Культ 3

drugoe_kino — 17.08.2012 О следующем после «Соляриса» фильме Тарковского я не скажу много плохого, так как, в отличие от «Ссоляриса», он не неудачен. Напротив. Андрей Тарковский сделал в точности то, что хотел сделать и потому, если вам (или мне) не нравится «Зеркало», то это означает лишь одно: вы (или я) не относитесь к целевой аудитории фильма и Тарковский обращается не к вам. С этим надо смириться.



Фильм «Зеркало» делался с минимальной паузой после «Соляриса» и потому в нём нет натужного стремления высказаться раз и навегда по поводу Вселенной и Бытия в целом. Это не более чем вольная экранизация очень хорошей автобиографической повести самого Андрея Тарковского «Белый белый день», главы из которой публиковались в «Искусстве кино». Скользящая лёгкость высказывания очень украшает фильм, однако у «Зеркала» есть и недостатки (впрочем, эти «недостатки «запланированы» самим автором) – совершенно непонятно, что, собственно, происходит в кадре. Эпизоды фильма настолько герметичны, интимны и зашифрованы, что понять их без досконального знания личных обстоятельств Андрея Тарковского практически невозможно. Своего рода застенчивый эксгибиционизм, да.
Другой недостаток – фильм, как и «Солярис», не представляет собой единого целого. Это набор эпизодов, которые сам Тарковский на этапе монтажа раскладывал самым различным образом в разной последовательности, пока ему не надоело и он не слепил фильм наудачку. Естественно, позже, после выхода «Зеркала» к зрителям, Тарковский уверял, что эпизоды расположены в единственно возможной последовательности.
Но больше фильм попрекнуть нечем. В остальном он – совершенен и прекрасен. Это автопортрет советского интеллигента во втором поколении, после войны въехавшего в старую полутмную квартиру, ещё населённую призраками чужих, дореволюционных, людей, и расположившегося в квартире, как в родном доме. Способность «внашиваться» (как выразился Виктор Шкловский) в чужой быт, в чужую культуру, в чужую жизнь передана в «Зеркала» с поразительной отчётливостью и без малейшего осуждения. Неслучайно и мать главного героя и его жену играет одна актриса. Доктор Фрейд много интересного сказал бы по поводу подобной картины, но Зигмунд Фрейд, еврей и крайний рационалист, был не просто запрещён в Советском Союзе (где снималось «Зеркало»), он был предан проклятию ненависти как раз той самой советской интеллигенцией, чей маньеристический автопортрет представил Андрей Тарковский. Поэтому, минуя Фрейда, мы заметим, что, получается, для героя образ женщины вообще неидентифицируем. Все женщины - на одно лицо, разницы между ними нет.



К сему остаётся добавить лишь одно: не надо искать в фильме «Зеркало» смысл. Там нет смысла, фильм делался запрограммированно бессмысленный и любые попытки отыскать в нём что-то рациональное идут в разрез с авторским замыслом. То есть, отыскать что-то, наверно, можно, но это «что-то» просочилось в «Зеркало» помимо воли Тарковского. Хорошей иллюстрацией к этому утвержению служит следующий анекдот-с. Однажды Тарковский рассказал студентам то ли ВГИКа то ли какого другого киноинститута о том, как в некоем киноклубе (интеллектуальном кружке наиболее продвинутых интеллигентов – я сам был киноклубником и в душе остаюсь киноклубником до сих пор) несколько часов подряд обсуждался фильм «Зеркало» и выдвигались различные его интепретации. Неграмотная старушка-уборщица, которая терпеливо ждала, когда же наконец эти умники-болтуны закончат прения, чтобы помыть пол и идти наконец домой кормить голодных внучат, не выдержала, встала и сказала «Да что тут обсуждать! Наделал человек гадостей в жизни, а перед смертью совесть его мучает – вот и весь фильм!» И все интеллигенты, потрясённые, разошлись по домам. Надо ли добавлять, что мудрую старушку Тарковский придумал ad hoc и что никаких «гадостей» главгер фильма не делал? Во всяком случае, ни одно его действие в фильме за гадость сойти не может, соответсвенно, непонятно, за что его должна мучить совесть. По всей видимости, к моменту рассказывания притчи о простой, но умной уборщице и образованных, но глупых интеллектуалах, Тарковский давно не пересматривал свой фильм и немножечко позабыл, какие эпизоды внёс в «Зеркало», а от каких отказался.
В заключение добавлю, что пролог фильма со сценой логопедии является неловкой отсылкой к прологу фильм Бергмана «Персона», зато первая сцена, с Маргаритой Тереховой и Анатолием Солоницыным – один из прекраснейших эпизодов мирового кино, полный высокой поэзии и стоящий на уровне стихов отца Андрея Тарковского – Арсения Тарковского, великого, но, кажется, до сих пор не оценённого по достоинству русского поэта.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив