ЛЮДИ МЫ КУЛЬТУРНЫЕ. НО НЕРВНЫЕ

Это было на стыке моей туманной юности с глумливой молодостью. Был у меня молодой человек (не такой уж, впрочем, молодой, да и, пожалуй, не такой уж человек, но не будем отвергать готовых формул); наша любовная лодка уселась на мель, пора было прыгать на идущие мимо белые пароходы, с которых нам махали, махали, а мы на мели всё чего-то гребли и гребли, как дураки. И у молодого человека появилась привычка периодически поднывать, усугубляя ситуацию, на тему "ты меня не любишь не жалеешь разве я немного не красив". Это было тем более отвратительно, что некоторое время назад в совершенно других отношениях я сама позорно поднывала; карикатуре хотелось заехать в лобешник канделябром, но я сдерживалась и лгала несчастному - мол, люблю-люблю, всё путём.
Однажды настроение моё переменилось на не столь сострадательное. И когда началось очередное "ты меня не любишь не жалеешь", я зачем-то показала человеку средний палец и спросила иезуитски-ласково: "Ну вот разве я люблю свой палец? Я свой палец не люблю! А попробуй, отрежь его!" (что было приблизительной цитатой из речей того самого Николая Ростова).
И человек взорвался. И как закричит! Но не средний палец его оскорбил, о нет. А именно Николай Ростов. Начитанный был молодой человек. Ах ты, говорит, сука, проститутка, ты со мной словами этого ничтожества разговариваешь?!! Николая, говорит, этого Ростова мне цитируешь?!! Ты что позволяешь себе?!! Я тебе - кто, чтобы так измываться?!! Да я, говорит, тебя убью!!! И чуть не убил в натуре. Это был самый интересный случай из всех, когда мужчина поднимал на меня руку. Самый, по крайней мере, литературный.
Вообще вспышки агрессии, гнева, бешенства - тема занимательная. Случаются они, бывает, на ровном месте, которое только на первый взгляд кажется ровным; его долго подготавливали, рыхлили и удобряли невидимые миру маленькие гнусные гномики. Например. Одна женщина - спокойного нрава, добрая мать, педагог и чуткий человек, - всегда очень терпеливо переносила капризы и истерики своего ребёнка. Но нет-нет да и срывалась. Срывалась - пару раз в год, не чаще. И вот ведь засада: срывы происходили не где-нибудь за подмосковными гаражами, в зарослях черёмухи душистой, а центре Европы, при большом скоплении народа, во время праздничных мероприятий типа "Дадим шар земной детям", в присутствии пяти съёмочных групп, сотен туристов, пары десятков полицейских и стайки монахинь. Женщина устраивала такой Курбан-байрам своему сыночку на глазах у потрясённой Европы, что даже удивительно, как это полицейские обходились лишь воспитательной беседой с преступной матерью; а она, бедняга, стояла красная как рак под осуждающими взглядами и только повторяла на чистом французском языке "о-ля-ля". (Упоминанием в этом пассаже Курбан-байрама я никак не хотела задеть чувства мусульман и разумела только ту его часть, где режут баранов.)
А буквально на днях у меня тоже один чайник вскипел. Никто, правда, не пострадал, но исключительно потому, что никого рядом не стояло. Московский бард-клуб на букву "г" в две тысячи одиннадцатом году внёс в свою базу номер моего телефона и с тех пор удостаивает меня своей регулярной рекламной рассылкой. В две тысячи одиннадцатом я довольно спокойно стирала их сообщения. В две тысячи двенадцатом стала тихо мечтать, как однажды заявлюсь с бандой завербованных молодчиков и устрою светлым личностям погром. В две тысячи тринадцатом во мне стал зреть другой план: прийти на концерт Тимура Шаова, и как только он обнимет гитарный изгиб - запустить в Тимура Шаова бутылкой с зажигательной смесью. С наступлением две тысячи четырнадцатого меня в том же смысле заинтересовала Галина Хомчик. Наметилась проблема выбора: так всё-таки Шаов или Хомчик? Кто более такой-то матери ценен? В общем, раздражение росло. Двенадцатого февраля я получила смс с приглашением на концерт дуэта "Мастер Гриша" и тут же - на мероприятие под названием "Песни под мухой". И меня как молнией ударило! Я отбросила телефон, будто он превратился в дымящуюся какашку, и разразилась потоком ругательств настолько грязных и непотребных (в которых "Мастер Гриша" и "Песни под мухой" едва угадывались, изнасилованные моей альтернативной лингвистикой), что если бы кто-то их услышал, жизнь для него разделилась бы на "до" и "после". А ещё говорят, что человек ко всему привыкает!
Телефоны - это в принципе моя проблема. Особенно - чужие. Мобильники должны быть выключены во время еды, во время прослушивания музыкальных произведений и просмотра кинофильмов. На моей территории это закон. Который, разумеется, мало кто соблюдает. А гнев во мне копится, копится, копится... Короче - накопился. И вылился на голову одного товарища. (Даже не знаю, как определить статус товарища; просто другом его не назовёшь. В общем, прошла любовь, но не завяли помидоры: человеческая привязанность странным образом не пострадала). Сели мы с этим эксом смотреть кино. Что-то старинное, кажется с Бетти Дэвис. Подлец меня обманул, не выключил мобильный, а только убрал звук. И на самом интересном месте вдруг как встанет с кресла и как заговорит в свою трубу: да, мол, Володь, привет, бла-бла-бла, чо-как, ага, ну да... В глазах у меня помутилось. Киносеанс я немедленно прервала, уложила диск в коробочку и закаменела, как посмотревшаяся в зеркало Медуза Горгона. Товарищ же, своё по телефону отболтав, как ни в чем не бывало - обратно в кресло и ногу на ногу: давай, мол, дальше кино смотреть, чего ты всё выключила-то, я не понял. Я на это сквозь скрип зубовный объяснила, что кина не будет больше никогда, потому что терпение кинщика оказалось не безгранично, а разные присутствующие тут упырки могут продолжить трындеть по телефону, если трындёж им дороже святого искусства. Товарищ на это: ты понимаешь, это было важно, это было по работе, я ждал звонка... И что-то меня переклинило. Я крикнула: "Да мне посра-а-ать!!!" - и больше уже ничего, кроме "мне посрать", я в течение как минимум часа не произносила. "А почему ты говоришь - посрать? Все говорят - насрать..." - "Мне посрать!!!" - "Попробуй сделать такой заказ в ресторане. Мне посрать и на десерт чизкейк..." - "Мне пос-рать!!!" - "Ужас, ты сейчас связки порвёшь..." - "Мне посра-а-а-а-ать!!! ПОСРАТЬ!!!" И если кто-то сейчас подумал, что с моей стороны "мне посрать" было каким-то, хм, юмором, то ничего подобного: я вкладывала душу в этот звериный вопль, это была чистейшая победа искренности над условностями, и в результате связки у меня действительно того, не порвались, конечно, но надорвались точно. Выражения "мне посрать" я до этого никогда не употребляла, и впоследствии оно в моём лексиконе не закрепилось. Но прочно вошло в обиход товарища. Теперь он, если что, отвечает на самые разнообразные вопросы "мне посрать" - абсолютно, впрочем, спокойно, буднично.
(Кстати, почему-то я фиксирую в основном какие-то свои буйные маниакально-депрессивные проявления, тогда как на самом деле я с годами всё больше уподобляюсь манекену.)
|
</> |