Ложка к обеду
grymzastar — 13.02.2010В детстве постоянно
чего-то хочется – собачку как у Васи, куклу как у Маши, жвачку как
у жадины-Светки и прочее такое же немудрящее, но ужжасно
завлекательное. И вот ходишь и не то что бы завидуешь – тут мне
повезло – не встроена эта функция в мой механизм, но озадачиваешься
– вариантов-то получить желаемое всего три.
Во-первых, можно тупо отнять:
– в песочнице это
самый распространенный способ перераспределения материальных благ в
пользу сильнейшего. Всем хорош способ – и искомое получаешь, и
размяться можно. Минус только один – последующая неминуемая
выволочка и насильственный отъем матценности с ее возвратом
зареванному правообладателю. Потом, конечно, можно получить
вторичную сатисфакцию, ответно вздув ябеду-карябеду, но за этим
вновь следует ушедрание и попохлопие – на этой карусели можно
крутиться бесконечно, некоторые так всю жизнь с нее и не
слезают.
Во-вторых, можно, прищемив хвост своей гордости, попросить – дружески, но с едва различимой угрозой в деланно равнодушном голосе:
– Дай пожевать/поиграть/поносить/покататься. В нашем детстве это было запросто и не считалось ни позорным, ни отстойным. Но счастье временного обладания какое-то дефективное, ущербное – пожеванное/поношенное/поигранное непременно нужно было самолично возвращать, отдирая от себя с мясом, а не то, нарушив дворовый кодекс чести, рискуешь превратиться в «жилу», которой никто не то что собачий поводок не даст подержать, но и трижды пущенную по кругу, ставшую безвкусной и тряпочной жвачку не доверит.
Ну и в-третьих, можно попробовать поклянчить у предков. Тогда ведь было не то что нынче – чего дитятко изволишь, на блюдечке с голубой каёмочкой – только по случаю, на день рожденья там или на Новый год – можно вполне безнадежно озвучить затаённое – про собачку или велосипед. Никакой уверенности, что в долгожданный день получишь именно просимое, конечно, не было – скорее всего тебе торжественно врУчат (а может быть вручАт) какие-нибудь страхолюдные шерстяные рейтузы или, в лучшем случае, заячью шапку с дурацкими помпончиками – дарители все больше ориентировались на теплоемкость и износостойкость, а вовсе не на высшую, нематериальную ценность подарка.
Так я и прожила всю жизнь без лисапеда... После трехколесного злая судьба в лице родителей принялась меня дурить. Лисапед был обещан трижды – весь год я ревностно собирала на него выдаваемую для этого дела мелочь в специальную копилку, как Скупой Рыцарь то и дело трясла ее и пыталась высчитать – много ли набралось – на «Орленок» или уже на целую «Украину» - копилка была цельнокройная и вскрыть ее можно было лишь однажды. И все три раза вероломные предки меня надули – набравшаяся сумма была присовокуплена к отпускным и бездарно, с моей точки зрения, просажена в тухлой Прибалтике, куда мы неизменно ездили, не взирая на преследовавшую нас мерзкую дождливую погоду, потому как маман не переносила жару.
После третьего подлого обмана я зареклась что-нибудь просить, освоила чужие лисапеды и жила дальше поживала, забив на недоступные предметы роскоши.
Но тут – накануне 16-летия – меня вдруг впервые спросили напрямую – чего бы мне желалось в этот знаменательный день. Наученная горьким опытом, я особо не заморачивалась и брякнула первое, что пришло в голову, занятую к тому времени совершенно другими материями – часы. К моему изумлению, часы были действительно куплены – кажется я даже их самолично выбирала, потому как был у них пронзительно синий циферблат и блестящий металлический корпус – очень сомнительно, что такое чудо дизайнерской мысли могло очаровать тонкий художественный вкус моей маман.
Нежданные часы я носила ровно год. А потом, сняв однажды вечером и положив на уже привычное место в вазочку, больше не надела ни разу. И не ношу с тех пор. Никаких.