Кошки и артикли
artyom_ferrier — 19.11.2022Отвлечёмся немного от политоты и военщины.
Поговорим о прекрасном, о лингвистике.
И кошках.
Для начала — откройте английскую статью Википедии, посвящённую домашней кошке.
Не важно, знаете вы английский или нет (но мои читатели, как правило, знают, даже те из них, которые подкремлёванные тролли :-) ).
Однако ж, даже если и не знаете — просто введите в поиск слово cats.
Теперь посмотрите, стоит или перед ним буквосочетание the.
Обычно — не стоит.
Cats are common pets throughout the world – “Кошки не только ценный
мех, а привычные домашние
питомцы по всему миру».
Никакого артикля – просто cats. Потому что речь идёт не о какой-то конкретной группе кошек, но о кошках вообще. И в этом случае с множественным(!) числом артикль в английском не используется.
А теперь откроем статью о кошках на испанском. И введём слово gatos (технически — это «коты», но в испанском принято использовать мужской род, когда говорят о животных вообще, о биологическом виде).
Сплошь и рядом видим los gatos, то есть, с определённым артиклем. Причём, и в тех случаях, когда речь явно идёт о «кошках вообще», как во фразе la variacion de color en los gatos – “вариации окраса у кошек».
Но можем заметить, что артикль не употребляется, когда перед словом gatos стоит предлог (de gatos) или прилагательное (Un estudio reciente en varios gatos blancos – “Недавнее исследование различных белых кошек»).
И вот как вы думаете, почему так?
Учителя обычно отвечают на этот вопрос: «Ну, вот так сложилось. Это просто надо запомнить».
Тоже, конечно, метод — но всё-таки попробуем как-то рационализировать, подвести научную базу.
И она очень простая, в действительности.
Всего лишь — нужно понимать, что артикль — это не злая прихоть чужеземцев, упивающихся славянскими страданиями, а насущная необходимость в аналитических языках.
Да, в синтетических языках, к которым относятся и большинство славянских, и та же латынь — артикли вовсе не нужны. Поскольку, в общем и целом, по самому строению слова, по его морфологии понятно, какая это часть речи. «Глокая куздра...» - и так далее.
Поэтому люди, чьим родным языком суждено было стать синтетическому, изначально и органически воспринимают артикли в штыки, как чужеродную и лишнюю сущность, про которую вообще не понимают, нахрена б она была нужна в чужих языках, когда её вовсе нет в их собственном — и как-то прекрасно без неё обходятся.
Однако в том-то и дело, что аналитическим языкам — трудно обходиться без артиклей. Ибо у них есть свои, конечно, сильные стороны, но различение частей речи «на глазок» (или «на ушко») - к ним явно не относится.
В этих языках — приходится прибегать к некоторым уловкам, чтобы дать понять «кто на ком стоял» и что есть что в предложении.
Одна из таких уловок — артикль. Его функция, в действительности, не столько даже выражение «определённости» или «неопределённости» (это просто так получилось в ходе эволюции, что артикли происходили от слова «этот» или «один»), сколько — обозначение существительного как такового.
То есть, артикль — это маркер(!) существительного в тех языках, где части речи склонны «перебегать» одна в другую, и их надо как-то разделять.
Ради справедливости, подобное бывает и в синтетических языках.
Скажем, «счастливые часов не наблюдают». «Счастливые» - по
замашкам вроде бы фраер структуре как есть
прилагательное, но функционально — существительное, работает в этой
фразе подлежащим. А противоположное ему слово «несчастный» - оно и
официально уже может быть в существительные записано: «Посмотрел я
на этого несчастного». Не говоря уж про само слово
«существительное», которое по происхождению как раз явное
прилагательное, однако ж нынче и вовсе не используется в качестве
прилагательного (ну, мы редко говорим «существительное нечто»).
Но в русском это пока единичные, можно сказать, явления, а вот западноевропейские языки — гораздо глубже в аналитичность вдарились. Особенно английский, где просто от места в предложении зависит, считать ли слово прилагательным или существительным. А во многих случаях – существительное может выступать и глаголом, вообще без грима. Или наоборот.
И при таких делах – приходится маркировать предметы и явления артиклями, чтоб не запутаться вкрай.
Но, понятное дело, любой язык всё же старается экономить на словах, когда считает их лишними.
И теперь — вернёмся к нашим кошечкам.
Почему английский считает лишним артикль, когда используется множественное число, cats, и речь идёт о кошках вообще, не о конкретной группе?
Да потому, что, несмотря на аналитичность английского, множественное число существительных в нём всё же имеет довольно характерный признак — -s на конце, которая и пишется, и произносится.
И с чем можно спутать форму множественного числа существительных?
Со словом, которое само по себе оканчивается на звук «с» - или с третьим лицом глагола в настоящем времени.
Но поскольку в английском всё же стараются выдерживать определённый порядок слов — третье лицо глагола как-то совсем не ожидается там, где может быть существительное.
Поэтому множественное число существительных — в принципе «самодостаточно». В смысле, самоочевидно для понимания его грамматической сущности. И когда речь не идёт о какой-то определённой группе — артикль не нужен.
Но в испанском — другая история. Он не настолько пока ещё аналитический, как английский, но в нём — и не настолько жёсткий порядок слов.
И при этом, в отличие от английского, — имеется множественное число прилагательных. Которое образуется, в норме, точно так же, как у существительных — прибавлением -s на конце.
Gato blanco - «белый кот», gatos blancos — «белые коты».
А ещё в испанском -s на конце бывает у глаголов во втором лице изъявительного и сослагательного наклонений — haces, hagas.
Но в отличие от английского, где глагол в начале фразы очень маловероятен, где требуется предварительное обозначение субъекта, в испанском — субъект запросто может опускаться. Именно потому, что на него, как предполагается, указывает личное окончание глагольной формы.
И обычно-то указывает, но вот чтоб избежать путаницы — испанский вынужден сохранять артикль с существительными, которые тоже кончаются на -s, то есть, со множественным числом.
Поэтому по-английски «кошек вообще» называют cats, без артикля, а в испанском — los gatos, “эти кошки». Хотя на самом деле могут иметься ввиду вовсе не «эти» кошки, а очень даже абстрактные, «широкомасштабные» кошки.
С другой стороны, когда перед существительным стоит предлог или определяющее прилагательное — испанский считает допустимым манкировать артиклем, ибо и так всё ясно. Поэтому — de gatos, varios gatos.
Ну и со всеми прочими зверушками или социальными группами, за пределами кошачьих, — понятно, всё то же самое.
Да, можно сказать, что «в языке так повелось». Но — можно и объяснить, почему именно так повелось. А причины — всегда имеются.
В действительности, можно даже найти причину того, почему в английском с именами озёр не используется определённый артикль, а в испанском и французском — используется. То есть, по-английски — просто Baikal, а на романских – el Baikal и le Baikal.
Дело в том, что до появления водохранилищ во Франции и Испании, можно считать, и озёр-то приличных не было. А те, что были — приходилось помечать определённым артиклем, чтобы как-то подчеркнуть, что это именно озеро, чтоб обособить от «абы какой случайной лужи после дождя».
В самой по себе Англии — толковых озёр тоже, можно считать, не было. Но зато – были в Шотландии. И вот тамошние «лохи» - с лужей уже не спутаешь при всём желании (хотя русское «лужа» - когнат английского lake и шотландского loch). Пусть не Байкал, но метров за сто глубины бывают (а дальше нырять — плезиозавры не пускают).
Поэтому англичане, получив представление о том, как выглядит настоящее озеро, приноровились впредь обзывать их без артиклей, довольствуясь одним лишь именем собственным — ибо имя само за себя говорит.
Как-то так.
|
</> |