» ? – Можно! – легко соглашался проф. Девица Кьяра хотела чего-то поэтического, и бедный Матюша потел и извивался, пытаясь как-то отловить нарратив в её влажных фантазиях. Сильно облысевший юноша собирался привлекать античный миф и трагедию, изъяснялся длинными периодами, сыпал фрейдистской терминологией, и Матюше никак не удавалось его заткнуть.
А я тем временем добилась от шефа некоторого признания своих прав. Указав рукою на стену обнажения, где в каждом из окошечек 12 х 12 корячились гнилые сосисы с перебитыми суставами на фоне мутных развалин, я спросила в лоб – почему такая стилизация, как у них у всех, допустима, а такая, как у меня – нет. И, погоняв парня по рингу (он пустился было объяснять, что у них-де от неумения, а у меня-де нарочно), я таки добилась позволения включить в мою серию квадратиков – две картинки, нарисованные не механически, а просто с фотографий-как-я-их-вижу, т.е. нарисованные до того, как он меня остановил и велел рисовать паправде, «без стилизации», и я перешла на демонстративное срисовывание вверх ногами. Эти картинки мне потом очень пригодились, и другие юзали их в хвост и в гриву.
Для своих секвенций я, разумеется, пользовалась только картинками собственного производства. Матюша не оговорил, что нужно брать и свои, и чужие, так что я право имела. Кто помнит, я тут в ЖЖ запрашивала помощи зала - впрочем, постыдившись признаться, что сама рисовала этот синтепон и для чего мне это нужно. Задача вам предсказуемо не понравилась, так что я сочиняла сама,
и вышло где-то следующее (тексты на английском потому, что мне было важно, чтоб они были предельно краткими и вполне литературными, а это возможно только на родном языке).
Первый рассказик -
...второй...
Как видите, при перерисовке собственных картинок я таки придала им малость выразительности.
Рассказы-то Матюша одобрил, но.
Картики мои не годились категорически. Если полуфабрикаты-перерисовки с фотографий были ещё туда-сюда, то при перерисовке с них я нарушила все правила и полностью извратила поставленную задачу. Я позволила себе «стилизацию». Я нагло добавила там и сям то, чего не было на фотографиях. Я отвязно и злостно заботилась о красоте картинки.
Схватила три чистых листа и за оставшиеся полчаса нарисовала так, как он хотел. И все дети это видели. И полуфабрикат видели, и конечный продукт.
Вот те же секвенции, принятые Матюшею как правильные. Они оформлены в такую типа книжечку.
вторая -
...и третья ("полуфабрикат" мне лень разыскивать, мож, потом найду)
Угадайте с трёх раз, позволил ли он мне в конце года показать жюри "полуфабрикаты" и "этапы работы".
|
</> |