Можно ли было в дореволюционной Москве умереть с голоду? (в продолжение моего

von_hoffmann — 16.02.2025

В начале ХХ века московский журналист решил выяснить, а можно ли в Москве нищему умереть с голоду. И пришел к выводу — нельзя.

В самый разгар 1905 года я поставил себе однажды вопрос: "Можно ли в Москве умереть с голоду?". Это был прямой и точный вопрос: я не спрашивал себя, можно ли в Москве остаться без работы, можно ли остаться без теплого угла, можно ли в Москве холодáть, наготовáть, я спрашивал лишь, можно ли голодать, в тесном, собственном смысле слова, и дойти до голодной смерти?
Я знал к тому времени довольно хорошо жизнь мещанских, ремесленных и фабричных углов и знал, как трудна и горька была жизнь во многих из этих углов, но я знал и то, как, чем и где питается эта народная Москва, и чем больше узнавал это, тем тверже и крепче принужден был ответить на свой вопрос:

— Нет, в Москве с голоду умереть было невозможно.

Сколько нужно было, чтобы в Москве в первой половине 1900-х годов сытно пообедать одинокому человеку в тёплом помещении за чистым прибором, за столом, накрытым скатертью?

В любой столовой попечительства о народной трезвости, которых с начала 1900-х годов пооткрывалось много в людных местностях Москвы, в том числе и на Немецком рынке, пообедать там стоило 7 копеек. Я сам много раз обедывал за эту цену, и вот как обедывал.

За эти 7 копеек давали глубокую, с краями, тарелку жирных мясных щей и такую же тарелку гречневой каши с говяжьим салом. Чёрного хлеба при этом полагалось есть «сколько влезет». После такого обеда — по желанию с фунтом, с полутора, с двумя чёрного хлеба — человек вряд ли мог уже не только «умереть с голоду», но вряд ли к человеку, ежедневно так обедающему, шло бы название «голодающего» или «недоедающего». На такой обед же требовалось всего иметь 2 рубля 10 копеек в месяц.

Если б человек этот в той же для всех открытой столовой пожелал пообедать ещё сытнее, то ему подали бы тех же щей с большим куском говядины, а в кашу положили бы не сало, а русского масла, — и за это взяли бы ещё пятачок; обед обошелся бы в 12 копеек.

Если б человек этот пожелал выпить перед обедом, то ему пришлось бы зайти в одну из «казёнок», всегда бывших где-нибудь по соседству с «трезвостью», и взять за 8 копеек так называемый «мерзавчик» — 1/5 бутылки очищенной водки — и выпить его. Где? Вот тут было действительно неудобство: в «казёнке», в самой винной лавке, строжайше запрещалось, в столовой трезвости — тем паче. Но выпить «мерзавчик» было таким «быстрым» делом, что его успешно совершали на улице, в подворотнях, в подъездах.

Первоначально делывали и так: получив «1/5 бутылки» от сиделицы винной лавки, которая не только продавала водку, но и принимала назад порожнюю посуду и выдавала за нее деньги, любезно ее спрашивали:

— Разрешите перелить в собственную посуду и вернуть казенную?

— Пожалуйста.

И покупатель, к изумлению и ужасу сиделицы, переливал водку из «мерзавчика» в посуду собственного желудка, а перелив, любезно протягивал ей порожнюю казенную посуду и получал за нее копейку.


Сергей Николаевич Дурылин (1886–1954) был известен как религиозный писатель, литературовед и искусствовед, театральный критик, талантливый педагог, этнограф, знаток церковного искусства.

Его автобиографическая книга воспоминаний «В родном углу. Как жила и чем дышала старая Москва» — это подробное художественное исследование социального устройства города: гимназий, богаделен, рынков, торговых лавок, транспортного сообщения, общественных столовых, порядка проведения городских праздников и многое другое.

Примечание: А с тем как жили простые люди в те же годы на Западе можно ознакомиться по увлекательной книге Джека Лондона "Люди бездны".

Вот так жила дореволюционная Россия. Настоящие голод и нищета пришли в Россию ТОЛЬКО С БОЛЬШЕВИКАМИ. Добольшевистская Россия ВСЕГДА жила сыто и богато. Может быть и случались неурожаи в далёких губерниях, но туда государство сразу же начинало поставки хлеба из других губерний и государственных резервов, организовывало благотворительные столовые. Столицы не голодали никогда. И только с приходом к власти большевиков стало нечего жрать и на периферии, и в столицах.
Как голодал Петербург в годы "военного коммунизма" требует отдельного исследования — голод был, во многих аспектах, не уступающий знаменитой "ленинградской блокаде".
V.H.



или

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив