Листая назад

Безумные стихи…Осенний вихрь…
О, как же я теперь в своих лохмотьях
на Тикусая нищего похож!
(Басё)
Странная штука слова.
С ними нельзя заключить мир – они не прощают слабости, перестают повиноваться, расползаются в вязкую приторную муть. Или притворяются настоящими, но когда уже последнее слово заняло свое место, вся конструкция с грохотом разваливается на куски. Их нельзя уговорить, примерно по той же причине (как это принято приговаривать, поучая), что кровь нельзя отмыть кровью.
Но и война никогда не принесет победы. Слова начнут подчиняться, строго выполнять приказы. Но что можно им приказать? Эх… И посмотрев на то, что получилось, останется своими собственными руками порвать то, что было завоевано с таким трудом.
Хотя решение есть. Бездомный нищий не умирает с голоду, не замерзает в стужу. Его накормят, отдадут старую одежду, пустят погреться у огня и переждать снегопад. Странник, бредущий куда глаза глядят, привык к дырам в своем кимоно, к вшам в волосах и к постоянному, ставшему фоном, голоду. Лишь случай и доброе расположение позволяет ему выжить. Сейчас это так, а завтра иначе, все может быть, но как-нибудь выкрутимся. Это конечно безумие – не иметь дома, семьи, денег. Глупые развлечения, бездумное копошение, сон – вот все содержание его жизни.
Поэт поступает так же. Он ищет слова, как вшей за пазухой, чешет затылок, радуется очередной находке. Иногда ему везет. Но в отличие от нищего он получает не миску риса, а несколько строк, за которые не стыдно. Так идет день за днем, стихов становится все больше, и кажется, что стал обладателем… Чего? Не ясно. Но вес этих надежно склеенных слов, создает иллюзию обладания.
А потом настает осень. Вихрь срывает с головы шляпу, и она летит, кувыркаясь в воздухе вместе с желтыми листьями, паутиной и другим сором. И видно, какая она вся дырявая, буквально дыра на дыре – то ли шляпа, то ли старое птичье гнездо, то ли просто клок сена, поднятый в воздух порывом ветра.
И все эти любимые стихи начинают выглядеть так, как они есть. Словами, которые никогда не раскроют своего настоящего смысла. Игрой, в которой невозможно выиграть. Воспоминанием, которое так и не смог возродить. Но поэт рад и этому, потому что только что он смог прикоснуться к тому единственному стихотворению, которое ему дано ощутить до конца.
|
</> |