Миссис Симпсон, наци и 17 длинных алых роз

euro_royals — 30.06.2020 Александр Ларман продолжает знакомить с отрывками из своей книги The Crown in Crisis

Когда принц Уэльский посетил посольство Германии в Лондоне в качестве почетного гостя в июле 1935 года, он стал первым членом королевской семьи, который посетил его с 1914 года. Этим своим сопереживанием- некоторые называли это показухой - он заявил, что «Рука дружбы» должна быть протянута бывшими солдатами, «которые сражались с ними и теперь забыли всё об этом и о Великой войне».

Неудивительно, что это вызвало ожесточенные споры в Англии, немногие забыли погибших на Первой мировой. Но нацисты приветствовали Эдуарда с неприкрытым восторгом. Для них это был пропагандистский триумф- Эдуард казался человеком, который для только что возродившейся Германии мог стать партнером.

Это было подкреплено и заявлением герцога Саксен-Кобург-Готского, кузен Эдуарда заявил, что
то принц Уэльский считает англо-германский союз «неотложной необходимостью и руководящим принципом британской внешней политики».
Позже герцог заявил, что после вступления на престол у Эдуарда и премьера Болдуина случилась ссора. Болдуин заявил, что Эдуард лезет в политику, на что тот заявил: Кто здесь король?! Болдуин или я? Я сам хочу поговорить с Гитлером и сделаю это здесь или в Германии. Передайте ему это, пожалуйста".

Эдуард VIII унаследовал трон в январе 1936 года после смерти своего отца Георга V. Симпатичный, обладающий значительным обаянием и относительно молодой, Эдуард быстро стал популярным правителем.
Сплетни утверждали, что он был неравнодушен к выпивке или ночным клубам, не говоря уже о компании красивых женщин.
Именно эта целеустремленность привела к неопределенным настроениям в Лондоне в конце 1936 года, хотя мало кто подозревал о чудовищности грядущего кризиса.

Но король был также приверженным националистом и даже ксенофобом. В своем письме своей любовнице Фреде Дадли Уорд он плохо отзывался об австралийских аборигенах и якшался с Освальдом Мосли, харизматичным лидером Британского союза фашистов.
Конфиденциальный полицейский отчет от марта 1935 года засвидетельствовал, что Эдуард с восхищением спрашивал у Мосли о «численности и политике» Британского союза фашистов.
Он также был известен тем, что высоко ценил Гитлера, считая его энергичным реформатором, а его собственное немецкое происхождение привело к привязанности к Германии.
Поэтому, когда новый посол Адольфа Гитлера в Лондоне, бывший торговец вином Иоахим фон Риббентроп, прибыл в столицу 26 октября 1936 года, он надеялся добиться дипломатического прорыва, и не в последнюю очередь благодаря своим отношениям с Уоллис Симпсон, которая к тому времени уже обольстила короля.

Гитлер поставил перед Риббентропом важнейшую задачу: получить столь ценное партнерство Германии с Англией.
Чтобы добиться этого, он должен был установить связи на самых высоких уровнях, включая самого короля, который, как считали, симпатизировал нацистскому режиму.
Значимость, которую немцы придавали этому - и обоснованные опасения британского правительства в отношении такого исхода - сегодня уже хорошо известны.
Для англофила, такого как Риббентроп, который собирал английские книги и мог свободно говорить на этом языке, назначение на этот пост было честью.
Но Гитлер также дал понять, что общественная поддержка в Лондоне будет беспрецедентной удачей.
По слухам, Гитлер сказал Риббентропу: "Риббентроп, добудь мне союз с Англией".

Риббентроп полагал, что Эдуард был «своего рода английским национал-социалистом». Амбициозный посол во что бы то не стало решил заполучить расположение короля. Его первая встреча с тогдашним принцем Уэльским состоялась в июне 1935 года на ланче, который устраивала симпатизирующая немцам светская львица Мод Кунард. Мод была в восторге от присутствия мужчины, которого она с восхищением называла «настоящим, живым нацистом».
На этом же ланче Риббентроп познакомился с Уоллис и впоследствии появились слухи о романе между ними. Слухи подогревал сам Риббентроп, он постоянно посылал Уоллис 17 алых роз, якобы по количеству ночей, проведенных с любовницей.

Слухи кажутся неправдоподобными, так как Риббентроп сильно любил жену и врядли бы поставил под удар свой брак, карьеру и шанс заполучить союз.
Но, несмотря на их веселое настроение, обед не имел безоговорочного успеха. Лорд Виграм, личный секретарь Георга V, написал: "Риббентроп в частной беседе с Эдуардом изложил ему планы, беседа, как я предполагаю, была скучной для Эдуарда. Однако мне сказали, что Риббентроп телеграфировал в Германию, что принц полностью согласен с его взглядами, и что Его Королевское Высочество даже сослался на то, что в конце концов он наполовину немец".
Риббентроп с восхищением заявлял, что он желал бы хороших англо-немецких отношений.

Он считал свой первый официальный прием у нового короля, который состоялся 30 октября 1936 года, всего через несколько дней после его прибытия в Британию, успешным.
Они встречались ранее в 1936 году, в марте, но все общение свелось к обмену парой шуток.
Теперь же на Риббентропе, как он считал, лежала ответственность завербовать короля.
В своих мемуарах Риббентроп писал, что король встретил его вместе с министром иностранных дел Энтони Иденом, был приветливым, справился о благополучии Гитлера и снова повторил, к радости нового посла, что желал бы хороших англо-германских отношений. Риббентроп надеялся, что следующая встреча должна быть более конфиденциальной, при поддержке некоторых "друзей", чтобы выяснить какое понимание может быть достигнуто. Но его ждало разочарование.

Эдуард писал, что эта встреча с елейным послом прошла не без напряженности, не в последнюю очередь потому, что этот близкий друг фюрера был ... продавцом вина. Это обстоятельство обидело чувство тех, кто привык ранее встречать выдающихся немецких послов".
Посол говорил о стремлении его фюрера к миру и Эдуард, получивший ранее указания от своей любовницы, повел себя с ним вежливо, формально пожелав удачи на его посту.
Пытаясь дать нацистский салют в Даремском соборе, новый посол совершал оплошность за оплошностью и это врядли оправдывало надежды Гитлера.

Лесть и подхалимство, которые бы оценило немецкое руководство, в Лондоне поддержки не нашли.
Генри Ченнон точно описал Риббентропа - "улыбка дантиста".
В течение следующих недель Эдуард и Риббентроп виделись друг с другом исключительно на общественных началах.
Посол сокрушался, что короткие встречи не позволяли установить какой-либо контакт и постоянно кто-то вмешивался.
Он чувствовал напряжение между влиятельными персонами, которые предпочитали, что бы король хранил молчание, и народом, которые полюбили этот новый стиль монархии.

Этими влиятельными персонами, которые противостояли Эдуарду, были премьер Болдуин и практически весь его кабинет, его личный секретарь, архиепископ Кентерберийский, редакторы ведущих газет и бизнесмены, многие из которых опасались возможного конфликта с Германией.
Они подозревали, что монарх не действует в рамках национального интереса. Последующие события подтвердили их опасения.

Хоть Риббентроп и заявлял, что Уоллис и Эдуард поженятся и пошлют Болдуина и его банду к черту, он старался держаться от влиятельных кругов подальше, держась на периферии актуальности.
К 3 декабря 1936 г., несмотря на ограничение свободы прессы, отношения короля с Уоллис являлось главной темой разговора во всех слоях общества. Риббентроп, который не знал о растущем кризисе, выглядел слишком некомпетентно.
И все же, в ходе телефонного разговора, ему удалось убедить Гитлера, что большая часть международного освещения СМИ является злонамеренной ложью реакционеров и евреев.
Он гордо заявил, что фюрер будет прав, все испарится как дым и Эдуард будет им благодарен за то, что они восприняли этот кризис с тактичной сдержанностью.

Гитлер приветствовал всю эту сентиментальную историю на уровне поздравительных открыток и свято верил, что плутократы и марксисты пытались сорвать свадьбу Эдуарда и девушки из народа. В последствии он заткнул рот немецкой прессе, что бы та не писала о кризисе отречения.
Тем не менее, даже после того как вся эта история усугубилась, Риббентроп отказывался верить, что Эдуард отречется.
Близкий друг премьера с удивлением отметил, что Риббентроп думал, если король отречется, то начнется стрельба на улицах....и это станет концом Болдуина, народ скорее уберет Правительство, чем станет свидетелем отречения своего короля.

При всей своей некомпетентности, Риббентроп верно понимал настроения народа. Он видел в нем не просто аморфную массу, а постоянно меняющийся сложный объект, который одинаково поддается манипулированию как со стороны СМИ и политиков, так и к уговорам харизматичного, явно грешного влюбленного монарха.
Если бы Эдуард мог сделать свое заявление непосредственно перед народом- "его" народом- то это вызвало отклик в сердцах и все могло бы пойти другим путем.
Тем не менее, после того, как Уоллис бежала из страны во Францию, дружбу с которой он использовал, чтобы оказать давление на Эдуарда, миссия Риббентропа закончилась. Её побег смутил его и он смотрел в будущее с тревогой, он боялся нового короля.

Эдуард отрекся от престола 11 декабря, вступление Георга VI на трон было провозглашено 12 декабря. Новый король немедленно попытался восстановить атмосферу стабильности и
преемственности. Риббентроп оставался в должности посла до февраля 1938 года. Его неспособность выполнить поручение Гитлера звучала похоронным звоном для всех тех, кто в обеих странах надеялся на нечестивый союз.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив