Макаров и Мэхэн

naval_manual — 21.01.2020

Ответ на загадку, с комментариями и размышлениями.

Спасибо всем ответившим, большое спасибо - прокомментировавшим, поздравления - ответившим правильно. Автор вчерашнего "загадочного текста" - С.О. Макаров, сам текст - десятый пункт "Рассуждений по вопросам морской тактики". Процитирую ещё раз:

Два авторитета по стратегии - Мэхэн и Коломб - говорят, что главной целью флота во время войны должно быть командование морем. До сих пор это понималось таким образом, что флот, командующий морем, беспрепятственно и совершенно открыто в нем плавает, в то время как его разбитый противник не смеет показаться из: своих портов. Так ли это будет в настоящее время? Инструкции, имеющиеся по сему предмету, советуют этому победоносному флоту избегать ночью встреч с миноносцами своего противника и потому скрывать тщательно свои огни и ходить хорошим ходом. Если победоносный флот этого не сделает на ночь, то несколько единиц из его состава будут уничтожены в первую ночь и может быть столько же в последующую. Моряки отчасти помирились с этой ненормальностью, но если бы все это изложить перед посторонним человеком, то он был бы поражен. Он, вероятно, переспросил бы несколько раз, так ли он понял и действительно ли ему сказали, что грозный флот должен прятаться от остатков разбитого им неприятеля?

Это остроумное замечание Макарова действительно известно гуглу - я отступил от неписанного правила загадывания загадок, которые гугл не берёт. Известно благодаря биографии пера Б.Г. Островского. Комментарии Островского цитировать не буду - желающие могут ознакомиться. Они, в общем, небезынтересны - но, на мой взгляд, чересчур бойкие и слишком "из 1954-го".

Тот же фрагмент, с некоторыми сокращениями, цитируется в работе Уэйна Хьюза Fleet Tactics and Coastal Combat. Хьюз комментирует замечание Макарова так:

Makarov the tactician was explicitly challenging the authority of Mahan and Corbett [sic!], the strategists. The gun was in thought and fact the principal naval weapon in a fleet action, but the more perceptive tacticians were aware that the strategist’s overly neat concept of command of the sea was rather too big a gulp to be swallowed whole.

Тактик Макаров бросил открытый вызов стратегам Мэхэну и Корбетту. Пушка была - по идее и по факту - главным оружием в эскадренном сражении, однако наиболее проницательные тактики понимали, что внешне стройная концепция владения морем была, скорее, слишком большим куском для того, чтобы проглотить его целиком.

Хьюз, вообще говоря, в свой работе часто не соглашается с Мэхэном, зачастую - по ключевым пунктам. Но редко делает это явно - т.е. противопоставляет свои слова словам Мэхэна. Для офицера американского флота это вполне понятно: Мэхэн, конечно, не Ленин, но спорить с ним лишний раз не стоит. И именно в этом контексте стоит рассматривать выбранный Хьюзом фрагмент. Отважившись упомянуть Мэхэна по имени, Хьюз берёт в союзники Макарова - тем самым подчёркивая масштаб личности последнего.

Помимо Хьюза, я встречал упоминания о Макаровк в работах Нормана Фридмана и Джеффри Тилля. Благодаря А.В. Полутову, мы теперь знаем, что Макаров был авторитетом для японцев. Иными словами, сегодня мы точно знаем - Макаров не просто "был теоретиком", и он не был даже "хорошим теоретиком". Макаров - теоретик мирового, исторического масштаба, это - не штамп советской патриотической пропаганды. (Заметим, что таких теоретиков у нас было как минимум три - кроме Макарова, ещё Г.И. Бутаков и С.Г. Горшков. И это, вообще говоря, много).

Силу "Макарова-теоретика" можно показать на примере с загадочным текстом. Макаров помещает его в число замечаний о "шаткости оснований" современной ему военно-морской науки. И, высказав упрёк Мэхэну и Коломбу, он, собственно, делает то, что чаще всего делают критики теории владения морем, в том числе современные - указал на неясность понятия "владения морем". Собственно, сам Мэхэн не дал нам ничего лучшего, чем это (самый цитируемый фрагмент из его наследия):

Не захваты отдельных кораблей и караванов, хотя бы и в большом числе, подрывают финансовую силу страны, а то подавляющее превосходство неприятеля на море, которое изгоняет с его вод ее флаг или допускает появление последнего лишь в роли беглеца и которое, делая неприятеля хозяином моря, позволяет ему запереть водные торговые пути, ведущие к берегам и от берегов враждебной ему страны.

То, что стало "общим местом" критики мэхэнианства, Макаров уловил почти сразу вскоре после выхода книги в свет. Впрочем, он не стремился разоблачить это "лжеучение", он хотел совсем другого:

Есть много других несообразностей, но мы о них будем говорить впоследствии; теперь же мы хотели лишь указать на шаткость в самых основаниях. Будем надеяться, что правильно поставленная наука о морском бое (тактика) поможет военным флотам вступить на путь рационального развития.

Ещё одной стандартной претензией критиков Мэхэна можно назвать обвинения в догматизме, в стремлении извлечь из истории неоспоримые, жёсткие принципы. Макаров сделал соответствующее замечание в "Прениях по вопросам, возбуждённым на лекциях вице-адмирала Макарова по морской тактике", в первой беседе:

Заговорив о принципах вообще, позволю себе сказать еще раз, что к ним надо относиться осмотрительно. Коломб и Мэхен проповедуют, что раньше, чем предпринимать десантную экспедицию, нужно уничтожить военный флот противника. Руководствуясь этими принципами, японский адмирал Ито должен был сначала уничтожить китайский флот, а потом уже приняться за содействие армии фельдмаршала Ямагато. Для уничтожения китайского флота надо было перейти к порту Артур и брать этот порт с моря или же блокировать порт, чтобы запереть в нем китайский флот. Операции на берегу от этого, без сомнения, сильно пострадали бы, ибо движение береговой армии и подвоз провианта всецело зависели от поддержки флота. Береговые перевозочные средства были крайне недостаточны, и Ямагато требовал, чтобы перевозка всех материалов была как можно дальше от линии операции, да и время не ждало приближалась холодная пора. Ито, вероятно, понимал, как важно уничтожить китайский флот, но обстоятельства заставляли Ито поступить иначе. При более энергичном противнике может быть следовало поступить иначе, но в тех обстоятельствах, в которых был адмирал Ито, выбор рода действия был правилен и оправдался в деле. Отсюда мы можем вывести заключение, что Наполеон был прав, когда сказал, что на войне обстановка повелевает.

Об общих принципах можно сказать, что их нужно изучать, но для войны важнее всего глазомер, т.е. уменье ясно представить себе все обстоятельства и в зависимости от них выбрать должное решение, руководствуясь главной идеей разбить неприятеля и опираясь прежде всего на свой собственный здравый смысл.

В защиту Мэхэна заметим, что он, на самом деле, отнюдь не был столь уж жёстким догматиком. Высказанные им идеи куда как ближе к заключительным словам Макарова. В защиту же Макарова заметим, что Мэхэн прояснил свою позицию чуть позже. И подытожим: Макаров, в своих кратких комментариях к творчеству Мэхэна, обозначил два "слабых места", которые поздние критики сделали местом общим. Перед нами - убедительная демонстрация аналитических способностей С.О. Макарова.

Обратим теперь внимание на иллюстративную часть ремарки Макарова. И заметим: Того в 1904 г. действовал совсем не так, как Ито в 1894 г. Того действовал в согласии с одним из главных постулатов мэхэнианства - "целью флота должен быть вражеский флот". И Макарову пришлось лично убедиться в силе мэхэнианского постулата. Увы.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив