В штате Техас случилась ужасная трагедия: погиб усыновленный российский  ребенок, трехлетний Максим Кузьмин. Уполномоченный по правам детей в России тут же раструбил, что ребенка убили. Спустя несколько дней стало известно, что причина смерти — не насилие, а, по всей видимости, травма на детской площадке, и Павел Астахов тут же сделал заявление, что-де эти новые обстоятельства неважны, поскольку приемная мать все равно понесет наказание по всей строгости закона за «оставление ребенка в опасности».

Понятно, что теперь, в связи с новыми условиями наших взаимоотношений с Штатами, все подробности этой истории становятся невероятно засекреченными. В ближайшие три недели, наверняка, мы не получим информации из Америки и, наверняка, там также будут передергивания, поскольку на простую человеческую трагедию наложился политический подтекст. В итоге — каждый гнет свою линию.

Астахов озвучивает коллективное бессознательное власти: американские родители — ужасные кровопийцы, а в прекрасных российских семьях ничего подобного не происходит. Но это неправда! Потому что любая российская мать может также забыть как усыновленного, так и своего собственного ребенка во дворе. Но, по понятным причинам, такие случаи, произошедшие в России, будут теперь замалчиваться, а все, что в Штатах, будет всплывать на поверхность. И то, что сейчас уже никто не может отступиться от лжи, самое ужасное.

В этом смысле, как ни странно, человек по имени Пехтин, над которым все смеялись и подтрунивали: «Нет прописки, нет недвижимости», — вдруг стал каким-то пронзительно позитивным героем: он единственный человек, который смог прервать это нагромождение вранья. И я не знаю, сделал ли он это сам или ему «посоветовали», но Пехтин нашел в себе силы остановить и разорвать этот круг. С Астаховым же происходит совсем иное.

Он публично раскручивает истории про американских детоубийц, последовательно передергивая факты и замалчивая то, что не встраивается в его «концепцию». Классический тип румяных комсомольских работников, для которых продвижение по службе является главной ценностью жизни и личной мантрой, он глубоко убежден, что открывшаяся «случайная подтасовка фактов» — просто перегиб, который вполне оправдывается общей нездоровой ситуацией: «Это, типа, конечно, неточность, но в целом-то ситуация такая и есть». Извечный аргумент, что ради большой цели можно и пожертвовать истиной. Если дело в том, что надо «защитить наших детей, которых обижают, терзают и мучают за границей» (именно это знание глубоко живет в господине Астахове), то любая карта должна «играть» на эту концепцию. Сама карта не так важна, она лишь часть разыгранной партии — это мы знаем еще со времен СССР: жизнь отдельного человека — ничто. И если вдруг «мы» случайно вытащили крапленую карту, то это, конечно, неловко и неудобно, но это не делает «нас» неправыми.

В итоге правда вообще никому не нужна. Потому что конкретно это событие с техасским мальчиком подходит и ложится в общую картину «страшных жестокостей западных усыновителей». И не важно расследование, не нужна правда — все это перестает иметь значение. Есть изначальное видение ситуации и есть информационные поводы, которые под это видение подходят. А если вдруг тебя ловят на лжи, можно просто сказать: «Ну ок, ребят, ошибся, это карта не из нашей колоды». И конечно, никаких угрызений совести по поводу такого отчаянного вранья. Ужасно, но и в обществе эта история быстро забудется. Хотя в любой другой стране человек, занимающий такую должность, как Астахов, и пойманный на публичном вранье, должен поступить минимум как Пехтин.

Вот и депутаты Госдумы, не разобравшись, что происходит, начинают  свои заседания с минуты молчания по «убитому» в Техасе мальчику, потому что  для них любой погибший ребенок «на чужбине» — это не трагедия, а инструмент для пропаганды. Это все не только дико абсурдно, но и дико аморально. И главное, что в итоге реальные проблемы усыновления не решаются. И все случаи погибших в России детей остаются за кадром, потому что они не очень интересны: их невозможно использовать в пропагандистских целях. И, к моему большому сожалению, я боюсь, что это происходит теперь не только с нашей, но и с американской стороны. Во всяком случае, после привлечения такого политического внимания к этой трагедии мы точно должны следить за приговором.

P.S. А женщина, биологическая мать погибшего Максима Кузьмина, которую Павел Астахов «взял на поруки» и привел в эфир «России-1», на пути в Москву была снята с поезда за пьянство.