Крокодил 1986 № 32(1049) "Отчего плачут стены?"

monetam — 24.10.2023

ОТЧЕГО ПЛАЧУТ СТЕНЫ ?

По крутой спиральной лестнице мы поднимаемся на звонницу. Карабкаясь вверх по крутым, выщербленным ступеням, я думаю о том, как в течение столетий, подоткнув рясы и задевая высокими клобуками за каменные своды, шли на эту колокольню монахи Саввино-Сторожевского монастыря.

Может, кто-нибудь из этих монахов создавал в келье, подобно великому Нестору, свою «Повесть временных лет»... Выражаясь современным языком, фактура для летописи была богатейшей. В XIV веке основал монастырь по велению звенигородского князя монах Савва Сторожевский, сподвижник Сергия Радонежского и Дмитрия Донского. Основал и поселился тут же, в тесной и неблагоустроенной пещере, предаваясь молитвам и самосозерцанию. За шесть веков многое повидал монастырь. Здесь построил себе летнюю дачу-дворец отец Петра I Алексей Михайлович. Помнят монастырские стены и восстание стрельцов, и нашествие монголо-татарских орд, и нашествие диких орд XX века—немецко-фашистских захватчиков.

Сейчас ансамбль Саввино-Сторожевского монастыря отдан Звенигородскому историко-архитектурному и художественному музею. Но, увы, не ему одному...

С директором музея Дмитрием Игоревичем Петерсом мы стоим на верхнем ярусе звонницы. Я мечтательно гляжу на убегающие за горизонт холмы, обрамленные синей кромкой соснового леса. Благодать!

— Не туда смотрите,— замечает Дмитрий Игоревич.— Поглядите-ка чуть правее...

С неохотой отрывая взор от идиллического пейзажа, я замечаю внизу, прямо под нами, аккуратненькие дорожки и опрятные строения санатория Министерства обороны СССР. А рядом—за какой-то невидимой чертой—облупившиеся купола монастырских храмов, потрескавшиеся крепостные стены, провисшие чуть не до земли провода, кучи щебня и мусора (см. фото).

— Разительный контраст, не правда ли? — осведомился Петере.—Дело в том, что санаторий не только сосед нашего музея, но как бы и его совладелец: некоторые монастырские постройки, располагаясь на нашей территории, находятся на его балансе. И посмотрите, как ухожена зона санатория и в каком запустении пребывает наша. Все потому, что судьба уникального памятника совершенно не волнует администрацию санатория, которая со своей высокой ведомственной колокольни попросту плюет на ценнейший архитектурный ансамбль.

И, наверное, оттого, что сами мы стояли на вершине колокольни, метафора Петерса прозвучала весьма убедительно...

Перепрыгивая через мусорные кучи, мы с Петерсом продвигаемся по музейному двору. А рядом с нами прыгают экскурсанты. В год их бывает здесь до 300 тысяч. Ничего удивительного: некоторые монастырские строения занесены ЮНЕСКО в свод памятников всемирного значения!

Но, позвольте, откуда столько мусора? Из санатория. Санаторные уборщицы с ведома начальства вышвыривают мусор на монастырское подворье. Зачем? А просто так. Чтобы по законам коммуналки насолить соседу...

Казалось бы, чего проще: пусть санаторий освободит ненужные ему монастырские постройки, спишет их со своего баланса и отдаст музею. Тем более что еще в 1970 году начальник ХОЗУ Министерства обороны официально обещал сделать это, предварительно приведя «территорию и здания монастыря в надлежащее состояние». Не тут-то было! Камнем преткновения вот уже на протяжении 16 лет являются слова «надлежащее состояние». Санаторий довел монастырские строения до такой степени запущенности, что музей не может принять их на свой баланс. Да и закон РСФСР «Об охране памятников» требует от организаций, причинивших вред строениям, восстановить их в прежнем виде. Но вот этого как раз и не хочет делать руководство санатория, рассуждая, как зарвавшийся хозяйчик: если мы рано или поздно отдадим здания музею, то какой нам резон приводить их сейчас в порядок — все равно ведь будут не наши... Тупиковая ситуация...

В бывшей монастырской трапезной размещается клуб санатория. До позднего вечера доносится оттуда глухой перестук бильярдных шаров. А когда заканчивается бильярд, врубается музыка: отдыхающие и местные жители идут в клуб на танцы и массовые игры: «Возьмемся за руки и образуем круг...» Добраться до клуба в темное время суток непросто: администрация санатория наотрез отказывается провести на «чужую» территорию освещение. Вот и бредут потенциальные танцоры в потемках, то и дело спотыкаясь о мусорные завалы. Кончаются подобные массовки порою печально. Поздним вечером 27 июля сего года вспыхнула ярким пламенем Красная башня монастырской крепостной стены. Образовавшие в клубе круг отдыхающие заметили пожар лишь тогда, когда древняя башня сгорела до остова (см. фото). Пойди установи, кто бросил окурок на ее деревянное шатровое покрытие, если ежевечерне по территории музея шастают сотни посторонних людей.

Но и история с башней ничему не научила санаторное руководство. По-прежнему не желает оно запирать на ночь музейные ворота, через которые отдыхающие проходят в клуб,—вдруг кому-то из них приспичит в час быка сыграть партийку-другую на бильярде...

Круглые сутки распахнуты ворота музея: заходи и бери что понравится. Так и поступили пару лет назад неизвестные злоумышленники, которые вошли ночью на территорию монастыря, перерезали проложенный санаторными рабочими прямо по земле телефонный кабель, связали пожилого музейного сторожа и похитили из Рождественского собора две ценнейшие иконы.

Мы идем с Петерсом по музею... То есть по санаторию... То есть все-таки по музею. Установить истину-трудно—настолько переплелись сферы влияния двух соседей. И одному из них, а именно музею, такое соседство явно не на пользу. До такой степени не на пользу, что древнейший архитектурный ансамбль, переживший на своем веку нашествия Едигея и Тохтамыша—ханов, славившихся своей жестокостью,— находится сейчас на грани гибели.

«Тук... тук... тук» —стучат в бывшей трапезной бильярдные шары. И с каждым «туком» расползаются трещины на ее многострадальных стенах, осыпается штукатурка. Это здание с вогнутой крышей и сорванными водосточными трубами держится и не падает только благодаря металлическим балкам-стяжкам, которые санаторное руководство укрепило прямо поверх наружных стен. Не будь этих балок, опоясывающих трапезную по всему периметру, давно превратилась бы она в груду развалин, как это произошло с жемчужиной монастырского ансамбля — ажурной церквушкой в Скиту. Эту церквушку санаторий вначале использовал как общежитие, а впоследствии превратил просто в свалку. Сейчас памятник уже практически утрачен: язык не повернется назвать таковым груды битого кирпича и пару чудом уцелевших стен с темными провалами некогда резных окошек.

А вот и знаменитый Рождественский собор, тот самый, что занесен в реестр ЮНЕСКО. Под его дырявой кровлей гниют и крошатся от влаги бесценные фрески. Громадный трехъярусный иконостас пришлось эвакуировать в запасники. По стенам собоpa червячками ползут водяные капли, но санаторные власти упрямо не хотят привести в порядок нехитрую систему отопления, хозяевами которой они являются, и потому, как выражаются музейные работники, «плачут» многие монастырские здания.

Ах, если бы камни могли плакать в голос! Какой мощный скорбный хорал потряс бы монастырское подворье! И в басовитые стоны Рождественского собора влились бы на более тонких нотах жалостливые причитания других шедевров архитектуры: Малых Келейных Палат, где от влаги трескаются и лишайно шелушатся стены, Большого Братского корпуса, потолок которого покрыт ужасными водяными разводами—того и гляди, рухнет...

Сохранись в монастыре до наших дней какой-нибудь живучий инок-летописец, впору ему было бы писать не «Повесть временных лет», а «Повесть современных бед» Саввино-Сторожевского монастыря, то бишь Звенигородского музея.

Сотрудники музея, надо сказать, не пасуют перед бедами. С приходом на должность директора молодого и энергичного Петерса оживилась музейная работа: постоянно проходят выставки и концерты, проводятся семинары. Каждый раз, открывая новую экспозицию, хранители стыдливо прикрывают цветами и шторами трещины и водяные подтеки на стенах. И столько цветов и штор уходит на это, что самое время открывать при музее собственную оранжерею и вдобавок к ней гардинную фабрику.

А что же санаторные власти? А ничего. Вот уже 16 лет воюют они с музеем. И, как мы убедились, небезуспешно. Не уступают они своих позиций, хотя за музей вступаются и газетчики и заинтересованные организации.

Справедливости ради отметим, что приезд вашего корреспондента все же вызвал у администрации санатория некоторую реакцию. Когда я уходил из музея, то увидел, как рабочие пытаются с помощью распылителя закрасить белой известью наиболее красноречивые выбоины в стене трапезной. И, глядя на эти бессмысленные потуги, я понял вдруг, что не только от сырости плачут стены монастыря. Плачут они еще и от своего бессилия перед человеческим равнодушием, способным стереть в порошок даже самые твердые камни.

Оставить комментарий

Популярные посты:

diadumenianus

Легендарная авария Mercedes CLR на гонке Ле-Ман

foto_history

Лос Анжелес, 1964

elmaspb

Трапезная при Высоко-Петровском монастыре

vredtech

Отпускное и машинковое

orientalist_v

"Водохранилище Дани"

belan_olga

"Тоски хотите, суки? Не дождётесь!"

matsam

Утреннее

orientalist_v

"Мать"

colonelcassad

Крупнейшая демократия мира разочаровала

• Ранее
• Архив