Листая назад

Услышал сегодня, и вики подтверждает (хотя рассказывающий скорее всего вики и начитался, оттуда и почерпнул): «По рассказу Бориса Стругацкого, в начале 1960-х годов его хорошая знакомая Н. А. Свенцицкая разыграла его, утверждая, что в ленинградском Доме Книги продаётся новая книга Эрнеста Хемингуэя «Понедельник начинается в субботу». Придуманное ею название понравилось Стругацким своей глубокой афористичностью, и впоследствии они использовали его для своей повести».
Дальше шли рассуждения о том, что Хемингуэй мог бы написать книгу с таким названием как противопоставление «Празднику, который всегда с тобой», типа жизнь, как не вовремя начавшийся понедельник, жизнь без продыху.
Вспоминая сейчас «Праздник», думаю, что Хемингуэй, в отличие от Стругацких, ничего не выдумывал, никаких дружных коллективов, он сам так жил – когда дни недели не имеют значения. Писать ему нравилось, одновременно он считал это своей работой и соответственно себя вел – оставлял свое личное пространство, чтобы заняться делом. Хотелось ощущать себя «пролетарием», который превращает свое время жизни в деньги на хлеб для семьи. Но очень подозреваю, что это была лишь игра, а «литературная работа» лишь называлась работой, чтобы иметь оправдание перед окружающими остаться наедине со своим миром и писать. Ведь бегство – это предательство, а хождение на работу – долг перед обществом и семьей.
В «Понедельнике» же всё делается демонстративно. Будто на всех этих научных работников наложено какое-то заклятие – тащиться на работу с улыбкой на устах. Это особенно остро чувствуется, когда они идут в институт под Новый год, нанося тем самым оскорбление, бросая вызов, другим высшим силам, вступают с ними в конфронтацию. Это как если бы Хемингуэй вместо того, чтобы отправиться в Памплону, сел бы и начал что-то сочинять про бой быков. Заниматься «счастьем и смыслом человеческой жизни», исключительно сидя в доме «без окон, без дверей», это такого насочиняешь! Вспоминается анекдот про Ленина и Крупскую, как они учили немецкий язык и выучили-таки. Но когда приехали в Германию, оказалось, что никого не понимают, и никто не понимает их. Зато между собой они могли отлично поговорить по-немецки.
|
</> |