Константин Крылов о правильном отношении русского человека к советской истории

«Что такое большевики? Это люди, которые
убили десятки миллионов русских людей (причём сознательно убивали
лучших – только за то, что они были русскими и лучшими), остальных
ограбили, лишили собственности, человеческих прав, держали в
рабстве, нещадно эксплуатировали, разорвали русский народ на части,
создали из диких племён новые народы, которые кормили и разгуливали
за русский счёт. А в конце концов – переписали всю созданную
русскими за семьдесят лет каторги крупную собственность на кучку
инородцев, уголовников и шпионов, сами же уселись сверху этой
кучки. Не забыв щедрейше вознаградить всю нерусь собственной
государственностью (на оторванных у русских землях, политых русской
кровью) или привилегированным положением внутри т.н. «российской
федерации». Всё это вроде как делалось по плану и в интересах
международной террористической организации «Интернационал»,
контролируемой откуда-то из-за рубежа… В общем, «прекрасно, просто
прекрасно».
Заметим, что я перечислил общеизвестные
факты. Нынешние большевики и большевизаны их, конечно, пытаются
отрицать – в стилистике «а вот тут мы убили не миллион, а только
семьсот тысяч, вывсёврёти, ура-ура, бе-бе-бе». Но любому психически
здоровому человеку понятно, что такого рода оправдания могут
всерьёз рассматриваться только людьми психически больными. Ну или
ценителями творчества Хармса, блестяще воспроизведшего большевицкую
логику: «я не насиловал Елизавету Антоновну: во-первых, она уже не
была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться
не приходится» (большевики говорят об убитой ими Российской Империи
буквально то же самое).
Так вот, все эти сто лет
советско-постсоветской большевицко-чекистской власти (которые всё
никак не закончатся, и неизвестно, закончатся ли вообще – но не
будем о грустном) нам, её жертвам, предлагают ПРИЗНАТЬ и ПОЛЮБИТЬ.
Полюбить как «часть нашей общей истории», без которой мы, вероятно,
чрезвычайно обеднеем. Ибо история – она такая, знаете ли,
непрерывная, из неё нельзя, ну вот просто никак нельзя делать
вырезок и исключений, а то будет бу-бу-бу что.
На самом деле, конечно, никакого бу-бу-бу
не случится. Наоборот: историческое мышление народа приобретёт
столь необходимую ясность. Некий период времени будет отмечен
чёрным. Да, именно чёрным. Это совершенно естественно и
нормально.
Чтобы не ходить далеко за примером – раскроем Библию. В истории
еврейского народа есть периоды, про которые известно одно: евреям
тогда было плохо. И вот что удивительно – эти периоды, иногда
весьма долгие, просто не считаются частью священной еврейской
истории. И никакая сволочь не посмеет вякнуть, что надо бы их туда
интегрировать, полюбить эти времена, гордиться ими.
Представьте себе такую картину. Моисей
ведёт свой народ по пустыне, по пути встречается с Богом,
записывает и редактирует Тору. И доходит до того момента, когда
описывается, что евреи оказались в рабстве у египтян. И вот он
пишет:
– "Египтяне с жестокостью принуждали сынов
Израилевых к работам и делали жизнь их горькою от тяжкой работы над
глиною и кирпичами и от всякой работы полевой, от всякой работы, к
которой принуждали их с жестокостью…"
тут вдруг соткался из воздуха некий
старец, по виду прямо министр культуры. И говорит он Моисею:
– "Что такое ты тут пишешь? Понимаешь ли
ты, что пытаешь украсть у еврейского народа двести лет? Ведь целых
целых двести лет евреи жили в Египте! Да, всякое было, но это ж
история! Зато они прониклись египетской культурой и сами внесли в
египетскую культуру огромный вклад! Вспомни величественные дворцы,
которые еврейские рабы строили для фараонов – разве это не предмет
величайшей гордости? А почитание жуков, шакалов и змей – разве это
не драгоценное культурное наследие? Неужели ты хочешь лишить свой
народ всего этого? Да ты же сам по рождению египтянин, ты
воспитывался в царском дворце, забыл? Значит, ты и есть египтянин!
Отрицая это, ты предаёшь своих воспитателей, твою названную мать,
дочь фараона! Как не стыдно! Фу! Бэ!"
На это Моисей ответил бы, наверное,
так:
– "Да, мы не считаем двести лет рабства
своей историей. Время рабства – это чужая история, это история
рабовладельцев, а не рабов. У нас своей истории не было. Нет, мы не
гордимся дворцами и пирамидами, построенными нами для египетских
вельмож. Что касается египетской культуры, мы хотим одного –
полностью от неё очиститься и забыть египетские мерзости. Мы не
хотим иметь с Египтом ничего общего, вообще ничего. По поводу же
дочери фараона, меня воспитавшей – она была доброй женщиной, и я ей
благодарен. Но только ей – и только я. Всему остальному еврейскому
народу не за что благодарить египтян. Убирайся".
Ровно то же самое русские должны сказать на
все завывания о «единой истории». Нет. В нашей истории есть
страшные пропасти и провалы, и прежде всего – время с 1917 года.
ЭТО НЕ НАША ИСТОРИЯ. Всё, что происходило в это время – чужое и
враждебное нам. Впрочем, никоим образом нельзя забывать о том, что
с нами делали. Память о страшных русских страданиях под
большевиками должна стать ОСНОВОЙ русского мышления на ближайшую
тысячу лет. Это то, что заслуживает только ненависти – а всё, что
мы будем делать дальше, должно быть посвящено разрушению
большевизма и предотвращению его нового прихода. «Больше никогда» –
вот что нужно сказать и вот что нужно сделать нам, русским, после
освобождения от большевицкого ада (в котором, напоминаю, мы до сих
пор и пребываем)».
Взято из ВК уважаемого Виталия Даренского.